Записки нечаянного богача 3

Такие детали рассказывала Мила, будто позволяя бабушке перевести дух. Изложение фактов памятного вечера, казалось, доставляло им обеим настоящее удовольствие. И я вполне понимал их. Наблюдать полный, катастрофический разгром многолетнего заклятого врага — это ли не счастье?

На площади стало тесно от народу. Обошлось почти без эксцессов. Пять-шесть простреленных шаловливых рук, выхвативших было оружие — не в счёт. Они лишь помогли остальным сделать правильный выбор. Под командованием Болтовского всю толпу распихали по машинам и куда-то увезли. Как сказала Мила, прежде чем уехать, Рыгор долго обсуждал что-то с Головиным, причём тот время от времени становился в позу Ленина на памятнике — левая рука за лацканом, правая устремлена в светлую даль. Они хохотали и хлопали друг друга по плечам и ладоням. И, вроде бы, речь шла о каком-то фильме или кино.

Я улыбнулся, догадавшись, что хитрый Тёма продолжил использовать готовые наработки уже в международном формате. Наверняка и вся операция целиком окажется тщательно спланированной ведомством. Профильным, само собой.

Когда площадь опустела, из «Корчмы» вынесли столы и подогнали «автолавки с едой», как Мила назвала фудтраки. Никто из участников мероприятия голодным не ушёл. Отцы-командиры всех мастей, преимущественно красной, синей и зеленой, заняли места за столами во внутренних залах, прозорливо рассаженные хозяином так, чтобы не портить друг другу аппетит и кардиограмму. Но спасение бабы Даги и её внучки, которую, кажется, весь город любил как родную, сблизило противоборствующие по службе лагеря. Белорусы вообще народ неконфликтный и отходчивый. В общем, праздник никто не испортил.

Валя с Серёгой насели на бедную старуху так, что чуть душу не вынули. Вечер затянулся до глубокой ночи, но к финалу город уже знал, что Сергей Ланевский-Волк, будущий зять бабы Даги, не просто какой-то там хрен с горы. Он познакомился и профильно подружился с такой кучей важных людей, что я и представить себе не мог. Дагмара сразу сказала, что в торговлю, производство и логистику лезть не будет, потому как ровным счётом ничего в этом не смыслит, и велела Вале оформить всё необходимое для передачи прав Миле. Разумеется, под управлением и чутким руководством Лорда. Дольше всего спорили над тем, под какой фамилией указывать в документах Людмилу, чтоб потом два раза не переделывать.

Баба Дага, оказывается, вела свой род от Зеновичей. На их гербе ворон сидел не на бревне, а на короне, под которой был крест на радуге — эта информация, тоже не имевшая никакого практического применения долгие года, всплыла у меня в памяти в процессе рассказа о минувшем дне. Интересно всё-таки тасуется колода, прав был бессметрный классик.

Знатоки истории и геральдики до хрипа, хоть и предельно вежливо, убеждали друг друга, пока вдруг не вмешалась Мила, сказав, что берёт фамилию мужа, ибо так правильно и так верно. Единственному старичку, возмущавшемуся тем, что род Корвинов с древней историей иссякнет, и его последнее колено станет «просто Ланевской», Василь очень вовремя поднёс братину с настойкой. Потому что иначе поднёс бы Лорд, у которого вся эта свара архивариусов дожгла, кажется, последнее уважение к сединам. А так дедок принял горизонтальное положение на столе сам, тихо и мирно, без рукоприкладства.

В сухом остатке выходило, что империя Витольда Корвина вернулась в руки законной наследницы. Меня касалось лишь то, что Мила и Серёга, посовещавшись с Дагмарой, насели на Валю и придумали какую-то очередную хитроумную схему, в которую как родные вливались мои активы в России. А я получал какую-то долю в их империи. Но обсуждать это со мной дамы наотрез отказались, боясь напутать что-то. Людмила вообще заняла крайне патриархальную, домостроевскую даже, позицию: все вопросы к мужу. И это тоже было правильно и верно.

