Законы Беззакония

— Здравствуйте! — прозвучал её звонкий, детский голосок, когда она, наконец, заметила меня. С улыбкой вышла из лифта и, словно порыв ветра, умчалась по своим делам. На ней была розовая куртка, а сверху — прозрачный дождевичок. Видимо, она собиралась прыгать по лужам. Ух, наверное, ей пришлось изрядно постараться, чтобы уговорить маму отпустить её, — подумал я, входя в лифт и нажимая на девятку. В голове всплыли воспоминания о детстве: как мы с сестрой упорно умоляли отца отпустить нас погулять, а он лишь крутил пальцем у виска, говоря: «Куда в такую погоду? Посмотрите, какой дождь!». Хорошее было время, время, когда Катя была жива. Если бы не Тимофей, оно бы и дальше продолжалось. Подумалось мне украдкой, я вновь сунул руку в пальто и нащупал пистолет. А тем временем я уже оказался на девятом этаже, поэтому собравшись с силами подошёл к квартире с номером сорок два, и постучал трижды в дверь, как и было обговорено, готовый в любую секунду вскинуть Стечкин к виску Тимофея. Пару секунд — и дверь открылась. Только вот перед ней была не Надя, а Тимофей, держащий в руках пистолет. Для осознания этого факта мне понадобилось лишь полсекунды, за которые я успел вытащить оружие и быстро навёл его на врага, однако всё было тщетно, ведь времени моего промедления было достаточно чтобы Тимофей успел дотянуться до спускового крючка. Мгновение — и тело подкосилось под страшной тяжестью, а из живота обильно хлынула кровь, я упал на пол. Стало холодно, а лицо Тимофея исказилось в страшной гримасе, и он принялся пинать меня ногами. Я чувствовал: конец близок. Прости, Катя, я не смог… Прости, Олег, я оказался слишком слабым.

******

Тимофей Вадимович

—Чёрт! Чёрт! Чёрт! — завопил парень, оглашая квартиру отчаянным криком, и в исступлении схватился за лицо. — Они реально пытались меня убить! Меня! Убить! — Тело его затряслось, он обхватил себя руками, будто пытаясь удержать рассудок. — Если бы не Пётр, я бы уже был мёртв! Мёртв, как этот ублюдок у двери… Страшно, так страшно… — Тимофей поддался бреду, его голос дрожал. — Ну что, думал, сможешь, а? — снова закричал он, подойдя к бездыханному телу Михаила. — Говори! — продолжил он, начиная бить уже мёртвого человека ногами, топтать, пинать, насмехаться. Закончил своё представление тем, что разбил об него стул, разлетевшийся в щепки. Убедившись, что Михаил не только мёртв, но и осквернён, он потащил его за ноги к дивану, рядом с которым уже лежала Надя. Её тело, изуродованное страшными ранами, казалось воплощением невыносимой муки. Разорванная рубашка и юбка обнажали истерзанную плоть, а на глазах, застывших в вечном ужасе, застыли слёзы — горькие, тяжёлые, словно выкованные из свинца. Щёки её были изрезаны, ноги сломаны. Тимофей не просто лишил её жизни — он подверг её пыткам, оставив на теле следы нечеловеческой жестокости. Именно поэтому Михаил получил сигнал действовать на полчаса позже оговорённого. Это сообщение было делом рук Тимофея, но чтобы получить пароль от телефона, ему пришлось замучить бедную девушку до такого состояния, в котором начал бы болтать почти любой обученный солдат. Немного успокоившись, Тимофей вновь взглянул на поверженного врага, и что-то внутри подсказало ему, что он его знает. Сосредоточившись, он погрузился в чертоги разума и вспомнил! Вспомнил, что мёртвого парня звали Михаил, и он был братом Кати. Осознав это, Тимофей безумно ухмыльнулся и пробормотал вслух: «Сладкая была девчонка». Облизнув губы, он, всё ещё с безумной улыбкой, достал телефон и набрал хорошо знакомый номер. Два гудка, и с другой стороны трубки послышалось:

— Слушаю.

— Алё, Петя, ты ещё снизу? Отправь ребят убрать мусор.

******

Двенадцать часов ночи, девять мужчин, сидят за столом на складе, на их лицах можно разглядеть разные эмоции от самой глубокой скорби на лице Афанасия, до животной ярости охватившей Кирилла, один только Андрей был равнодушен, его глаза были странными пустыми, стеклянными.

— Думаю, нам следует обсудить произошедшее, прежде всего, я хотел бы сказать что доверяю каждому из собравшихся как себе, однако факт остаётся фактом, кто-то слил информацию. Начал я, оглядев всех собравшихся, а самому на душе было так паршиво, что хотелось просто напиться до беспамятства.

— Поддерживаю. Согласился Антон вяло подняв руку. Лично я считаю что кто-то из нас выдал информацию по глупости, скорее всего младшенькие либо Кирилл либо Игорь. Выпалил своё предположение Антон, в конце посмотрев ещё и на Андрея, однако не упомянув его в слух, видно испытывал чувство вины за то что навалял ему в тот день.

— Ублюдок, ты ещё и смеешь нас обвинять! Вспылил Кирилл, и в приступе ярости, ударив по столу, встал.

