Записки империалиста

И после обстрела передовых позиций и под прикрытием ракетно — артиллерийского огня по возможным подкреплениям противниками, в вылазку уже пошли не роты, а батальоны. Причём не простые, а пока околоштурмовые. Но, в касках, брониках, вдобавок к ружьям и винтовкам, пистолеты, ручные гранаты, тесаки. Атаковали позиции противника у Камчатского люнета, Селенгинского и Волынского редутов. То есть там, где будет во время первого общего штурма Севастополя наносить свой главный удар противник. Это я помнил точно. Там стояли французы. Так же, решили пощупать и англичан их позициях. И пощупали, даже неплохо помяли.

А утром, после ночного дела я всё-таки встретился с ним. Не мог с ним не встретиться и именно здесь, в Севастополе.

Передо мной стоял поручик, Лев Николаевич Толстой. Высокий, крепкий, загорелый, с усами, ещё без бороды. С уверенным, и немного тяжёлым взглядом умных глаз офицера воевавшую вторую войну. Причём не в штабах, а, что не на есть на самой передовой. В наспех почищенном мундире, и с обожжёнными руками.

Его перевели с четвертого бастиона, как его здесь называли «бастиона смерти», в ракетчики. По военной специальности, уже подававший большие надежды в литературе, будущий русский великий писатель был артиллеристом. После взаимных приветствий, я спросил Толстого:

— Как отстрелялись… Лев Николаевич?

На мое обращение к нему по имени отечеству его глаза оживились.

— Из отпущенного боезапаса выпустили восемнадцать ракет из двадцати по указанным целям. Проводили сверку данных, на предмет не произошло ли сбитие прицела. Смею, вас, уверить, Ваше императорское величество, что, моя батарея зря ракеты не потратила. Я сам перед боем, с передовой и вышки вёл наблюдение своих целей, ориентиров и внёс нужные поправки, — ответил он мне.

— Не сомневаюсь, господин поручик. Мне про вас говорили, как про хорошего, дельного артиллериста, — вновь похвалил я Толстого. Он в ответ на это немного вытянулся. И по ходу начал ковать железо пока оно горячо. Хваткий граф то.

— Ваше императорского величество! Четырёхдюймовые ракеты имеют большую дальность, даже больше чем двадцати четырёх фунтовые орудия. Граната у них значительно мощнее и они в сравнении даже шестифунтовыми пушками, чрезвычайно подвижны. Скорострельность у ракет выше. Ими можно вести обстрел далеко вглубь позиций противника, туда, где он думает, что неуязвим, — немного волнуясь, говорил артиллерист Толстой, а не писатель.

— Ракетные батареи можно быстро доставить к передовой, на бастионы, провести обстрел и так же быстро убрать от ответного огня. И с другой, скрытой батареи или лучше двух, обстрелять открывшегося противника. Но, для повышения действенность обстрелов нужны не только вышки. Нужен… воздушный шар. С него даже если его поднять на десять саженей от земли, позиции противника будут видны как на ладони на многие версты вперёд, — излагал свой план мучитель нескольких поколений советских школьников.

— А данные с шара, вы, намереваетесь передавать, записками и по оптическому и электрического телеграфу? Так? — спросил я, у переводившего дыхание Толстого.

— Точно так, — с удивлением в голосе ответил он мне. — Увы. Лев Николаевич. Спешу вас разочаровать в этом вопросе, — продолжил я, решив немного отыграться за школьников.

— Вас опередили. Вы не первый предложили такой вариант. Воздушные шары уже изготавливаются. И скоро будут в Севастополе и в армии, — сказал я. И в ответ на это задорный огонёк в глазах Толстого немного притух.

— Но. Обещаю вам поручик Толстой, что, вы одним из первых поднимитесь на воздушном шаре и проведёте с него обстрел противника по вами предложенному варианту, — и сказав это, я увидел, что, в его глазах вновь заиграл огонёк.

— Благодарю, Ваше императорского величество, за оказанное доверие!!! — отрапортовал он мне, встав по стойке «смирно», автор Липунюшки.

