Записки из страны Нигде

(Из отличных романов о женской судьбе навскидку сразу назову «Кристин, дочь Лавранса», «Поющие в терновнике», «Унесенные ветром», «Джен Эйр»…).

Взгляд из гинекея, из женских покоев - он как будто «с левой стороны», не оттуда. Может быть, дело в том, что выбирая главным героем своего повествования женщину, мы начинаем с того, что говорим себе: «А дай-ка я напишу про женщину». А почему я, собственно, хочу писать именно про женщину? Ну, потому что я сама женщина и разбираюсь в женской психологии. Вот мне тридцать лет – и моей героине тридцать лет. Только она может делать все то, чего я не могу:

…С душой цыгана

Идти под песни на разбой,

За всех страдать под звук органа

И амазонкой мчаться в бой.

Где гарантии, что моя героиня получится психологически достоверной? Дело только в том, что я женщина и она женщина? Это не гарантия.

Женщина-героиня для тебя такой же незнакомец, как и мужчина-герой. Герой-ровесник так же тебе не известен, как и герой-старик. Мы не из того исходим, если выбираем персонажа, близкого нам по полу и возрасту только потому, что «так мы их лучше понимаем».

Внутри себя писатель не должен, как я думаю, иметь ни пола, ни возраста. В реальной жизни мы дружим с человеком не потому, что он принадлежит к определенному полу, поколению, национальности, сексуальной ориентации. Мы дружим с человеком целиком, вот какой он есть – таким его и принимаем, не разделяя на фрагменты. Кстати, это одна из причин, почему дружба иногда заканчивается, если человек что-то в себе резко меняет, например, вступает в брак. Этим нарушается та цельность, к которой мы привыкли. В некоторых случаях отношения таких зигзагов не выдерживают. Литературные герои, по крайней мере, без нашего разрешения подобных вещей не вытворяют.

Ну так вот, к герою следует относиться как к другу и принимать его целиком. Если он старик и мужчина – значит, писать старика и мужчину.

И еще одно, женщины-писательницы почему-то часто считают, что героя нужно со всех сторон ощупать и забраться к нему в душу. Изучить малейшее его эмоциональное движение. Женскую душу-то мы понимаем, ее-то мы исследовали всесторонне, на собственном примере! А мужская? Ох, бабоньки, сплошные потемки!.. (А мужики и сами себя часто не сознают, не приучены к рефлексии, потому что это лишнее, - сталкивались, наверное, с подобным «ужасным» феноменом?)

Вероятно, мы и в отношениях с нашими партнерами таковы. Но и партнера, и героя тщательно ощупывать снаружи и внутри не следует, они этого не любят. Иногда достаточно просто знать, какие внешние проявления выдаст мужчина на тот или иной раздражитель, а что там у него в душе – «черный ящик».

Лев Толстой в свое время произвел фактически революцию в технологии создания литературного текста. Он выспрашивал у Тани (сестра жены) – что она почувствовала, когда влюбилась, какие у нее были ощущения? Таня ему рассказала, и он описал душевный мир Наташи Ростовой так точно и тонко, что женщины диву давались.

В принципе, опыт Льва Николаевича можно повторить. Только у мужчины не надо спрашивать: «Что ты почувствовал, когда грабитель достал нож?» Его надо спросить: «А ты что сделал? А он? А ты?» - что он почувствовал, этого он сам может не знать. Ну а если знает – не будете же вы мучить его требованием, чтобы он свои эмоции еще и облекал в слова?

Еще раз напоминаю, что все высказанное в этих заметках, - не окончательный приговор, а, скорее, размышления на середине пути.

Сверхспособности и как с этим бороться

15:15 / 12.06.2016

Недавно я закончила смотреть корейскую дораму «Вера», рекомендованную мне многими друзьями и ценителями жанра. Сильная сторона дорамы, как, впрочем, и всегда, - изумительно красивая внешность персонажей в сочетании с очень хорошей актерской игрой. Можно до бесконечности любоваться на эти молодые лица, умеющие буквально одним выражением глаз передавать сильнейшие эмоции, раздирающие душу персонажа на части.

Прочее в дораме хромает на все четыре лапы: от мотиваций поступков до обоснованности присутствия в сюжете некоторых героев.

Большая часть костюмов производит впечатление «плаща из занавески» - собственно, невооруженным глазом видно, что леопард синтетический, что туфли современные, что украшения на кожаной куртке воинов «древней Корё» сделаны аппаратом для пробивания кнопок, что платье героини сшито на машинке из материала, похожего на подкладочный, а стремя – современное спортивное.

Однако нашего человека – ролевика – плащом из занавески не испугаешь. Погружаясь в мир ролевой игры, ролевик старой закалки начинает видеть товарищей по команде не глазами, а сердцем. И как по волшебству веревки и занавеси из нетканки превращаются для него в стены и башни волшебных крепостей.

С фильмом сложнее – все-таки ты находишься не внутри «картинки», а снаружи. Но в общем и целом пережить можно. В конце концов, не сходило ли с рук какой-нибудь Диане де Монсоро платье с застежкой-«молнией» на спине, а замку Монсоро – сигнализация, протянутая вдоль перил? А сколько следов пролетающих самолетов в небе над мушкетерскими головами! А дороги!.. спасибо, не асфальт. Хотя, сдается мне, порой и асфальт…

В общем, если привыкнуть к тому, что персонажи исторической дорамы одеты как ролевики на выезде, - то жить можно. Гораздо хуже другое, и вот об этом другом я хотела бы поговорить подробно, потому что данный феномен встречается не только в дораме «Вера», и вообще не только в «важнейшем из искусств», но и в литературе.

Я говорю о персонажах со сверхспособностями. В «Вере» они были богато задуманы. Сверхспособности имеются у главного героя – кстати, исторического лица, - и у его антагониста, злобного князя. Последний к финалу начинает походить на Бармалея из советского фильма «Айболит-66» - в исполнении Ролана Быкова, хотя внешнего сходства никакого, - такой же «детский» злодей, к тому же страшно разобиженный, униженный злыми положительными героями, разоблаченный, уничтоженный… прямо жалко становится!

Более того, у злобного князя имеются еще более злобные подручные, и также со сверхспособностями, - прекрасный юноша с длинными белыми волосами и ледяным лицом (когда он играет на флейте, взрывается посуда, дохнут кошки, враги и заодно гвардейцы кардинала… то есть, простите, личная охрана князя – слишком уж велика СИЛА), и увядшая дама в одном и том же красном платье на протяжении всего сериала, огненная злодейка. У нее из руки выходят то огненные яблочки (нечто вроде гранат), то просто нестерпимый жар, коим она, прикоснувшись, убивает. Роль прописана настолько убого, что бедняжке актрисе остается только гадко улыбаться, шевелить огненосными пальцами и… в общем, больше ничего не делать.