— Да именно! Быстро взвинтился Антон, и сверкнув желанием растерзать младшего товарища, также встал с места.

— Сидеть! Рявкнул уже я, процедив через зубы, еле сдерживая желание усадить их двоих, не на стулья, а на холодный пол.

Почувствовав мои намерения пацаны перегляделись, и решили в кои-то веки поступить благоросудно, оба сели.

— Юра что думаешь? Вопрошал Глеб, понимая что в подобной ситуации, один только разведчик чьё сердце было холодным словно лёд, мог судить здраво.

— За последнюю неделю у вас были новые знакомства? Вопрошал Юра, устремив взгляд в потолок.

Услышав вопрос Афанасий, сглотнул и потянулся к фляжке, у Глеба задёргался правый глаз, Кирилл застыл будто вкопанный расплывшись в раздумьях его тело дрожало, а Андрей всё также беспристрастно сидел облокотившись на жёсткую спинку стула.

— У меня... Робко произнёс Афанасий.

— Близкий?

— Нет, всего дважды виделись, во вторник заобщался с официантом в кафе, обменялись номерами, в четверг с утра вместе позавтракали в кафешке где он работает.

— Дела обсуждал?

— Нет!

— Имел ли он доступ к твоему телефону?

— Обижаешь, у меня пароль от телефона, 15 цифр! Да я сам через раз его забываю...

— Ясно. Беспристрастно произнёс разведчик. Кирилл ты хочешь что-то сказать? Спросил Юра, характерно приподняв правую бровь.

— Да, у меня появилась девушка, пару дней назал.

Услышав это, я громко выругался, смешав итальянский и русский мат. Теперь я был уверен: утечка информации — с его стороны. Какая примитивная схема! Подложить женщину в койку врага. Если бы я понял раньше…Голова налилась свинцом, зубы скрипели так, что дёсны кровоточили. Глаза пылали безумием.

— Но мы не обсуждали с ней дела, ни разу! — начал оправдываться Кирилл, сам понимая тщетность своих слов.

— Она знает пароль от твоего телефона? — спросил я, сжимая лицо руками.

— Д-д-да, — с трудом выдавил он.

В следующее мгновение Глеб нанёс ему жёсткий удар, опрокинув вместе со стулом. Кирилл застыл на полу, ожидая продолжения. Глеб же поднялся, и разочарованно плюнул рядом с ним. В его взгляде читалось лишь презрение, затем развернувшись старшина тяжело зашагал в сторону выхода, увидев, это за ним последовали и все остальные, несколько секунд, и склад остался пуст. Даже вечно добродушный Афанасий, вместо того чтобы подать руку пацану лишь одарил его презрительным взглядом.

— Выметайся! Произнёс я заметив что Кирилл ещё здесь.

— Но-о. Хотел он продолжить оправдываться, однако заметив моё обезумевшее состояние, всё же подчинился приказу, и очистил помещение.

Убедившись, что остался один, я опустился на колени и начал кричать — истерично, яростно, выкрикивая оскорбления, бил кулаками в пол. Это продолжалось минут десять. Выплеснув эмоции, я поднялся на ноги и принялся прокручивать варианты будущего, каждый из которых не сулил ничего хорошего. Решение было простым: алкоголь! Направившись к погребу, я открыл его и заметил редкие следы крови рядом с бутылками вина. Видимо, они принадлежали уголовникам, которых мы сюда сваливали. Впрочем, какое это имело значение? Тяжело вздохнув, я потянулся к первой попавшейся бутылке, но, не найдя штопора, разбил горлышко о стену и принялся осушать её. Через минуту бутылка опустела, а за ней и ещё две. Я рухнул на землю, подкошенный собственными ногами. Сознание ускользало куда-то вдаль, и я едва не поддался соблазну окончательно сдаться, закрыть глаза, но шаги, раздавшиеся поблизости, вернули меня в реальность.

— Ну что, бухаешь? — раздался знакомый голос. Однако зрение мое было столь расплывчатым, что я не смог сфокусировать взгляд и разглядеть, кто стоял надо мной.

— Андрей?

— Он самый. Нравится бухать, трус?

— Трус? — выдохнул я, округлив глаза.

— А кто ты, если не трус? Умер один из наших. Его отец сейчас, наверное, тяжело горюет. Каждый из "74 округа" может быть убит этой ночью, а ты глушишь свою несостоятельность в алкоголе. Соберись! Ради всех нас. Мы верим в тебя, Артём. — Андрей закончил свою речь мягкой улыбкой, хотя глаза его оставались стеклянными. В парне что-то изменилось, это было очевидно.

— Верно! — воскликнул я, резко протрезвев. В памяти всплыла прошлая жизнь: холодный январь 1915 года, убитый младший сын Del Piero. Тогда я был ещё подростком, но никогда не забуду его речь. Он пылал праведной яростью и, схватив автомат, лично повёл подчинённых в бой. Его величественная фигура пугала врагов и воодушевляла друзей. Таким и должен быть лидер. Осознав эту простую истину, я звонко рассмеялся, заставив Андрея застыть в недоумении относительно моего психического здоровья.

— Ты чертовски прав. Бухать будем на поминках Тимофея. А пока помоги мне встать. Нужно сделать один звонок.