Залечь на дно на Солстхейме

«Уважаемая госпожа архимаг! Прежде всего, хочется поздравить Вас со всеми вашими успехами. Каждый Ваш шаг вызывает в обществе огромный резонанс, и, без сомнения, работает лишь во благо. Очень надеюсь, что те мелкие недоразумения, что произошли между нами, скоро будут забыты».

Несмотря на всю вежливость, из каждого слова будто бы сочилась желчь — все эти расхваливания выглядели не более чем обычными дипломатическими любезностями. Архимаг едва сдерживалась от того, чтобы испепелить послание от талмоского посла прямо сейчас, да не портить себе настроение.

«Однако порой мне кажется, что Вы вот-вот начнете заходить слишком далеко. Насколько мне известно, Коллегия всегда оставалась в стороне от политики, предпочитая заниматься лишь миропознанием. Именно это всегда позволяло ей существовать в том формате, каком когда-то создали её архимаги древности, а правители Скайрима могли быть уверены, что волшебники, в свою очередь, не будут мешать им заниматься государственными делами. Безусловно, Ваши труды направлены лишь во благо вашей Родины, но хотелось бы верить, что Вы не забудете и о традициях, которых придерживается Коллегия Винтерхолда. Кроме того, меня беспокоит тот факт, что вы не можете обеспечить благоприятные рабочие условия посланному мной наблюдателю. Очень надеюсь на благорассудие и понимание с Вашей стороны.

С уважением, Эленвен, Первый Эмиссар Альдмерского Доминиона в Королевстве Скайрим».

Конечно, Эленвен — личность не самая приятная, но посылать убийц к архимагу Коллегии Винтерхолда она не будет. По крайней мере, что-то подсказывало Драконорожденной, что вчерашнего несостоявшегося убийцу подослали не талморцы.

Девушка взяла в руки стопку писем, ещё не ушедших в мусор, и принялась их просматривать. Одно от мастера Нелота — поблагодарившего за подробные описания воинов-изгоев с вересковым сердцем и за заметки о Черном Пределе, особенно магу Телванни пришлись по вкусу рисунки. Ещё одно — как раз от древнего Драконорожденного с его хвастовством. И парочка — от мятежных ярлов, краткое содержание этих писем сводилось к пожеланию бурных половых сношений с обитателями Обливиона.

— Блёнвенн, — голос Толфдира вывел бретонку из раздумий. — Мейлур пришёл, весь перепуганный. Сказал, что ярл срочно хочет видеть тебя.

Драконорожденная оживилась. Просто так, днем, Корир бы не стал вызывать её без веских причин, а уж тем более — через Мейлура Селота. Значит, с ярлом что-то случилось. Архимаг подскочила с места и кинулась наружу. Девушка почти бегом спустилась с каменных ступенек, вылетела сначала в Зал Стихий, а затем наружу, пересекла двор и кинулась в город.

Длинный Дом встретил бретонку беспорядком. Повсюду виднелись ещё неубранные пятна и брызги крови, в уголке лежало трое накрытых рогожкой мертвецов, серебряная посуда оказалась разбросана по полу, возле дверей в спальню валялась Роза Сангвина. Сам правитель Винтерхолда в обнимку с заплаканной женой расположился на ступеньках перед своим троном.

— Ты как, целый? — обеспокоенно поинтересовалась архимаг.

— Целый, — ответил Корир. — Бежала, что ли, запыхавшаяся такая?

— Обычно ты не зовешь меня в гости средь бела дня. Вот и догадайся, о чем я подумала!

Девушка отвернула рогожку и принялась изучать трупы. Все трое убитых были нордами, один вооружился недлинным мечом и кинжалом, его товарищи выбрали для своей вылазки топоры, вместо доспехов все трое использовали плотные меховые куртки с коротким плащом из шкур. С виду вполне за обычных искателей приключений принять можно. Двое пали от простых мечей — видимо, они отвлекали внимание стражи, пока их товарищ нападал на самого ярла. И этот же, третий, был убит волшебным, скорее всего, даэдрическим оружием: в груди зияла огромная рана с обожженными краями, меховая куртка и нижняя рубаха так же немного сгорели. Не рассчитывали нападавшие, что встретят со стороны правителя Винтерхолда такое сопротивление, что его жизнь не только стражники защитить готовы, но и призванные из глубин Обливиона существа.

