Заклятые враги

Моника не думала о королеве. Она только отчаянно пыталась выбросить из головы странный образ короля — и вскочила на коня, даже не поворачиваясь к Мизель.

Кредэуа не заставила себя ждать. Если Мон согласна — зачем тянуть, зачем отказываться от своего шанса? Пусть.

Лошади протестующе заржали, стоило их только подвести к границе, и Мизель опасливо нахмурилась. Конечно, животные для границы — это скорее всего лишь пустота, но, может быть, стоило переходить пешком?

Но Моника оказалась неумолима. Она протянула руку, сжала запястье Мизель — смуглое на бледном, — и пришпорила своего коня, будто бы на полной скорости было врезаться в границу куда легче, чем медленно. Кредэуа даже показалось, что Мон надеялась, будто вторую эта стена попросту не пропустит. Откажется. Подчинится.

Но синевато-фиолетовое марево расступилось перед глазами, являя всё ту же снежную бурю, только уже в границах другого государства.

***

Мизель не думала, что это будет так быстро и так просто. Не думала, что Элвьента окажется настолько тихой и слепой к неожиданным гостьям, что даже не отреагирует, когда две абсолютно посторонние девушки пересекут её границу и двинутся куда-то к противоположной стороне.

Тихо. Бесшумно. Предельно красиво, конечно же, вот только отчего-то Мизель не испытывала совершенно никакого благоговения.

А ещё она понимала, что её щитом была Моника. Моника, от которой следовало избавиться на первом же повороте — типичная дарнийка, знающая местное наречие, понимающая, как следовало общаться с местными мужчинами. Такая молчаливая, спокойная, не повернувшаяся ни разу к Кредэуа за весь путь, но следовавшая по избранному ею маршруту.

Там — оплот Религии.

Почему-то Мизель нашла только один аргумент в пользу эльфийского острова. Конечно, там их никто не тронет — там их даже не будут искать. Там, как повторяла она Мон, можно будет верой и правдой служить великолепной богине Эрри. Сложить к её ногам собственные жизни.

Пожалуй, лучше было бы, если б Моника так и поступила.

…Один день поглощал второй, и Мизель не знала, как они так быстро оказались на берегу моря. Разумеется, это были не те моря, что примыкают к острову Ньевидд — до них пришлось бы ехать слишком далеко и центральными дорогами. Водой быстрее. Безопаснее. К тому же, Дарна — портовый город, и Мон тут приняли, будто родную, только по волосам и по глазам. Мизель даже смешно стало от того, как смотрели на неё саму — белая ворона, ничтожество из Эрроки!

— Ты очень молчаливая. Даже не подозрительная совсем, — Мизель подошла к борту и посмотрела на синеву океана там, внизу. — Мы отправляемся на эльфийский остров, но я не вижу в тебе ни радости, ни грусти. Так не бывает. Так просто нельзя, Моника.

По правде, можно — вышвырнуть её за борт и забыть. Но Мизель опасалась — Лэгаррэ была слишком сильной ведьмой, да и не противилась пока что ничему из того, что предлагала ей Кредэуа. Она сама выбрала путь, сама поняла, как хочет добираться, сама предложила отправиться служить вечной религии.

— Что приносят в жертву Богине Эрри? — хмыкнула Мон. — Ты знаешь? — Мизель только отрицательно покачала головой. — Вот и я не знаю, а жаль. Хотелось бы… узнать.

— Сколько людей на этом корабле?

Он казался довольно большим, но доселе Мизель увидела только эльфов из команды — судно торговое, а их взяли только потому, что Моника очень долго рассыпалась в комплиментах и вещала о том, как желает поклониться Богине Эрри. К тому же, они колдовали — а маги часто прибывали на Ньевидд, чтобы черпнуть опыта эльфов.

И, к тому же, Мизель слышала, как Монике рассказывали о каком-то глубоком ущелье. Хотелось переспросить, что же это такое, вот только почему-то девушка так и не решилась. Сейчас они всматривались в море одинаково пустыми глазами, а за спиной перешёптывались эльфы.

Они смотрели на них, будто бы на уже покойных — хотя обычно бессмертный народ относится к человеческим девушкам, даже к ведьмам, куда более презренно.

— Только мы вдвоём, — ответила Лэгаррэ. — Это торговое судно. Я уговорила их отвезти нас туда, они согласились. Бесплатно даже. Товар везут, потому что на Ньевидде ничего не производят. Там ведь только Религия и правит. И чары. Но чары есть не у каждого эльфа.

Мизель кивнула. Ей хотелось ступить на бессмертную землю только для собственной безопасности. И она знала, что Моника преследовала какие-то совершенно другие цели. Но убежать хотели они обе, иначе ни за что не сошлись бы тут на одном корабле.

========== Глава пятьдесят восьмая ==========

— Армия готова к нападению, моя Королева, — один из генералов низко склонил голову, но Марисса только повелительственно махнула рукой. Она военные отчёты слышать не желала, уверенная в том, что безграничная волшебная сила её новых союзников способна на куда большее.

— Я очень надеюсь, что нам это даже не понадобится, — равнодушно проронила она. — Так что можете приказать…

— Пусть армия готовится к выступлению на Элвьенту. Готовьте корабли, — прервал её Тэллавар, такой смешливо-равнодушный, что становилось даже не по себе. — Чем быстрее вы это сделаете, тем лучше. И на следующий раз не обращайтесь с военными отчётами к своей королеве, обращайтесь сразу ко мне, это сэкономит наши общие нервы.

Марисса только недовольно фыркнула и скрестила руки на груди. Ей приходилось сдерживаться, чтобы не потянуться к мягкой чёрной мантии — обычно одно касание к бархату успокаивало и возвращало всё в нужную колею. Сегодня она не кипела, конечно, от дикой злобы, но довольной тоже не казалась — то и дело бросала сердитые взгляды на своих союзников.

Стоило только генералу покинуть помещение, как она бросила возмущённый взгляд на магов. Сначала, разумеется, на Самаранту, ведь та вообще молчала, а после и на Тэллавара — за то, что посмел перечить королевскому мнению.

— Зачем нужна армия, если на нашей стороне играет волшебство? — передёрнула плечами она. — Что за глупые предрассудки. Не надо войско, если…

— Вы мало что понимаете в военном деле, Ваше Величество, — Тэллавар смотрел на неё довольно и в тот же миг крайне презрительно. — Если я говорю, что армия нам нужна, значит, это так и есть. Не перечьте мне!

Марисса почему-то его боялась. Тэллавар был могуществен — его чары будто бы плескались в крови, и нынешняя королева Торрессы была абсолютно уверена в том, что он мог бы справляться с армиями и без особого вмешательства каких-либо военных.

— Я хотела бескровную для меня войну, — недовольно заявила она. — Самаранта? Ты понимаешь, что он просто будет убивать моих людей, заместо того, чтобы исполнять условия договора?

Но Тальмрэ не проронила ни единого слова. Ненависть в её взгляде вспыхивала с новой яркостью каждый раз, как она смотрела на Тэллавара, и почему-то Марисса никак не могла понять, откуда взялось это дикое раздражение.