Залечь на дно на Солстхейме

»…Возможно, нам удастся с вами когда-нибудь встретится и пообщаться лично, а возможно — и научиться чему-нибудь друг у друга. Но Вы так же, наверное, знаете, что после Вас и до меня были другие Драконорожденные. Наверняка имена святой Алесии, Ремана Сиродила и Тайбера Септима Вам знакомы — а не пытались ли Вы познакомиться с ними и их потомками? Да, святая Алессия получила благословение драконьей кровью уже во взрослом возрасте (во всяком случае, так утверждают официальные источники), а до этого была — как и все неды Сиродила в начале Первой Эры — простой рабыней у айлейдов, и наладить с ней связь было бы проблематично. Но ведь до того, как вступить на императорский престол, Реман Сиродил и Тайбер Септим были достаточно свободными людьми, не располагали той армией советников и охранников, и Вы наверняка бы попытались связаться с ними через Ваших помощников. Если Вам удалось всё же вести с ними переписку, то какими они были, мои великие предшественники? Что открылось Вам в их характерах помимо того, что пишут официальные хронисты? А был ли у Вас шанс выбраться из Апокрифа во времена Кризиса Обливиона — и не возникало ли у вас желания сесть на престол Империи?»

Больше вопросов к Мираку у бретонки не было. Можно немного только написать о том, что происходит в Винтерхолде.

«В Нирне сейчас середина осени, но в Винтерхолде уже выпал первый снег. Ещё не так холодно, как будет через два месяца, даже несмотря на ветра с Моря Призраков. Наверное, на Солстхейме сейчас ещё более холодно — и наша погода кажется Вашим последователям легким морозом с легким ветерком. И к слову о них. Норд, что доставил Ваше письмо, оказался по мере своих возможностей вежливым и обходительным — за что, наверное, мне от лица ярла Винтерхолда, мастера Фаральды и всей городской стражи нужно Вас поблагодарить. Хотелось, чтобы и остальные люди и меры, которые будут доставлять мне Ваши письма, оказывались не менее приятными в обращении. Те же, которых нашей городской страже пришлось отправить за решетку, скоро окажутся на свободе. Кормили их по мере возможностей прилично, издевательств со стороны тюремщиков они так же не терпели. В свою очередь, Ваши последователи по мере своих сил добросовестно выполняли требуемую от них работу: расчищали улицы от снега, убирали в казармах и своих камерах, помогали разгружать прибывшие в город обозы (под надзором стражи, разумеется). Надеюсь, что их пребывание в нашем городе не оставить у них негативных впечатлений, и вспоминать нас они будут без злобы».

Архимаг ещё раз пробежалась по строчкам глазами. Можно будет переписать на чистовую. Девушка закрыла чернильницу и отложила в сторону перо, решив выйти наружу и немного провериться — хотелось просто побыть в покое, одной. Странно её последние дни вымотали: вроде, такими уж насыщенными их нельзя назвать, но всё равно Драконорожденная чувствовала себя уставшей. Расслабилась она, отвыкла от чувства опасности — а ведь раньше нельзя было даже уснуть, не оставив спутника в дозоре, так и ночевали, если до придорожной таверны или города не успели доехать! Да и в таверне дверь на ключ закрывала, и без кинжала в изголовье спать не ложилась!

С нагретыми остатками чая бретонка вышла на площадку над своими покоями. Снежинки приятно покалывали кожу, с моря дул на удивление несильный ветер. Внизу жизнь шла своим чередом — на первый взгляд город просто проглотил в себе все последние события и забыл, продолжая жить своей безмятежной жизнью окраины Скайрима. Да и кто бы подумал, что в Винтерхолде может вообще произойти что-то серьезнее кражи у соседа или пьяной поножовщины? Очень даже может, как выяснилось, а у горожан появится лишь очередной повод для сплетен. Блёнвенн, впрочем, давно замечала за собой эту способность, будто бы притягивать к себе неприятности.

Сбоку девушка услышала тихие шаги. Наверное, Онмунд подшутить решил. С приятной улыбкой Довакин развернулась — но нет, то был не её молодой поклонник. Посетителем оказался моложавый альтмер, совсем недавно поступивший в Коллегию. Эльф производил впечатление застенчивого и немного рассеянного, лишенного всякого высокомерия. И сейчас этот молодой мужчина лишь в очередной раз заблудился. Или сделал вид, что заблудился — если ведь заметил уже, что не туда куда-то зашел, почему бы не повернуть назад и идти обратно тем же путём? И зачем так подкрадываться было?

