Замыкание

— Н-но это было не мое условие! — Изумился Черниговский, поднимаясь на ноги. — Это Самойлов выкрутил мне руки, заставив вписать пункт о вашем заточении в договор!

— Ах так… — Зашелестел голос будто снаружи здания.

А погода за окном начала быстро портиться, кружась в поднимающейся вьюге.

— Тогда нам действительно следует встретиться с нашим мужем и все обсудить… — Продолжила движение девушка.

С шелестом истаивал керамогранит под ногами княжны, угодливо ложась лентами песка под ее ступни, и легкий шаг внезапно обращался несколькими пройденными метрами.

— Госпожа? — Заволновались охранники, опасливо поглядывая на нее со стороны.

И в изумлении пытаясь понять, почему их силы все еще недоступны.

— Я сейчас! — Сбежал мальчишка в гусарском мундире к лестнице внутрь здания, провожаемый разочарованными взглядами двух благородных дев.

— Так, а ты куда собрался! — Звонким английским c восточным акцентом ворвалось в тихий зал возмущение китаянки.

Черниговский повернул голову, вместе со всеми чуть отстранённо наблюдая, как даже инвалид от вида всего происходящего встал на ноги и, похоже, тоже собрался уйти куда подальше. А, нет, стоит над креслом и разбирает пеленки, на которых сидел.

— Стой, ты куда! У тебя манная каша через полчаса! — Кружила вокруг него восточная дева.

И замерла в удивлении, как и все остальные, когда лысый принялся доставать из мягкой подкладки толстые золотые браслеты и размеренно надевать их на руки — по три на каждую руку.

— Ты чего… Веня… Ладно, хоть не манную, хочешь, мясо сделаю в кисло-сладком соусе?… — Совсем уж потерянно произнесла девушка, когда тот, кого она называла Веней, встряхнул руками в золотых браслетах и звучно ударил металлом одной руки о другую.

Фундамент здания ощутимо тряхнуло.

— Если тебе не нравится моя готовка, так и скажи, мы пиццу закажем… Вень…

Мужчина обошел стоящую перед ним девушку и молча последовал за уходящей в непонятную серо-золотистую метель княжной.

— Ты никуда не пойдешь! — мигом загородила ему путь девчонка и даже стукнула кулачком по груди в цветастой майке. — Без меня… — чуть неуверенно добавила она.

А потом подумала, и сказала уже уверенней.

— Я пойду с тобой. Куда угодно.

Сильная рука аккуратно подхватила легкую девчонку и посадила себе на плечо.

И Вечный, вместе с ней, последовал вперед, прямо в декабрьский погодный кошмар.

«Куда она, дуреха…» — подумалось Черниговскому.

— Я дам тебе силу… — донесся до него слабый девичий шепот.

Иван Александрович встряхнул головой, убирая морок из ушей и огляделся.

— Надо довершить дело, — скомандовал он себе, с тоской глядя, как уходит вперед госпожа.

— Вытащите вот его, — указал Черниговский бойцам на толстяка, и того шустро поставили на колени, ударив по рукам, чтобы тот не закрывал лицо. — Ты подтверждаешь, что перед тобой была княжна Черниговская, указанная в подписанных государем документах о признании, и быть ей княжной, и править по законам своим?

— Н-нет!

— Дайте ему по шее.

— ДА! Да, подтверждаю! Только не бейте! — Согнулся Ждан, прикрывая голову руками.

— Мадемуазель Баюшева, мадемуазель Голицына, изволите ли вы быть свидетелями слов уважаемого верховного судьи? — Вежливо обратился Черниговский к девушкам.

Те очень шустро закивали.

— В таком случае, он больше не нужен. — Повернулся старик к верным людям. — Убить и закопать.

— Вы обещали! В-вы клялись, что отдадите блокиратор!!! — Зашелся истерикой предатель империи.

— Наумов, будьте так добры, бросьте блокиратор ему в могилу.

— С радостью, ваше сиятельство. — Вспыхнул улыбкой тот. — Я заберу Лигачева с собой, вы не возражаете?

— Разумеется. Не слишком усердствуйте, ваше сиятельство. Возможно, с ним захочет поговорить еще кто-нибудь.

— О, у меня к нему простой интерес, — шустро освободил Наумов рекомого от артефактов на руках, ногах и в виде цепочек. — Хочу посмотреть на некоторые вещи его глазами.

— Дело ваше, — равнодушно пожал плечами Иван Александрович.

А потом с радостью вздохнул, когда ощутил прекращение действия блокиратора. Тут же, в темноте серой вьюги, куда ушла княжна, отработала полковыми щитами гвардия, наконец-таки дорвавшаяся до Силы и рьяно жаждущая защитить свою госпожу.

Особенно после всех этих провалов… Допустить чужаков без обыска — это просто…

Старик просто покачал головой, тоже намереваясь их догнать.

Но тут мимо промчался давешний мальчишка-гусар, чуть не сшибив с ног развернутым полковым штандартом Гусарского Его Величества полка.

— Куда они без знамени в атаку! — возмутился тот на ходу, догоняя ураган круговерти песка и снега и явно намереваясь шагать перед этим всем.

— Еще один рехнулся, — констатировал Черниговский.

Обернулся на оставшихся, желая найти подтверждение своим словам, но обнаружил только двух высокородных дурех, стоя с влюбленными взглядами машущих гербовыми платочками гусару вслед.

— Нет, ну ладно — эти молодые… Я то — куда… Надо же союзников звать, а не лезть в одиночку в пекло, — дал себе секунду на рассуждение князь, привалившись к стене возле выбитого витража.

Вернее, обращенного в песок — княжна как-то не заморачивалась с дверьми…

Рядом, звучно вышагивая, остановился Дмитрий. Мудрый человек — старается не получить локтем или заклятием в лицо. Передвигается шумно, предсказуемо, когда все вокруг нервные…

— Вы хотя бы Шуйским позвоните! — С ворчанием посетовал ему Черниговский.

— Им уже звонили утром. — Вежливо произнес Дмитрий. — О том, что приехали одиннадцать иностранных виртуозов и желают провести испытание княжича на ранг, немедленно. Затем перезвонили, и сказали, что немедленно отменяется, нужен полигон. В перерыве Самойлов Максим уничтожил Сенатский дворец.

— И что это должно значить? — Хмурился старик.

— Это формальный повод экстренно собрать всю родню в столицу. Одиннадцать виртуозов — это не шутки, ваше сиятельство. Под благовидным предлогом, вся армия Шуйских уже здесь. А там виртуозы позвонили Борецким…У тех нет «виртуозов», но полно должников. — Хранил на устах улыбку юноша. — Ну а Юсуповых мы предупредили заранее. Вы, кстати, присутствовали при этом. — Намекнул парень на разнесенную княжескую высотку.

— Вы мне, будьте любезны, если понадобится что-то — говорите словами, — ответил Иван Александрович столь же вежливой улыбкой. — Я недогадливый. И молитесь, чтобы остальные были догадливее меня.