Заклятые враги

***

Эрлу привели по его приказу — прямо в покои, осталось ещё на блюдце уложить, да и золотом по краю посыпать — чтобы было видно кайму тарелки. Она, впрочем, совершенно не вписывалась в роскошь элвьентского дворца и на фоне оббитой какой-то тканью стены с шикарными золотыми росписями — эти покои были закрыты прежде, но Рри откопал и поселил Марсана прямо туда, — касалась безмерно бледной, сердитой и оскорблённой.

Руки её были связаны за спиной, одежда висела клочьями — принцессу, разумеется, не били, но обращались не шибко аккуратно.

Глаза Эрлы пылали ненавистью ко всему миру. Будь она хоть на капельку сильнее, будь истинной волшебницей она, а не Шэйран — от Элвьенты не осталось бы и камня на камне, а от Рри — двух собранных в кучу костей. Вот только, увы, подобной власти у эрроканской принцессы не было, и она могла разве что шипеть на своих врагов.

— Ты в порядке? — голос Эльма звучал почти успокаивающе — он обошёл её кругом и потянулся за ножом, предполагая, что хитроумные узлы на её руках сам не распутает.

— Прирежь уж лучше меня сразу, предатель, — дёрнула плечом она. — Я не позволю, чтобы ты хоть пальцем ко мне прикоснулся. И эта грязная стража…

Она дёрнулась, стоило только попытаться обнять её за талию, вывернулась из его рук и — освободилась ведь уже от пут, — залепила звонкую такую пощёчину.

— Либо ты подчинишься Его Величеству, — голос Эльма звучал угрожающе, — либо закончишь так же, как эта ненавистная предательница, назвавшаяся супругой Его покойного Величества!

— Мой папа не…

Он зажал ей рот ладонью, толкнул вперёд — на излишне мягкую кровать, — перехватил запястья, дабы не лишиться двух совершенно не лишних для неё глаз.

— Ша! — прошипел он совсем тихо. — Ты ж сама говорила, что там стража. Ну так и веди себя потише, — он вздохнул и уже громче добавил. — Так что, Ваше Высочество, вам придётся жить по местным правилам.

Она только смотрела на него своими карими глазами, словно мысленно превращала пепел.

Эльм убрал руку и придвинулся поближе.

— Тут второй этаж, — прошептал он. — Спрыгнешь — уйдём. Я не знаю, что на уме у Рри, но ничего хорошего уж точно нет.

Она только что-то совсем тихо и раздражённо прошипела, но Эльм не разобрал слов. Было и без того видно, что она считала его предателем — только ещё не знала, кого именно и в который раз предал Марсан.

Это было глупо — выдирать принцессу из лап короля, учитывая то, как она пылает к нему дикой, неудержимой ненавистью. Эльм уже и разочаровался в собственной сумасшедшей идее — то, что ему принесли Эрлу в дар, ещё не означало, что её с ним отпустят.

— Ты меня предал, — прошептала она. — Неужели ты думаешь, что я тебе сейчас поверю? Ты враг моей матери, тебе выгодна моя смерть.

— Да боги! Причём тут это? Мы уже все давно запутались в своих врагах и друзьях! — голос его звучал громче, чем следовало. — Эрла, послушай. Когда они меня поймали, не было выбора. Приходилось выкручиваться по ходу. Но мы можем уйти.

— Мой отец мёртв.

Её взгляд, холодный и мрачный, казалось, был готов прорезать его насквозь. Её отец мёртв, на её мать нападает чужая армия, перед мощью которой не устоит ни одна страна, а уж тем более Лиара Первая. Всё это — конец её нормальной жизни.

— Только если твоя мать его убила.

Эрла отвернулась от него, сжала тонкими пальцами расшитые златом покрывала. Он предлагал ей побег в неизвестность, подальше от ответственности и всего, что тут происходило.

А она видела на троне державы, которой прежде правил Дарнаэл Второй, какого-то неизвестного, преисполненного злобы мужчину.

— Значит, не Рри?

— Нет. Он только думает, что король мёртв, — Эльм коснулся её плеча. — Уходим. Я не думаю, что Рри так уж и долго будет мне верить.

Она усмехнулась. Надо было всю жизнь прожить при королеве, чтобы понимать, насколько правители мира сего могут быть обманчивы и хитроумны.

Она ещё раз посмотрела на Марсана, словно спрашивала у него, что же делать дальше, а потом как-то странно, неуверенно покачала головой.

— Итак, ты мне не тоже не доверяешь, — скривился он. — Ты думаешь, что я куда-то тебя заведу. Куда? Что может быть хуже этого места?

Эрла поднялась и бросила на него недовольный, мрачный взгляд. Пальцы скользнули по поверхности бархатистой стены — что за моветон? Чьи это покои, Вирра Кэрнисса, что ли?

— Зачем тебе это? Живи себе при дворе. Зачем тебе вытягивать меня отсюда?

Да, Рри переменчив. Марсан знал об этом. Но если играть по правилам — можно многое выиграть. Злато Элвьенты — это очень и очень много, пока его ещё не успели растащить чинуши по своим кладовым. Но Дарнаэл научил свою страну не сдаваться до самого конца, пройдут годы, пока они поверят Кэрниссу окончательно, смирятся со смертью Его Величества.

Да, Эрла была права. Он, конечно же, больше выиграет, если останется тут и забудет обо всём — и о верности ей и чему-то ещё, — навсегда. Но хочет ли он такую победу?

— Поверь мне, — вздохнул Эльм. — У меня есть свои причины вытащить тебя отсюда.

— Уходи без меня.

Она посмотрела на него, будто бы ожидала согласия, но мужчина только отрицательно покачал головой. Ходить в шелках и спать на пуховых перинах — оно того не стоит. И побег ради одной только свободы ему тоже был не нужен.

Он поймал её за руку, притягивая к себе. Веры — уверенности в его правде, — в Эрле не было. И он мог только предположить, что именно ей предлагала эта отвратительная стража.

— Без тебя? — усмехнулся он. — Я? Нет. Либо ты уходишь со мной…

— И мы оба умираем, — Эрла усмехнулась. — Послушай, — она подалась вперёд. — Ты хочешь сказать, что я ценна для тебя, если ты хочешь меня вытянуть? Докажи. Уйди сам. Найди кого-то. Хотя бы моего брата, где бы по всему миру его не носило. Притащи сюда. Я для народа плохое доказательство. Он похож на отца, как две капли воды, он маг, в конце концов — ему стоит только выйти на центральную площадь, как они все моментально рухнут на колени. А я останусь тут.

— Эрла, — он сжал её запястье, потянул на себя, обвивая руками талию. — Я не собираюсь оставлять тебя тут одну, что бы ты ни задумала.

— Не будь столь наивен, — она покачала головой. — Я — дочь Лиары Первой. Она воспитала меня, как её воспитывала моя бабушка. То, что я не волшебница, не значит, что я бесполезный ребёнок, которым меня всё время считали. Это ты можешь уйти. Не я. Второй этаж, окно открыто. А я останусь тут. Это моя битва, Марсан. И мне в ней побеждать.

— Думаю, это всё-таки игра твоих родителей.