Запад каждого мира. Книга I. Часть первая. Дом Баст
Шрифт:
– А что?
– Это ты и сама скоро поймёшь.
Старый Шаим настолько привык видеть меня в своей лавке, что, если я не появлялась там несколько дней подряд, спрашивал, где я пропадала. Случалось, когда ему надо было ненадолго отлучиться, он оставлял меня в магазине одну. Правда, просил, чтобы я закрылась хотя бы на один замок.
– Чёрт с ним, со всем этим хламом, - шутил антиквар.
– Я боюсь, как бы не похитили принцессу.
Я и впрямь воображала себя принцессой, запертой в замке старого чародея. В отсутствие хозяина я обследовала каждый закуток магазина, а однажды даже побывала в кладовой. Шаим забыл закрыть её на ключ. Я привыкла считать, что там хранится всё самое ценное, и очень удивилась, увидев узенькую каморку, где помещались лишь несколько больших, покрытых лепными узорами глиняных
Словно желая подтвердить мою догадку, таинственный камень начал светиться. Внутри у него, проступая всё чётче, пульсировало что-то золотисто-оранжевое, и теперь он напоминал волшебное яйцо, желток которого способен излучать свет. Я подумала, уж не яйцо ли это сказочной Жар-птицы? Правда, судя по размерам этой птицы, вернее, судя по её изображениям, оно должно быть гораздо крупнее. "Яйцо" светилось всё ярче и ярче. Оно даже стало нагреваться, и я испугалась - вдруг оно сейчас превратится во что-нибудь наподобие шаровой молнии! Теперь я почувствовала себя не принцессой, запертой в замке чародея, а его глупым учеником, который, украдкой взяв волшебный предмет, не знает, что с ним делать.
Похоже, этот таинственный предмет обладал либо разумом, либо способностью чувствовать настроение того, в чьих руках он находился. Золотистый "желток" погас, и вскоре "яйцо" снова превратилось в полупрозрачный матовый камешек, напоминающий гладко отшлифованный агат. Испуг мой быстро прошёл. Я смотрела на таинственный овальный предмет, и мне не хотелось выпускать его из рук. Он так и притягивал к себе. Кое-как справившись с желанием сунуть его в карман юбки-шорт, я поспешно завернула его в тёмную бархатистую ткань и, положив на прежнее место, закрыла сундук.
Я была воспитана в убеждении, что воровать нехорошо, даже у того, кто сам не особенно честен с другими, - это, как говорится, уже на его совести, и всё же одну вещицу я у Шаима стащила.
Ярко разрисованные глиняные игрушки, занимавшие целую полку почти у самого входа, относились к двадцатому веку. Не ахти какая старина, но имён мастеров, которые их сделали, никто не знал. Это были изделия народного промысла, процветавшего где-то на территории России. Стоили эти фигурки недорого, потому что мало кого интересовали. А между тем, они были очень забавные. Человечки и разные зверушки, раскрашенные по-детски ярко, может быть, даже несколько аляповато, но в этой нарочитой небрежности чувствовались мастерство, фантазия и безупречное чувство цвета. Мне особенно понравился ярко-оранжевый кот в красную и чёрную крапинку, с жёлтой, похожей на львиную гривой. Его морда напоминала человеческое лицо - лукавое и немного жутковатое. Маленький сфинкс загадочно улыбался, зажав между передними лапами добычу - тоже довольно странное существо, похожее одновременно на рыбу и на змею. По идее, это, наверное, должна была быть рыба, любимая пища земных кошек. Другое дело что неизвестный мастер двадцатого века явно не стремился к правдоподобию.
Вообще-то я не собиралась воровать. Я решила заменить фигурку на копию. Мне хотелось проверить, сумею ли я изготовить подделку так, что никто ничего не заметит.
Я стащила глиняного кота сразу после очередной уборки. Шаим протирал фигурки от пыли не чаще, чем раз в неделю, так что до следующей уборки я успела. Копия удалась на славу. Подобрать нужные краски не составляло труда. К тому же эти глиняные игрушки так хорошо сохранились, что выглядели совсем как новые. Не пришлось даже шоркать подделку песком, чтобы придать ей "древний" вид. Незаметно поставив своего кота на полку, я наблюдала за Шаимом несколько дней подряд. Я видела,
как он перебирает фигурки, смахивая с них пыль специальной мягкой щёткой. Создавалось впечатление, что он ничего не заметил. Сначала я радовалась, а потом в душу закрался страх. Вдруг какой-нибудь въедливый покупатель, заинтересовавшись русскими глиняными игрушками, пригласит эксперта. У рыночных антикваров такие клиенты появляются редко, но мало ли...Вернуть оригинал на место было нетрудно, но, когда я принесла фигурку в магазин, моего изделия на полке не оказалось. Так же, как ещё дюжины игрушек.
