Записки из страны Нигде

Многие литературные произведения тоже принадлежат для меня к области давно прожеванного. С другой стороны, многие занимаются вопросами, которые мне вообще не интересны и не нужны.

И все чаще я откладываю книгу с формулировкой: "Автор отвечает на вопросы, которых я не задавала".

В юности было интересно все. Как возникает любовь, как стать героем, как читать следы на песке, как разгадывать загадки, как сохранить дружбу, как прощать злодеев, как совершается месть, какую цену за что приходится платить... Приключенческая литература, кстати, давала ответы либо ходульные, либо слишком общие, но прелесть ее заключается в том, что эти ответы - правильные. Они совершенно хрестоматийны. Ну да, банальны тоже, но ужас правды в том, что она не оригинальна.

Взрослые книги пробовали эти банальные истины на прочность. У Киплинга я утащила выражение "Боги Азбучных истин". Даже богов таких придумала (в "Завоевателях"). Практически вся литература для взрослых, мейнстрим, заумь, социалистический и критический реализм - все они пробуют на зуб этих самых богов. И иногда им даже кажется, что боги побеждены. Удалось побороть Азбучные истины.

Ан нет, наступает усталость от этой боорьбы, потому что она не только безнадежна, но и бесполезна. "Добро остается добром, в прошлом, будущем и настоящем".

И вот он, кризис читателя зрелого (скажем так) возраста: я хочу взрослую книгу, написанную умно, хорошо, сильно, и вместе с тем - о том, что меня интересует всегда: о свободе человека, об истинной любви, о смерти, о вечности. Когда-то давно Майн Рид, Гюго, даже Дюма разговаривали со мной об этом. Но сейчас я почти не слышу их голосов: они отошли в немыслимую даль. Туда, где я была ребенком и свято верила печатному слову.

Нет - мне сегодняшней, старой акуле словесных битв, - мне вот такой подавайте книгу о настоящем, а не о выдуманном. Не о тайнах несуществующих секретных обществ, не о всемирном заговоре рептилоидов, который гроша ломаного не стоит, не об убийстве бесполезного члена общества тупым родственником (и о расследовании оного не менее тупым детективом), - нет, мне о самом главном, пожалуйста. Поговорите со мной об этом.Чтобы была потрясена, как в четырнадцать лет, когда впервые прочитала Достоевского...

Ролевая игра для себя

03:00 / 10.09.2016

Я играю в полевые ролевые игры много лет. Если точно - то с 1995 года, первая игра была по роману "Меч и Радуга", и она оказалась для меня, что называется, судьбоносной.

Дело даже не в том, что я познакомилась с людьми из ролевого мира и нашла для себя отдушину на много лет. Дело в том, что я вообще вышла на какой-то совершенно иной по качеству уровень отношений с текстами и персонажами.

Для автора очутиться посреди собственного текста, оживленного совершенно реальными, из плоти и крови, людьми, - это очень сильное переживание. Учитывая, что автор тогда был сравнительно молод, неопытен, с читателями практически раньше не встречался – так тем более.

"Меч и Радуга" придумывалась мной только для себя. На самом деле это очень личная вещь. Издали ее, по большому счету, случайно, а большой успех книги я приписываю нескольким факторам, из которых часть - внешние (фактически первая массово изданная фэнтези, написанная российским автором, хоть и под псевдонимом, но "русская душою сама не зная почему"). Но был и внутренний, присущий роману фактор - вот эта самая чрезвычайно личная интонация, которая, неожиданно для автора, оказалась близка многим людям.

Внутренний мир мечтательной девушки, склонной влюбляться не в реальных людей, а в литературных героев (а такой я была в старших классах и в университете), манифестирован в тексте.

Спустя несколько лет, прочитанный другими людьми, он же был явлен еще более отчетливо - в ролевой игре, в которую каждый вложил собственное понимание мира, текста, персонажа.

Интересно, например, что в одном из вариантов, в книгу не вошедших, Тэм Гили погибает. На игре воплотился именно этот вариант. Стоит ли говорить, что игроки моих черновиков не читали (большинство вообще не знало, что по игровому полигону бродит автор).

Ролевая игра - это не пьеса, не постановка, это творческая импровизация в предложенных условиях.

Встреча с персонажами собственного романа лицом к лицу оказалась для меня опытом куда более сильным, чем, скажем, созерцание иллюстраций к тому же произведению. Что иллюстрации! Я их всегда воспринимала как неизбежное зло. К тому же почти сразу это зло стало "избежным" – рисовались только обложки, а внутри текстов уже ничего не иллюстрировали. Но к "Мечу и Радуге" были добросовестно нарисованы ужасные (с моей точки зрения) картинки.

Картинки были ужасные, а вот живые герои оказались прекрасные...

Я всегда утверждала, что главное - хорошо придумать персонажа. Придумаешь персонажа - и он для тебя все сделает. Сюжет тебе сочинит и проживет, мир обустроит, в приключения полезет и победит великое зло подручными средствами. Заодно и средства отыщет.

Попав в тяжелую жизненную полосу и пребывая в мрачном расположении духа, я хмуро сочиняла демиургов, которые ссорились с созданными ими мирами и погибали в одиночестве, никем не понятые, - пока вдруг не приходили герои написанных ими книг (созданных ими миров) и не спасали их от отчаяния и бутылки.

Лично я считала, что это сплошная литературщина... Какие герои, как они «придут» и уж тем более «спасут»… Пока однажды, в самое темное для меня время, не пришли реальные люди, когда-то игравшие моих персонажей на ролевых играх, и буквально не спасли меня от той самой тьмы.

Сделали это не конкретно люди, Маша, Петя, - а именно мои персонажи, всякие там Хелоты из Лангедоков.

Вот тогда мне (печенками) стало понятно, что книжки при правильном их употреблении, способны на многое хорошее.

Существует по крайней мере одна хорошая вещь, которую любой квалифицированный читатель в состоянии извлечь из книг. Книга позволяет человеку безопасно пережить любое, самое опасное приключение.

Меня иногда спрашивают, что я нахожу в полевых ролевых играх. То же самое. Безопасная возможность пережить захватывающе приключение. В жизни для меня подобный экспириенс закончился бы в лучшем случае больницей, а на ролевой игре я могу безнаказанно для моей физической оболочки смеяться в лицо палачам, бросаться в гущу сражения или переживать дворцовый переворот.

Я могу магическим прикосновением вылечивать безнадежные болезни и исцелять смертельно раненых. Могу делать то, о чем даже мечтать немыслимо. При хорошей постановке игры душой я проживаю все то, что задумано мастерами и игроком. Вот ради этих сильных ощущений, собственно и играю.

Но в последние годы - да лет десять уже – существует упорная тенденция беречь игрока, его нежную душу, избалованную психотерапевтами и прочим самокопанием. «Не надо пытать игрока! Не надо его запугивать! Не надо его обижать!» Доходит до смешного - играю палача на игре про "Веселую Англию" (чертовски она веселая, эта наша средневековая Англия, знаете ли) - и ни разу никого мне не привели, чтобы казнить! А в правилах игры, кстати, было написано: "Это Англия, здесь вешают". Ну и?.. Кого вешать-то? Пол-игры палач слонялся по кабакам и тосковал без работы.