Законник Российской Империи. Том 7

Но Эдвард словно ожидал этого. Он выставил вперёд обе руки, и из его ладоней хлынул поток света, встретивший тьму Хранителя. На границе двух энергий возникло нестабильное марево, искажающее воздух.

— Луч Суда Света, — произнёс Эдвард своё последнее заклинание.

Свет в его руках сконцентрировался в тонкий луч невероятной яркости, который прорезал защиту Хранителя и пронзил его грудь. Последовал взрыв такой силы, что сосны вокруг поляны вспыхнули, как спички.

Когда марево рассеялось, Эдвард стоял один посреди обугленной земли. От Хранителей не осталось ничего, кроме трёх тёмных пятен на земле. Бой был выигран, но цена оказалась высокой — вокруг полыхал лесной пожар, стремительно распространяющийся от поляны.

Эдвард надел свои красные очки и впервые за всё время позволил себе улыбнуться. Пусть огонь скроет следы этого необычного столкновения. Никто не должен знать, какая магия использовалась здесь — магия, неизвестная в этом мире.

Глава 8

Библиотека Императорской академии наук, где хранились архивы матери, была настоящим памятником человеческому знанию — величественное здание с колоннами, украшенное барельефами великих ученых прошлого. Внутри — бесконечные ряды книжных шкафов, уходящие вверх на три этажа, запах старой бумаги и чернил, приглушенный свет магических светильников, не причиняющий вреда древним манускриптам.

Получить доступ к закрытым секциям оказалось проще, чем я ожидал. Благодаря увлечению Анастасии целительством, её интерес к работам матери не вызвал ровно никаких подозрений. Один благожелательный кивок от императора — и все нужные двери открылись перед ней. По документам проходила только она, но я, разумеется, не собирался оставаться в стороне.

— Готов? — шепнула Анастасия, когда мы подошли к массивной двери с серебряными рунами.

— Всегда, — я улыбнулся.

Анастасия вышла из-за стеллажа и предъявила особую печать смотрителю, сухому старику с длинной седой бородой, который смерил её внимательным взглядом, затем кивнул и отошел к своему столу. Как только она переступила порог, я сосредоточился и прошептал:

— Преломи.

Пространство вокруг меня слегка задрожало, преломляя свет и делая меня невидимым для окружающих. Это было новое применение моей магии, которое я освоил совсем недавно. Требовалось невероятное сосредоточение, чтобы поддерживать эффект в нужном состоянии, но оно того стоило. Я проскользнул за сестрой, и тяжелая дверь закрылась за нашими спинами.

— Ненавижу, когда ты так делаешь, — поморщилась Анастасия, наблюдая, как я снова становлюсь видимым. — Выглядит жутковато, знаешь ли.

— Лучше бы восхищалась моим мастерством, — я усмехнулся, потирая виски. Поддержание заклинания вызывало лёгкую головную боль, с ней предстоит еще свыкнуться.

Мы оказались в просторном овальном зале с несколькими столами в центре и множеством шкафов вдоль стен. Здесь хранились научные труды матери — результаты экспериментов, наблюдений, теоретические выкладки.

— С чего начнем? — спросила Анастасия, окидывая взглядом стеллажи с сотнями папок.

— С её последних работ, — ответил я, подходя к дальнему шкафу, где хранились более поздние исследования. — Если эликсир Романовой основан на работах матери, то ключ должен быть там.

Следующие несколько часов прошли в тишине, нарушаемой лишь шелестом страниц. Я методично изучал документы, которые вышли из-под пера Марии Леонхарт — отчеты, журналы наблюдений, неопубликованные статьи. Её почерк был аккуратным, с характерным наклоном вправо, а на полях часто встречались пометки и комментарии, сделанные явно для себя.

Именно эти пометки привлекли моё внимание. Среди сухих научных формулировок порой проскальзывали странные упоминания:

«Метод синтеза аналогичен процессу калибровки квантовых генераторов в лабораториях В. Г.».

«Эффект напоминает принцип работы темпоральных аккумуляторов».

«Требуется консультация со специалистами Вечного города по вопросам изоморфной индукции».

Вечный город. Это название встречалось несколько раз, всегда мимоходом, как нечто само собой разумеющееся. Для матери это был не миф, не легенда — реальное место, с которым она была хорошо знакома. И, похоже, она имела какую-то связь с ним, раз рассуждала в таком ключе.

— Максим, посмотри на это, — голос Анастасии вырвал меня из размышлений.

Она раскрыла передо мной толстую папку с пожелтевшими от времени листами. «Теоретическое обоснование метода нейтрализации ментального воздействия, посредством интерференции магических волн» — гласил заголовок.

— Это оно! — в голосе сестры звучало неприкрытое восхищение. — Здесь описан принцип, который мы можем использовать для создания противоядия. Мария теоретизировала о возможности блокировать любое магическое воздействие на разум, создавая волну с противоположной амплитудой.

— Она предвидела, что её исследования могут быть использованы не по назначению, — я покачал головой, пробегая глазами по строчкам. — И заранее разработала способ противодействия.

— Твоя мать была гением, — Анастасия уже делала пометки в своём блокноте. — С этими данными Елизавета сможет модифицировать нашу формулу. Нам не хватало именно этого компонента — способа интерференции магических волн на клеточном уровне.

Я продолжил изучать документы, всё больше убеждаясь, что архив неполон. Слишком много пробелов, отсылок к материалам, которых здесь не было. Создавалось впечатление, что кто-то тщательно отобрал, что можно оставить в официальном хранилище, а что — нет.

— Здесь далеко не всё, — заметил я вслух. — Аврора Сергеевна наверняка хранит остальное в своей личной лаборатории. Именно там должны быть ключевые части исследований матери.

— Для начала и этого достаточно, — Анастасия аккуратно скопировала нужные формулы. — С этим я уже могу работать и понять, куда двигаться дальше. Но ты прав — было бы неплохо добраться до полных материалов.

Внезапно я заметил листок, выпавший из одного из журналов — обрывок личного письма, каким-то чудом сохранившийся среди научных бумаг.

«…и я знаю, что не должна была покидать Вечный город. Но последний перезапуск изменил все. Я не жалею о своём выборе, хотя знаю, что рано или поздно они придут за мной. Надеюсь только, что Эдвард сможет защитить моего сына, когда меня не станет. Он ключ ко всему. Максим особенный, в нём течёт кровь двух миров, и его путь будет нелёгким…»

Я перечитал эти строки несколько раз, чувствуя, как внутри растет странное ощущение — смесь горечи и гордости. Мать любила меня. Но тут было дело не только в любви. Она знала, что погибнет. Что значат слова, что я ключ ко всему?