Законник Российской Империи. Том 7

Он театрально указал на меня, и, признаться, я с трудом сдержал улыбку. Не к лицу Законнику смеяться над публичными обвинениями, но вся эта ситуация начинала казаться мне комичной.

— Максим Темников, — продолжил Пётр, намеренно используя мою прежнюю фамилию, — использует своё новое положение для тайных переговоров с иностранными державами. В моих руках, — он поднял несколько листов, — доказательства его контактов с прусскими и французскими эмиссарами. Контактов, целью которых является подрыв законной линии наследования российского престола.

По залу пронёсся шепоток. Пётр позволил ему угаснуть, прежде чем продолжить.

— Прошу обратить внимание на письмо от пятнадцатого апреля, — он передал один из документов ближайшему к нему советнику, который с явным интересом принялся изучать бумагу. — В нём господин Темников обсуждает с прусским бароном фон Кляйном возможность военной поддержки в случае… как он это назвал? Ах да, «необходимости восстановления справедливости в вопросе престолонаследия».

— Это подделка, — спокойно заметил я, не поднимаясь с места.

Пётр продолжил, словно не услышав меня:

— Кроме того, здесь имеются свидетельства встреч с французским послом в его частной резиденции, где обсуждались вопросы торговых преференций в обмен на политическую поддержку. А также, — он извлёк ещё один лист, — весьма любопытный документ о передаче крупной суммы денег некоему полковнику гвардии. Отмечу, что это произошло за два дня до официального объявления Максима принцем.

Я молча наблюдал, как мой «дорогой» брат распространяет свои «доказательства» среди членов Совета. Некоторые из них хмурились, другие сохраняли каменные выражения лиц. Император оставался невозмутимым, как и подобает монарху.

— Максим привык действовать в тени, — Пётр театрально развёл руками. — Служба в Бюро научила его скрытности. Но даже лучшие шпионы оставляют следы.

Император повернулся ко мне:

— Что вы скажете в ответ на эти обвинения, Максим Алексеевич?

Я медленно поднялся. Не спеша оглядел собравшихся, впитывая их реакцию. Кто-то смотрел с подозрением, кто-то с любопытством, но большинство — с настороженным ожиданием.

— Для начала я хотел бы поблагодарить моего брата за столь… творческий подход к дипломатической корреспонденции, — я улыбнулся, наблюдая, как лицо Петра напрягается. — Признаюсь, если бы я, действительно, состоял в переписке с бароном фон Кляйном, то постарался бы быть более оригинальным в формулировках.

Я подошёл к ближайшему советнику, в руках которого находилось «моё» письмо, и указал на подпись.

— Обратите внимание на росчерк. Он выглядит впечатляюще, не так ли? Жаль только, что я никогда не подписываюсь подобным образом, — я извлёк из внутреннего кармана сюртука свой собственный документ. — Вот образец моей подписи под последним официальным отчётом Бюро. Как видите, различия очевидны даже для неспециалиста. Но, мы можем пригласить дворцового каллиграфа для проверки.

Покопавшись в другом кармане, я достал ещё один лист бумаги.

— А вот и оригинал того «любопытного документа» о передаче денег. Да, я действительно передал деньги полковнику Орлову. Для закупки продовольствия для голодающих крестьян в Поволжье после неурожая. Здесь расписка, заверенная казначейством и банковским домом Ротшильдов — вряд ли они рискнули бы своей репутацией ради поддержки моих мнимых заговоров. Не думал, что подобный жест ради людей нашей империи будет расценен столь резко.

Комиссия, в особенности те, кто был в разговорах с Петром Алексеевичем достаточно холоден, не смогли сдержать одобрительных смешков. Впрочем, некоторые, наиболее преданные наследнику, сохраняли каменные выражения.

— Что касается встреч с французским послом… — я выдержал паузу. — Действительно, я встречался с ним. По прямому поручению Вашего Императорского Величества, — я поклонился императору, — для обсуждения вопросов сотрудничества в сфере научных исследований. Здесь копия указа, подписанного лично вами, отец.

Пётр побледнел ещё сильнее. Он явно не ожидал, что я приду настолько подготовленным.

— Это… это не всё, — он лихорадочно перебирал бумаги. — У меня есть свидетельства очевидцев, что Максим встречался с представителями польской делегации без официального разрешения. В частности, с принцессой Кариной, которую, как известно, связывают с ним весьма близкие отношения. Кроме того, была организована «якобы» экскурсия на наш передовой корабль «Пересвет».

Я мысленно поаплодировал. Вот это уже было интереснее — полуправда вместо откровенной лжи.

— И это ли не доказательство того, что его нынешнее назначение в Научное общество преследует цель получения доступа к военным технологиям для передачи их иностранным державам?

На этих словах Михаил не выдержал и поднялся со своего места.

— Пётр, это переходит все границы, — в его голосе звучал едва сдерживаемый гнев. — Максим, действительно, встречался с принцессой Кариной — в моём присутствии. Что до военных технологий — все разработки проходят через моё ведомство, и я лично поручал Максиму координацию нескольких проектов.

Пётр метнул в него разъярённый взгляд.

— Не надо забывать, дорогой брат, что значительное финансирование твоих военных программ идёт через благотворительные фонды, подотчётные мне. Если ты решил вмешаться в эти… политические вопросы, возможно, стоит пересмотреть распределение средств.

Это была уже неприкрытая угроза. Я заметил, как Михаил стиснул кулаки, готовый ответить ещё резче. Пора было вмешаться, пока ситуация не вышла из-под контроля.

— Любопытное замечание, брат, — я шагнул вперёд, привлекая внимание к себе и давая Михаилу время остыть. — Особенно учитывая, что буквально вчера на приёме ты публично признал мои заслуги в спасении твоей дорогой тёти от покушения. Так что же изменилось за одну ночь? Неужели ты настолько непоследователен?

По залу вновь прокатился шёпот, на этот раз более оживлённый.

— Кстати, о финансировании, — я обвёл взглядом присутствующих. — Интересно, все ли члены Совета знают, что недавний неурожай в Поволжье, о котором я упоминал, был вызван не только погодными условиями, но и преступной халатностью при распределении посевного материала? И что средства, выделенные Петром Алексеевичем на закупку зерна, почему-то оказались на тридцать процентов меньше, чем было указано в официальных отчётах?

На этих словах даже самые преданные Петру советники заёрзали на своих местах. Ничто так не портит репутацию, как финансовые махинации, особенно за счёт голодающих крестьян.

Сам бы я никак не успел достать эти документы, да и Петр Алексеевич подсуетился, чтобы меня к ним не допустили. Даже Виктор не смог их достать, но вот мой хороший друг Ярослав Левински мастерски охмурил девушку из архива, так что она закрыла глаза, когда он решил просмотреть нужные мне документы.

— Это клевета! — воскликнул Пётр, но его голос уже не звучал так уверенно.

— Нисколько, — я выложил на стол ещё одну папку. — Здесь отчёты независимых ревизоров, сравнительные таблицы поставок и расходования средств. Всё это было собрано в ходе расследования, которое я проводил ещё как Законник. Полагаю, если заглянуть в указ о назначении, вы найдете там необходимые полномочия.