Замочная скважина: Наследие

Позже нам здесь понравилось.

Тихо, уютно. В сравнении с бушующей кипящей Америкой – как в маленькой безопасной деревушке. Наверное, то, что надо.

То, что надо немке Элис Мозли..

Я оставила в Америке не только свое имя.

Я оставила в ней всё.

Свои прежние убеждения, убежденность и уверенность в чем-либо. Я больше не была Джейзи не только по документам, но и по факту.

Хотя очень хотела бы.

Выходя из аэропорта в Гётеборге я едва не плакала.

Я так хотела обычных радостей, которые ценила всегда. Смех, совместная готовка, пикники, встречи, фильмы по вечерам, догонялки с братом, водные пистолеты, сказки на ночь с мамой и «поймай» с папой. Мой огромный плед, который я таскала по дому, точно подол шикарного платья и глупый детский ночник, который считала защитой от злых колдуний.

Это все осталось там, на границе Соединенных Штатов.

В Швецию я приехала Элис Мозли. Бессмертным гибридом, в котором только парой дней назад под действием сильнейшего стресса пробудилась разрушающая сила Тьмы и который только учится контролировать её, а так же волю, чувства и жажду собственной гибели.

Такой я была три месяца назад.

Сейчас почти ничего не изменилось.

Ну разве что немногое.

Я больше не хочу умереть (нет возможности и нет желания – вещи разные, как я успела понять).

Я пытаюсь убедить себя, что действительно не виновата в смерти своей семьи. Это дается труднее всего. Но папа мне помогает. Общими усилиями мы создаем мне дорогу в будущее.

Где нет места самобичеванию.

Папа говорит, что они смогут обрести покой, только если я отпущу их и перестану винить себя в их смерти.

Я думаю, он знает о чем говорит.

И я пытаюсь освободиться от чувства вины ради них. Пытаюсь отпустить их. Не забыть, нет. Это невозможно. Но, храня их глубоко в сердце, продолжать насыщенно и свободно жить дальше.

А, еще одно.

Я искренне пытаюсь полюбить себя такой, какой была рождена.

Глава 4

Гётеборг, Швеция 3 месяца спустя после Трагедии

Спустившись вниз, забегаю на кухню. Просторная, в светлых тонах. Открываю тумбу и достаю пачку хлопьев. Закрыв ее бедром, уже открываю холодильник в поисках молока. Наконец, смешиваю одно с другим к глубокой пиалке и кидаю туда, точно финальным штрих, большую деревянную ложку.

Почему-то шведы особенно падки на экологические вещи. Деревянная посуда в том числе. Нет, у них не деревянные микроволновки, и едят они не с деревянных досок, но ложки достаточно часто встречаются в магазинах наравне с их металлическими собратьями.

Поэтому однажды я и решила прихватить парочку.

Адреналину-то было, когда я прошмыгивали с ними мимо кассы. Если честно, в глубине души мне даже хотелось, чтобы большой толстый охранник, едва не спящий на своем месте правее касс – остановил меня со словами: «подождите-ка, мисс, что это у вас в заднем кармане джинс?». А я, пару раз хлопнув глазами, вытянула бы руки вперед и предложила себя арестовать.

А потом, пока бы он вызывал копов, без труда расплавила бы наручники. Представляю его лицо, когда те начали бы плавиться прямо у меня на запястьях непонятно с чего, и совершенно не задевая кожу.

Думаю, он бы быстро уверовал в Бога.

Хотя следовало бы в Дьявола.

На самом деле, что Бог, что Дьявол – это лишь имена нарицательные для абстрактных сторон Света и Тьмы – формы, оболочки и грани которых неподвластны человеческому разуму и восприятию.

Вообще, едва я только научилась чему-то стоящему – сразу начала веселиться. Папа не мешает этому, даже более того – поощряет подобные «забавы». Он не видит ничего плохого в том, что если они перейдут границы – нам придется опять переехать.

Он рад, что я наконец-то начала проявлять интерес к своей сущности, а не слепо отталкивать и игнорировать ее, как то делала первые недели после Трагедии, открещиваясь от любых проявлений укрепляющейся во мне Тьмы.

Помню, когда мы с ним ссорились, я со злости взмахнула руками, но в этот раз из-за подобного жеста пуфочка и кресло рывком отлетели в разные стороны. Я страшно перепугалась и последующие дни пыталась убедить и себя, и папу – что это было просто совпадение.

Он мягко пытался меня направить, объяснить, как управляться с новой открывшейся способностью, но я лишь брыкалась и продолжала мнить себя обычным человеком, который ничего подобного делать не может, а значит это просто случайность.

Может, сквозняк?

Сейчас я удивляюсь, тому своему поведению. Разве можно игнорированием решить проблемы? Разве мои закрытые глаза помогали воскресить родственников, или изгнать из меня Тьму? Нет, они лишь помогали врезаться мне во всякий встречный косяк, плюсом к тому сильно расшибая себе лоб.

Спасибо папе, что помог мне это понять намного быстрее.

– Пап! – кричу, облокотившись о стойку и начав есть хлопья – пап, вставай уже!

Когда ставлю пиалку в посудомойку, папа наконец-то вываливается в трусах из своей спальни. Волосы взлохмаченные, вид сонный, потирает ладонью лицо:

– Я все больше начинаю ценить школьные автобусы.

Фыркаю:

– Никогда не поеду на этом орудие пыток.

Как-то раз я прокатилась на школьном автобусе, на обратном пути из школы. Не хотелось ждать папу, а он постоянно опаздывает, ну я и села. Боже мой.

Все набились, точно сельди. Даже сидя на своем месте, меня толкают со всех сторон чьи-то жирные бока или острые локти. Все кричат, болтают и галдят, словно начальные классы. Кто-то жует жвачку, щелкая пузырь, кто-то втихоря умудряется закурить, делая и без того спертый от пота воздух совершенно невозможным.

Раньше мне никогда не приходилось ездить на школьных автобусах.

В школу нас с Нейтом отвозила мама, а обратно мы ходили пешком, так как было не так уж далеко.

Теперь я понимаю, как мне везло.

В Гётеборге же моя школа не так близка, чтобы ходить пешком. Приходится ждать папу, набирать ему по сотни раз, а потом он еще приезжает, опоздав на полчаса, и возмущается, что я ему все мозги проела. Подумаешь, типо, немного опоздал.

Поэтому я и думаю отжать у него право на вождение тачкой. Я покатаюсь пару раз на его, и если не разобью, то он купит мне мою. А почему нет?

Проблем-то никаких!

Не понимаю, почему он уперся.

– Тебе все еще семнадцать – заявил он мне однажды – и пока проклятие не вступит в силу, ты остаешься ребенком. И давай хотя бы немного держаться в этих рамках, окей?

Не окей.

Но в чем-то уступать пока приходится, хотя хочется попробовать все и сразу.

Что-нибудь рисковое.

Гнать на тачке 200км/час по городу. Прыгнуть с парашюта. С тарзанки. Обдолбаться наркотиками. Сесть к кому-нибудь на мотоцикл. Прыгнуть с горы. Перебежать оживленную трассу на спор на красный.