Законник Российской Империи. Том 3

Я кивнул, начиная понимать масштаб проблемы.

— И тут появляется Лавров со своим методом, — продолжил принц. — Он разработал способ использования направленных потоков маны для создания микроскопических гравировок. Представляете? Теперь можно создавать артефакты из самых прочных материалов, которые раньше считались непригодными для этого!

— Впечатляет, — искренне сказал я. — Это, действительно, может изменить многое в производстве артефактов.

— Именно! — воскликнул Андрей Алексеевич. — И не только в производстве артефактов. Подумайте о возможностях для промышленности в целом. Более прочные механизмы, более эффективные инструменты… Потенциал просто огромен! И все это без видимого нанесения гравировки, что уменьшает степень ее повреждения.

Мы продолжили обсуждать возможные применения новой технологии, и я не мог не отметить, насколько увлечен был третий принц этой темой. Его знания в области науки и техники были впечатляющими, особенно для человека его возраста и положения. Причем все это было не хвастовство, а на самом деле увлеченность темой и глубокое погружение в нее.

Наконец, автомобиль остановился перед величественным зданием Императорской Академии Наук. Это было монументальное сооружение из белого мрамора, украшенное колоннами и статуями. У входа толпились люди — судя по всему, участники и гости предстоящей лекции.

Мы вышли из автомобиля, и я сразу почувствовал на себе любопытные взгляды. Еще бы — появиться в компании третьего принца было равносильно тому, чтобы выйти на сцену под свет прожекторов. Андрей Алексеевич, казалось, не замечал этого внимания, или, возможно, просто привык к нему.

У входа стояли охранники, проверяющие пропуска у прибывающих. Однако, увидев принца, они тут же расступились, отвесив глубокие поклоны. Мы прошли внутрь без каких-либо проверок — еще одно преимущество высокого положения.

Внутреннее убранство Академии поражало своей роскошью и в то же время строгой элегантностью. Высокие потолки, украшенные фресками, изображающими великие научные открытия прошлого. Мраморные полы, начищенные до блеска. Стены, увешанные портретами выдающихся ученых и магов. Впрочем, я абсолютно никого не знал.

Мы прошли через несколько коридоров и оказались в огромном лекционном зале. Здесь уже собралось немало народу, я узнавал лица некоторых влиятельных промышленников, политиков и ученых, которых видел в документах Бюро. Атмосфера была наэлектризована ожиданием, чувствовалось, что все присутствующие с нетерпением ждали начала лекции.

Андрей Алексеевич уверенно шел через толпу, обмениваясь короткими приветствиями с многочисленными знакомыми. Я не мог не заметить, что большинство людей в его окружении были либо магами, либо учеными — интеллектуальная элита империи.

— Ваше Высочество! — раздался вдруг голос, и к нам подошел мужчина лет пятидесяти с аккуратно подстриженной бородой и живыми, умными глазами.

— Алексей Дмитриевич! — с искренней радостью воскликнул принц. — Рад вас видеть! Надеюсь, сегодня мы услышим что-нибудь, действительно, интересное.

Лавров поклонился, но в его поклоне не было подобострастия — скорее, искреннее уважение.

— Я польщен вашим присутствием, Андрей Алексеевич. Уверяю вас, сегодняшняя лекция не разочарует.

Внезапно третий принц повернулся ко мне.

— Позвольте представить вам Максима Николаевича Темникова. Талантливый маг и сотрудник Судебного Бюро. К тому же, человек с весьма интересными идеями в области применения магии в промышленности, думаю, вы могли бы найти общий язык, если уделите как-нибудь ему время.

Я пожал протянутую руку Лаврова, отметив про себя, что его рукопожатие было крепким и уверенным.

— Очень приятно познакомиться, Алексей Дмитриевич, — сказал я. — Наслышан о ваших достижениях. Особенно интересен ваш метод гравировки на прочных металлах.

Глаза Лаврова загорелись энтузиазмом.

— О, вы интересуетесь этой темой? Это, в самом деле, увлекательная область исследований. Если у вас будет время после лекции, я с удовольствием обсужу с вами некоторые детали.

— Буду рад такой возможности, — искренне ответил я, даже не ожидая, что ученый захочет поговорить с представленным ему человеком, по сути, со стороны.

Лавров произвел на меня впечатление, действительно, приятного человека — в нем чувствовались ум, энергия и искренняя увлеченность своим делом. Такие люди всегда вызывали у меня уважение, независимо от их статуса или положения.

Когда все расселись, и в зале воцарилась тишина, Лавров начал свою лекцию. Я устроился поудобнее, готовясь к долгому монологу о тонкостях магической промышленности. Однако, несмотря на всю важность темы, мои мысли то и дело уплывали в сторону. Возможно, сказывалась усталость после напряженных дней расследования, а может, просто сухой технарский стиль изложения не совпадал с моим гуманитарным складом ума.

Тем не менее, я старался уловить ключевые моменты, понимая, что эта информация может оказаться полезной в будущем. Особенно меня зацепил раздел о взаимодействии различных типов магической энергии с молекулярной структурой металлов. Лавров упомянул, что определенные комбинации истинных слов могут не только изменять физические свойства материала, но и влиять на его магическую проводимость. Это открывало интересные перспективы для создания более эффективных артефактов и устройств на их основе.

Выходит, один и тот же предмет мог хорошо принимать одни Истинные Слова, но отторгать другие.

Второй момент, который я отметил для себя, касался возможности использования новой технологии гравировки для создания миниатюрных магических схем. Лавров вскользь упомянул о потенциале создания таких артефактов, которые способны выполнять сложные заклинания в автоматическом режиме. Мой разум тут же начал прокручивать возможности применения такой технологии, пытаясь провести аналогию с моим миром.

— А теперь, — голос Лаврова вывел меня из задумчивости, — позвольте продемонстрировать вам результаты наших последних расчетов. Эти данные показывают, как изменение угла наклона магического потока при гравировке влияет на эффективность передачи энергии через созданный узор. Юрий, будьте добры, покажите наши расчеты.

На сцену вышел молодой человек лет двадцати, высокий и подтянутый, с умным взглядом и уверенными движениями. Он повернул большую доску, на которой были изображены сложные графики и формулы, которые тем не менее были многим присутствующим понятны.