Заметки на полях пиджака

Теперь небогатый вышкинский студент своей бедности стыдится.

Впрочем, это ненадолго. Скоро он окончит бакалавриат, возможно, что и магистратуру, и будет хорошо зарабатывать, сидя в каком-нибудь пиар-агентстве или глянцевом журнале.

Отчасти именно для этого и существует Вышка: она как пылесос собирает талантливую молодёжь по всей стране, обрабатывает её в неолиберальной ключе, калечит её нравственно и умственно, – а затем ставит на службу мировой реакции.

Заметьте, – именно мировой, а не только российской. Многие студенты ВШЭ уезжают после завершения учёбы за границу, – в страны Первого мира. Отчасти именно поэтому метрополия и оплачивает деятельность этого вуза: высшее образование в Европе стремительно деградирует, в Америке его почти не осталось, – так что иностранные специалисты как никогда нужны.

Раньше, в девятнадцатом веке, когда в стране не было ни Вышки, ни Европейского университета, – талантливые молодые люди обычно становились революционерами. Теперь они становятся имиджмейкерами: заканчивают ВШЭ или МГУ и уезжают в Европу пить грушевый смузи.

И знаете, это ведь настоящее преступление, что из-за профессоров Вышки наша страна теряет талантливую молодёжь. Если умные люди и дальше будет уезжать, здесь же никого не останется. Промышленность окончательно деградирует, и мы превратимся в белую Африку. А править нами будет король Муани Лунга.

Уже только за одно это профессоров Вышки стоило бы расстрелять или полным составом отправить на пожизненную каторгу.

Помню, как-то мне довелось встретиться с целой группой студентов ВШЭ с тамошнего факультета журналистики. Они хотели побольше узнать о моём уголовном деле.

Мы поговорили, я всё рассказал. Чуть позже мне захотелось выяснить политические убеждён я ребят.

И тогда я толкнул речь примерно такого содержания: «Родина в опасности! Сейчас наше юношество должно сплотиться для того, чтобы вступить в тяжёлую, смертельно опасную борьбу против захватившей Россию чудовищной банды! Пришло время уходить в подполье, арендовать секретные квартиры, закупать оружие и вообще расходовать все на борьбу! Пусть нас всех перебьют, пусть мы все погибнем в «Полярной сове», – лучше умереть стоя, чем жить на коленях!».

Реакция была именно такой, как я и ожидал.

– Ну-у-у… – промычали студент с обесцвеченными перекисью волосами. – Есть разные мнения… Яне хочу зацикливаться на чём-то одном… Так можно стать фанатиком… Во власти тоже есть адекватные люди, которые реально работают. И вообще: я не готов бороться ни за что.

– Знаете, – пропищала низкорослая студентка в круглых очках без диоптрий, – я не одобряю насилие. Я думаю, нам нужен мирный протест, как на Майдане. Тем более, я сама не хочу участвовать во всяком таком. Я читаю, сейчас на курсы рисования записалась. Я стараюсь развиваться как-то для себя. В конце концов, из страны можно уехать. Не обязательно де бороться за что-то.

В принципе, именно таких ответов я и ожидал.

Вот такой он – студент ВШЭ. Да Родину умирать не хочет. Он вообще не хочет ни да что умирать, – ни за Родину, ни за идею. Напротив, он хочет жить жить и жрать, не думая о других.

Помню, был как-то такой случай.

Мы с товарищами пытались создать левую подпольную ячейку из студентов разных вузов. У нас были знакомые в ВШЭ. Они досконально знали всю местную кухню, а потому мы обратились к ним за помощью. Они обещали, что поищут, нет ли на факультетов каких-нибудь леваков.

Месяца два от этих наших знакомых не было ни слуху ни духу. Потом пришла радостная весть: упорные поиски увенчались успехом. В Высшей школе экономики обнаружился аж целый один левак! И ведь не просто какой-то там левак, а самый настоящий маоист!

В приподнятом настроении я поехал на встречу с этим товарищем.

Боже, какой облом меня ждал!

Передо мной предстал сытый щекастый хипстер с длинными как у какого-нибудь хиппана волосами. Его толстая заря просто сияла дурным лощёным блеском!

При одном виде его мне сразу же захотелось вырвать.

Как этого урода увидел, так сразу подумал: «Боже, ну и рожа! Интересно, увидел бы такого председатель Мао, – он бы его сразу расстрелял или подумал сначала? Наверное, сразу!».

При разговоре выяснилось, что молодой человек никакой не маоист, а просто «широколевый». Любит Лакана, психоанализ, феминативы и бодипозитив. Короче, такой типичный левый хипстер.

Я дал ему свои сочинения и флешке. Попросил прочитать и написать мне своё мнение о них.

Больше мы с этим молодым человеком не виделись. Сам он мне так и не написал, на сообщения мои принципиально не отвечал.

Как рассказал мне знакомый, через которого я этого парня нашёл, – тот просто испугался моих сочинений.

Впрочем, история на этом не закончилась. Прошло полгода, и я узнал, что парень этот из рядов левых окончательно вышел (хотя ещё вопрос, был ли он там вообще когда-нибудь), стал либертарианцем и вступил в партию Светова.

Ну, туда ему и дорога.

Так и закончилась единственная на моей памяти попытка распропагандировать студентов ВШЭ левыми идеями.

Думаю, комментарии здесь излишни.

Знаете, иногда в левой среде приходится слышать разговоры в духе: дескать, ВШЭ – это «либеральный» вуз, МГУ – «советско-консервативный», «красно-коричневый», МГОУ – черносотенный, а вот МПГУ – определённо «красный»!

Пожалуй, единственное, с чем тут можно согласиться, так это с тем, что МГОУ – реально черносотенный вуз, где студентам на занятиях рассказывают про жидомасонский заговор, мировое правительство и рептилоидов (к слову, про рептилоидов – не шутка; я знал людей, которые учились во МГОУ, – они соврать не дадут).

Со всем остальным согласиться нельзя.

ВШЭ – это, конечно, ничуть не либеральный вуз. Это вуз неолиберальный. Точнее даже неолиберально-неоконсервативный. Такой весь тэтчеристско-рейганистско-пиночетистский. Неприятное место, я вам скажу.

Но проблема в том, что другие вузы ничем не лучше.

Знаете, как-то моего товарища, студента МПГУ, спросили, есть ли в его университете реакционные преподаватели.

«Они все реакционные!» – ответил на это парень.