«Катать» тему воздушных шаров я начал ещё в феврале. И вновь приятно и неприятно удивился. Летали на шарах, поднимали их в воздух, писали книги о них в России ещё в восемнадцатом веке. А просвещённая Екатерина в 1784 году, даже запретила совершать в России полеты на тепловых шарах в летнее время года (с I/ХI по 1/XII) во избежание пожаров, под страхом штрафа от 20 рублей. 1803 году, 18/VII. Первый полет генерала С. Л. Львова для определения пригодности аэростата для военных целей. 1806 год. Первый в мире пуск шара-пилота для определения воздушных течений, проведенный русской кругосветной экспедицией Крузенштерна. 1828 г., 19-го августа. Полет в Москве первой русской женщины-пилота Ильинской. Даже вот так было. 1847 г., 31/VIII. Первая жертва русского воздухоплавания — погиб при посадке в Ладожском озере А. Леде.

Но, было, кое-что и поинтереснее. В 1841 году некий А. М. Снегирев представил проект дирижабля (соединение аэростата с плоскостями). Он был учителём математики, физики и химии Курской гимназии. Стопроцентный предшественник Циолковского в плане увлечений и рода занятий. И даже город у обоих начинается на «К». Так же за свои деньги проводил опыты, и затем написал отчет о своих работах под названием «Опыты над преобразованием аэростатов» и в январе 1841-го направил проект «управляемого аэростата в Российскую академию наук. Его проект там рассмотрели два академика… Якоби и Ленц, дав свое заключение, в котором признали «здравое суждение и остроумие автора», его осуществимость и принципиальную новизну. Возражения академиков сводились к сложности вертикального маневрирования, поскольку для этого потребуется большое количество балласта и при спусках стравливание значительного количества газа.

Дополненный проект А. М. Снегирев представил уже месяц спустя, в феврале 1841-го изобретатель, пытаясь хоть как-то популяризировать свою идею, опубликовал в петербургском журнале «Маяк» в виде статьи под названием «Русская теория воздухоплавания и аэростатов». И всё на этом. Нужны были деньги, а, он их не нашёл. Деньги нашёл я, а, полиция нашла, Алексея Матвеевича Снегирёва, который служил в управлении госимуществ Курской губернии. Которого бережно и со всяческим уважением доставили в стольный град Москву. Вскоре к нему присоединился капитан, военный инженер, Иустин Иванович Третерский. Он в марте 1849 года представил наместнику Кавказа князю М.С. Воронцову в Тифлисе свой труд на 208 страницах «О способах управлять аэростатами», в котором выступил с предложением о постройке управляемого аэростата — дирижабля — с паровым и пороховым реактивными двигателями. Корпус аэростата предложил делить на несколько самостоятельных отсеков.

В Военно-ученом комитете после заключения профессора Анхудовича, указавшего на ряд неточностей в расчетах скорости движения аэростата и расхода пара и газа, проект был рассмотрен в декабре 1849 года, и комиссия признала, что этот проект«…в практике совершенно не выполним». Поэтому артиллерийский отдел«…хотя и находит, что капитан Третесский за обширный труд свой заслуживает похвалы, однако же, к сожалению, принужден окончить отчет свой заключением, что предложению этого офицера нельзя дать никакого хода». Но, ход истории менялся. И его из Кавказской армии быстро отправили в Москву.

Туда же убыл ещё один энтузиаст воздухоплавания в России, Н. Архангельский, который в 1851 году разработал проект дирижабля с паровым двигателем. Мещанин М. И. Иванин за предложенный им проект управляемого аэростата в 1850 году, тоже был мобилизован и переселен на время в Москву.

И. М. Манцев, так же был чрезвычайно удивлён, когда к нему в начале марта явился явился немалый полицейский чин и выдал предписание срочнее срочного собираться в первопрестольную. При этом не забыть свои бумаги про воздушный шар. Ведь он ещё только несколько недель назад попытался предложить применить аэростаты в войне. Для бомбардировки с воздуха английской эскадры, если она подойдёт вновь к Кронштадту. Но, Николай I нашел, что это «не рыцарский способ ведения войны». После чего проект был отклонён. И вот теперь его, практически взашей, выталкиваю в Москву для занятия тем, в чём сначала отказали.

А вот автор статьи в «Артиллерийском журнале», «Устройство, приготовление и употребление военных воздушных шаров», которая вышла 1853 году. В которой он, анализируя все сделанные в этом направлении попытки, пришел к заключению, что«…изготовление шаров для бомбардирования не представляет никакого затруднения». Он не смог к сожалению, войти в состав первого КБ по созданию отечественных воздушных шаров и аэростатов. Автором работы был, Константин Иванович Константинов, теперь мой двоюродный брат. Он был занят на Шосткинском казённом пороховом заводе и Киеве, совершенствованием своих ракет и налаживания их производства. Для него первым делом было… ракеты, а шары с девушками или без них, потом.