– Не ищи, продал я твоего кота, - сказал Шаим как ни в чём ни бывало и, увидев моё смущение, громко рассмеялся.
– Любители такого товара встречаются редко, так что нам повезло. Этому, похоже, некуда деньги девать. Я запросил втридорога, а он даже торговаться не стал. А кот ему больше всех понравился, честное слово.
– Я хотела вернуть его, - пробормотала я, покраснев, и достала глиняного кота из кармана.
– Я просто хотела проверить...
– Оставь его себе. И возьми вот это. Ведь я продал твою работу.
С этими словами Шаим протянул мне новенькую двадцатидарловую бумажку. Видя, что я не хочу её брать, старик засунул её мне в карман.
– Мастер имеет полное право брать деньги за свою работу, - улыбнулся он, потрепав меня по голове.
– С работой ты справилась. Во всяком случае, покупатель ничего не заметил. А я... Если бы ты знала, сколько всяких таких вещиц прошло через мои руки. Я не хуже любого эксперта из Центра искусств. И как знаток я тебе вот что скажу. Возможно, когда-нибудь кто-нибудь будет подделывать твои работы, чтобы сорвать хороший куш. Если ты, конечно, не найдёшь себе другое занятие. Но чем бы ты ни занялась, как бы ни повернулась твоя жизнь, ты никогда не будешь играть вторую скрипку. Уж я-то знаю. Людей я повидал немало.
– И вы на меня не сердитесь? Я не хотела ничего плохого, но всё же я вас обманула...
– Если бы я сердился на всех, кто меня обманывал или пытался обмануть, я бы давно уже превратился в законченного человеконенавистника, - усмехнулся старик.
– А этот маленький обман, наверняка, сущий пустяк по сравнению с тем, что ты вынуждена скрывать.
Вот тут мне действительно стало не по себе. После этих слов Шаима я бы не удивилась, если бы он и впрямь превратился в сказочного принца, огнедышащего дракона или огромного чёрного кота. Какая я была дурочка, если пыталась обмануть настоящего колдуна. Наверное, он знает и о том, что я лазила в сундук...
– Не пугайся, - мягко сказал Шаим.
– Я не умею читать мысли, видеть сквозь стены, заглядывать в прошлое или будущее. Говорят, есть люди, которые всё это умеют, но я не из их числа. Просто жизненный опыт иногда позволяет видеть в человеке то, что многие другие не замечают. Ты ещё совсем дитя, но я чувствую - в твоей жизни уже есть какая-то тайна. Возможно, она тяготеет над тобой с самого рождения, а может, она даже в какой-то мере предопределила его. И всю твою судьбу. Древние эллины считали, что рок тяготеет лишь над царями и героями. Многие девчонки воображают себя принцессами, но с годами забывают свои фантазии, смирившись с тем, что есть. Ты не такая. Девочка из старинной книги. Девочка с солнечными волосами и именем розы.
– Вы имеете в виду книгу "Уарда"?
– хмуро спросила я.
– Она неинтересная. И вообще, там всё придумано.
Упоминание о романе Эберса вновь вернуло меня к мыслям о Сирине и о том, что с ней случилось, а от этих мыслей у меня всегда портилось настроение.
– А ты всегда можешь отличить выдумку от правды?
– лукаво поинтересовался старик.
– Совпадения редко бывают случайными.
– Меня зовут не Уарда, - сказала я.
– Моё имя Арда. Это название звезды, а не цветка.
– Арда и Уарда...
– задумчиво произнёс Шаим.
– Недоступная сверкающая звезда и нежный, благоуханный цветок, который дарит наслаждение смертным. Что ж, ты вольна выбирать, какой тебе быть. Оба имени хороши и оба подходят красивой девочке, но я имею в виду совсем другую книгу. Подожди-ка минутку...
Старик ненадолго исчез в глубине магазина и вернулся с книгой в сером кожаном переплёте, украшенном узорами из черни с позолотой. Надпись на обложке, выполненная замысловатым шрифтом, гласила "Сказки Позднего Царства".