— Простите, госпожа архимаг, — робко произнес альтмер.

— Вы, наверное, заблудились? — добро предположила бретонка. Девушка крепче сжимала металлическую кружку. Если этот эльф дернется — выплеснуть в лицо кипяток, пнуть со всех сил под дых, оглушить заклинанием и бежать за помощью.

Волшебник часто закивал.

— В Арканеум шли?

— Да.

— Сейчас тогда спускаетесь обратно, выходите в мои покои, заворачиваете направо, по лестнице спускаетесь в Зал Стихий и идете в противоположную дверь.

— Спасибо, госпожа архимаг. Извините ещё раз, пожалуйста.

Драконорожденная, дождавшись, пока альтмер оставит её в покое, вздохнула. Вот, уже первые признаки паранойи появляются. Обычного, слегка рассеянного ученика за убийцу под прикрытием принимает. Что дальше? В сторону каждого шороха огненный шар бросать? И что для пробуждения этой паранойи потребовалось? Неудачного покушения со стороны Братьев Бури, писульки от стервы Эленвен и разговора с мелкой талморской сошкой?

Бретонка допила остывавший на холоде чай и вернулась в свои покои — но на чистовую переписывать письмо Мираку она не торопилась. Девушка открыла небольшой сундучок, в котором хранились трофейные украшения, выудила костяной амулет, лишенный всяческих чар и взяла заполненный маленький камень душ. Не так давно мастер Сергий Турриан обучил её одному несложному, не слишком могущественному, но полезному зачарованию — от удара секирой и двуручником оно не защитит, но кинжал вполне остановит. Архимаг подошла к пентаграмме душ, разложила амулет и камень и принялась плести магические узоры.

В проходе послышались тихие шаги. Блёнвенн притаилась. Шаги всё приближались. Бретонка с огненной стрелой наизготове резко развернулась…

— Онмунд, твою мать!

На лице молодого норда отразилось недоумение, а Драконорожденная с недовольным вздохом отпустила заклинание. Нет, точно пора взять у Колетты рецепт успокоительного зелья!

— Совсем ты в последнее время нервной стала, — заметил парень.

Девушка плюхнулась в кресло, устало подперев лоб рукой.

— Прости. Навалилось, наверное.

— Вот-вот. Отдохнуть тебе просто надо.

Молодой волшебник бросил взгляд на черновик письма Первому Драконорожденному.

— Вот понадобилось вообще тебе с ним связываться — послала бы его к даэдротам, и дело с концами. А ты чуть ли не расшаркиваешься перед ним. Хоть не извиняешься, что стражники заставляют культистов снег убирать. Знаешь, я думаю, что Тайбер Септим и Реман Сиродил этого умника просто к скамповой матери посылали! И ты туда же пошли!

— А если он обидится, и опять культистам своим безобразничать прикажет?

Норд недовольно вздохнул. О чем он подумал, Блёнвенн уже предполагала. Онмунд — парень простой, прямой и добродушный, это бретонке очень нравилось, но порой его простота могла заходить слишком далеко. И сейчас молодой волшебник просто-напросто не мог понять, почему его девушка не может послать неприятных себе людей куда подальше.

— Обними меня, а? — попросила архимаг, умоляюще глядя парню в глаза.

— А ты подвинься хоть немного, — парировал норд.

Драконорожденная предпочла подняться, уступив парню место — чтобы затем устроиться у него на коленях. Онмунд подошел ближе и заметил на пентаграмме душ старинный костяной амулет.

— На что зачаровала?

— Смотри.

Девушка надела на себя амулет, взяла кинжал, подняла рукав нижней рубахи, зажмурилась и изо всех сил замахнулась…

— Ты что…

Каково же было удивление молодого норда, когда лезвие соскользнуло вниз, не оставив на коже ни единой царапины! В глазах засияла безграничная радость, словно у ребенка.

— А дай мне попробовать!

Не дождавшись разрешения, юноша стянул с бретонки амулет, навесил себе на шею, поднял матерчатый рукав наверх и приказал ударить. Сначала от неожиданности норд немного вздрогнул, но затем снова засветился счастьем.