— А вот теперь тебе лучше присесть и отдышаться, — лицо ярла сделалось необыкновенно для него самого серьезным. Драконорожденная насторожилась. — Галмар жив.

В глазах бретонки одна эмоция сменяла другую — за удивлением последовал испуг, за ними — разочарование и некая злоба. Живуч оказался хускарл казненного вождя мятежников, что со стрелами в спине добрался до своих, оправился от ранений и теперь посылает в Винтерхолд убийц. Только вот… почему Корир так уверен, что этот человек до сих пор жив?

— Погоди. С чего ты взял, что Галмар жив?

— А вот тот, с мечом, мне так и сказал — Галмар Каменный кулак привет передает.

Для Блёнвенн последние слова нападавшего не были таким уж веским доказательством того, что второй вождь Братьев Бури жив и готовит возмездие. Может, он добрался до лагеря едва живым и затем умер от ран? Или вообще живым не добрался, а Братья Бури решили использовать это, как вывеску для своей мести?

— А если Галмар до них уже едва живым добрался и вскоре умер? Или лошадь вообще до лагеря уже мертвое тело довезла?

— Если бы он сказал, что мне Ульфрик Буревестник привет передает — я бы не стал так сильно беспокоиться. А тела Галмара ни ты, ни я не видели.

Ярл Винтерхолда был прав. Корир (при помощи своих людей, разумеется) лично уложил тело Ульфрика Буревестника в погребальную ладью и затем сжёг, и за всем этим наблюдал генерал Туллий, а легат Рикке так и вовсе шептала заупокойную молитву по бывшему соратнику. И потому сомнений в том, что бывший ярл Виндхельма мертв и похоронен, не было ни у кого. С Галмаром всего этого не произошло — а пока опознанное мертвое тело не будет запечатано в гробу в ближайшем Зале Мертвых (или сожжено на погребальном костре), покойником объявлять кого-либо нежелательно.

— Может, он всё-таки от ран не оправился? — в глазах Драконорожденной играла надежда: всё же без хорошего целителя и множества лечебных зелий второму вождю Братьев Бури будет тяжело излечиться. — Или не оправится в ближайшем времени.

— Галмар силен и крепок. Да и казнить его в доспехах повели — может, они на себя часть удара и приняли.

— Дураки вы оба, — подала голос Тейна. — Одна — что вообще вмешалась, второй — что её переубедить не сумел.

Блёнвенн с улыбкой подошла к женщине поближе, присела перед ней на корточки и ненавязчиво, ласково погладила её белые волосы.

— Я же не усижу на месте, — через руки бретонки прошло светло-зелёное свечение, плавно перетекавшее по всему телу жены ярла. — Да и, может, к лучшему оно всё, после Вайтрана имперцы всё равно к Винтерхолду рано или поздно двинулись бы.

— Держала бы ты свою магию при себе, — Тейна позволила себе усмехнуться.

— Ладно. Хватит вам обоим сидеть, — жестко произнесла архимаг. — Тут прибраться надо и решить, что делать с трупами. А потом узнать, не вытряс ли чего ваш легат.

— Может, к тебе в подземелья пока перетащим? — предложил ярл.

С недовольным вздохом Драконорожденная закатила глаза.

— Корир, ты видел у меня где-нибудь вывеску «склад дохлых Братьев Бури»?

— Нет, не видел.

— И не увидишь. Потому что у нас её нигде не висит. Складированием дохлых Братьев Бури мы не занимаемся. И, да — оживлять трупы я не умею, я — не некромант.

— А тот колдун из таверны умеет? — поинтересовалась нордка.

— Не знаю, — бретонка с отчаянием в глазах вздохнула.

Разговаривать с архимагом Неласар всё равно не будет: обиделся, словно ребенок, за то, что ему Звезду Азуры не принесли, и до сих пор злится — даже предложение вернуться в Коллегию отверг!