Насытив меня информацией до маковки, пани Дагмара соблаговолила позволить помочь ей проследовать к обеду, на который уже дважды прибегала звать давешняя официанточка. Её последний приход мой организм встретил печальным урчанием голодного брюха, которое и убедило бабу Дагу прервать рассказ. Мы спустились в зал на вполне современном блестящем лифте с музыкой и зеркалами внутри. Внизу нас встретили сам Василь, Тёма с Валей, который следовал за приключенцем по пятам, ловя каждое слово, и цветок преррий Бадма Норсоновна. Она тут же ухватила Милу и повлекла куда-то «причесаться и переодеться», ибо с минуты на минуту ожидалось прибытие Сергея Павловича, который, видимо, спать вовсе не ложился.

Едва расселись за столами, как в зал вбежал Рыгор Болтовский. Судя по нему — он тоже не спал, причём дня три, не меньше. Ажиотаж и энтузиазм в нём били через край, но отдавали какой-то опасной военной химией, после которой отсыпаться надо неделю.

— Ну что, Волков, готовь дырку! — приказал он.

Глава 14 Уход от раздачи слонов не удался

Химическая искренность чекиста сразила в самое сердце, судя по всему, каждого в зале. Дагмара прижала руки к губам, утратив царственность и превратившись в напуганную бабульку. Валя отшагнул за спину Головина, наступив самому себе на ботинки и чудом не упав. Дважды. Василь, стоявший возле стола, невзначай положил руку на лежавший на столешнице нож. А они у него, я с первого визита отметил, были не те, стандартные, столовские, которыми только масло намазывать. Основательно подтаявшее. Головин поступил проще и незаметнее. Он перенёс вес тела на дальнюю от комитетчика ногу и повернул корпус так, чтобы впереди оказалось левое плечо, а правая рука была практически незаметна.

Я, услышав реплику Рыгора, закашлялся, потому что в момент как раз откусил и вдумчиво жевал что-то. Одновременно пытаясь не расплескать чай из большой кружки в левой руке. То есть ни говорить, ни жестикулировать обеими верхними конечностями не мог. Пожалуй, к счастью. Поэтому на неоднозначное предложение Болтовского отреагировал довольно сдержанно — скрутил и сунул в его сторону шиш. Он же — дуля или фига. Забытый стародавний жест, конкретно в данном случае обозначавший решительный отказ.

Не сводя глаз с замершего комитетчика, отметил боковым зрением, как из коридорчика, где помещались уборные, вышли Мила и Бадма. Цветок преррий оценил ситуацию во мгновение ока. Кажется, ей вполне хватило одной стойки Головина, чтобы понять — опасность! Она одним движением, каким-то удивительно скупым и эффективным, будто бы айкидошным, сместилась на шаг назад, закрыла ладонью рот будущей невесте и убрала её обратно в дамскую комнату. Что-то, вроде бы, даже шепнув попутно на ухо. Вернулась через три-четыре секунды, босая. Бесшумно сняв с ближнего к ней стола тяжелый старинный графин, отшагнула за спину к Рыгору, перехватывая на ходу ёмкость поудобнее, поухватистее, для одного молниеносного удара.

То есть на тот момент, когда я прокашлялся и отдышался, Тёма, Василь и Бадма были готовы убить сотрудника комитета государственной безопасности братского сопредельного государства. Господи Боже ты мой, с кем приходится иметь дело нечаянным богачам, бедняжкам. Уголовники. Висельники.

— Так, замерли все! — гавкнул я, не успев продышаться до конца, — Бадма — нет! Тёма, Василь, убрали руки! Он сейчас всё нам объяснит нормально, человеческим голосом и без суеты.

Я поднялся из-за стола и шагнул в сторону Рыгора, который, кажется, только сейчас окинул взглядом зал и понял, что ситуация свернула куда-то не в ту сторону.

— Из Минска приказ пришёл, тебя к награде представили! Орден Отечества!

— Да тьфу ты, твою-то мать, — крайне неожиданно для него отреагировал я на эту важную новость. — Не мог по-людски сказать? Отбой всем, дядя пошутил, мы не так его поняли.

Василь с видимым усилием разжал пальцы, выпустив нож, причем последние два разгибал, помогая себе левой рукой. Головин развернулся в полный профиль, ничуть не скрывая того, что прятал в кобуру подмышкой. Я было выдохнул. Но поторопился.