Законник Российской Империи. Том 3

Поместье Орлицыных оказалось настоящей крепостью, замаскированной под роскошный особняк. Высокие стены, окружающие территорию, были украшены с особой изысканностью, но я не мог не заметить, как искусно в этот декор были вплетены защитные руны. Каждый камень, каждая статуя в саду, казалось, излучала слабое магическое поле.

Подъезжая к воротам, я отметил необычайно высокую концентрацию охраны. Вооруженные люди патрулировали периметр, их движения были четкими и слаженными, выдавая профессиональную подготовку. Но что действительно привлекло мое внимание, так это обилие магических артефактов.

Я заметил, как охранники переговариваются друг с другом с помощью каких-то небольших устройств, похожих на медальоны. Мысленно я присвистнул — похоже, в этом мире уже изобрели что-то вроде магической рации. Впечатляюще.

Глядя на все это, я невольно задумался о безопасности собственного поместья. Пожалуй, стоит озаботиться приобретением подобных артефактов и для себя. Виктор, конечно, профессионал своего дела и, я уверен, собрал точно таких же людей, но дополнительная защита никогда не помешает. Да и, если честно, интересно посмотреть, что же такое создали на стыке магии и технологий.

Когда мой экипаж остановился у парадного входа, меня встретил дворецкий — высокий, худощавый мужчина с безупречной осанкой и внимательным взглядом. Он проводил меня в просторный холл, где меня уже ждал Юрий Григорьевич.

— Максим Николаевич! — воскликнул парень, шагая мне навстречу с широкой улыбкой. — Я так рад, что вы смогли прийти. Добро пожаловать в наше скромное жилище.

Я окинул взглядом «скромное жилище» — мраморные полы, хрустальные люстры, картины, которые наверняка стоили целое состояние. Да уж, если это скромность, то я даже боюсь представить, как выглядит роскошь.

— Юрий Григорьевич, — сказал я, пожимая его руку, — должен признать, я впечатлен. Не ожидал, что вы живете в таком… величественном месте. Полагаю, ваш отец занимает весьма высокий пост в империи? Признаться, я даже не стал узнавать этот момент…

Юрий заметно напрягся, его улыбка стала немного натянутой.

— Да-а, отец… он действительно занимает важную должность, — ответил он уклончиво, явно чувствуя себя неловко. — Но давайте не будем об этом. Я подготовил шахматную доску в библиотеке. Не желаете пройти туда?

Я кивнул, отметив про себя эту реакцию. Похоже, отношения между отцом и сыном были далеко не безоблачными. Это могло оказаться полезной информацией.

— С удовольствием, — ответил я, следуя за Юрием Григорьевичем. — Надеюсь, вы готовы к достойному поединку. Я не привык щадить соперников за шахматной доской.

Юрий рассмеялся, но в его смехе мне послышалась нотка нервозности.

— О, поверьте, Максим Николаевич, я тоже не привык сдаваться без боя. Думаю, нас ждет интересная партия.

Мы направились в библиотеку, и я не мог не отметить, как Орлицын то и дело бросал настороженные взгляды по сторонам, словно опасаясь чего-то. Или кого-то. Интересно, что же заставляет его так нервничать в собственном доме?

Библиотека поместья Орлицыных оказалась именно такой, какой я ее себе и представлял — огромной, величественной и пропитанной духом старины. Высокие потолки терялись где-то в полумраке, а бесконечные ряды книжных полок, казалось, хранили в себе много секретов. Хотя, признаться, после того, что я увидел у сестры императора — эта библиотека, возможно, была и не такой уж величественной. Впрочем, все это порождает желание и самому создать что-то подобное — все же в моей прошлой жизни такого почтения к книгам я ни у кого не видел, а здесь их собранием даже гордились.

Воздух был наполнен ароматом старых фолиантов и дорогой кожи, которой были обтянуты кресла и диваны.

Юрий провел меня к небольшому столику у окна, где уже была расставлена шахматная доска. Фигуры, вырезанные из слоновой кости и черного дерева, блестели в лучах утреннего солнца, проникающих сквозь витражные окна.

— Прошу вас, Максим Николаевич, — сказал Юрий Григорьевич, жестом приглашая меня сесть. — Надеюсь, вам будет удобно.

Я опустился в кресло, наслаждаясь его мягкостью. Орлицын занял место напротив, его лицо выражало смесь волнения и предвкушения.

— Итак, — начал я непринужденно, — белые или черные?

— О, давайте определим это случайным образом, — предложил Юрий, доставая из кармана монету. — Орел или решка?

— Решка, — ответил я, наблюдая, как монета взлетает в воздух.

Она упала на стол, звонко подпрыгнув, и замерла решкой вверх.

— Похоже, удача на вашей стороне, Максим Николаевич, — улыбнулся Юрий Григорьевич. — Выбирайте цвет.

— Пожалуй, возьму черные, — сказал я. — Люблю неожиданности.

Юрий кивнул и сделал первый ход, передвинув пешку на d4. Классическое начало, подумал я, отвечая конем на f6. Игра началась.

Пока мы делали первые ходы, я решил немного расслабить атмосферу и заговорил о работе Орлицына:

— Знаете, Юрий Григорьевич, я был впечатлен вашим выступлением на лекции. Особенно заинтересовала часть о влиянии угла наклона магического потока на эффективность передачи энергии. Это ваша собственная разработка?

Мой собеседник заметно оживился, его глаза загорелись энтузиазмом.

— Да, это результат моих последних исследований, — ответил он, делая следующий ход. — То есть, конечно же, разработка полностью принадлежит Лаврову. Я, как его помощник, лишь сделал некоторые уточнения в математических формулах, и, скажем так, улучшил проект.

Я кивнул, делая вид, что полностью поглощен его словами, хотя на самом деле мой мозг уже просчитывал следующие ходы — как в шахматах, так и в нашем разговоре. Пешка на е4 от белых, на е6 от черных, далее Юрий решил вывести коня на с3, и тут я решил показать ему, что игра не будет идти так, как ему хотелось бы.

— Удивительно, — сказал я, передвигая слона на b4. — Не стоит принижать свой вклад, думаю, вы сделали очень многое. А как вы пришли к этой идее?

Молодой аристократ на мгновение замер, удивленный моим неожиданным ходом. Он явно не думал, что увидит такое развитие событий на доске.

— Ну, это долгая история, — начал он, обдумывая свой ответный ход. — Все началось с одного эксперимента, который мы проводили в лаборатории…

Пока Юрий рассказывал о своих исследованиях, я внимательно слушал, параллельно анализируя его игру. Он был неплохим шахматистом, но его стратегия была слишком прямолинейной, слишком… академической. Орлицын явно привык действовать по правилам и схемам, что в науке, возможно, и было преимуществом, но в шахматах могло стать серьезным недостатком. А в жизни и вовсе угрозой для существования. Парень совершенно не умел импровизировать и подстраиваться под ситуацию.