Запрещенная реальность

Он дрожал, хотя здесь небыло холодно; здесь было жарко, тягостно, душно, и он совершенно определенно находился не на Земле. Келдрен дал волю своей живой фантазии, сильно опираясь на прочитанное.

Джиллиад вздохнул и напружинил плечи. Грязь под ногами хлюпала при каждом движении. Казалось, здесь не было ничего, кроме грязи, грязи и луж с гнилой водой до самого горизонта - необычно близкого.

Низкое, варварски-красное солнце пылало в небе, отсвечивая в грязи и лужах кровавой краснотой.

Джиллиад вдруг почувствовал дрожь в ногах и слабость в коленях. Только сейчас он осознал, что дрожит от страха. Если Келдрен придерживался его указаний, то тут была не только эта сцена, он поместил в нее кое-что еще. О, Боже...

Существо, медленно поднимавшееся над черной гранью горизонта, имело маленькую звериную головку на вытянутой, как у лебедя, шее длиной с фабричную трубу. Тело, следовавшее за этой шеей, казалось почти таким же большим, как сама планета - громадным, пульсирующим, беспорядочно усеянным иглами. Существо, шатаясь, направлялось к нему, выбрасывая ногами гигантские фонтаны воды и грязи.

Первым импульсом Джиллиада было повернуться и бежать, но какая-то необъяснимая упрямая жилка заставила его остаться на месте. Должно быть решение, должен быть ответ... сосредоточиться! Сосредоточиться...

В это мгновение что-то со свистом упало с неба, и рядом с ним в грязь плюхнулся длинный сверкающий предмет. Келдрен, завороженно смотревший на экран, вскочил.

– Минуточку! Это сюда не относится. Я этого не планировал. Остерли снова вдавил его в сидение.

– Сядьте и закройте рот.

Они увидели, как Джиллиад кинулся к блестящему предмету и поднял его на плечо.

Вспышка, вторая, третья... В боках чудовища появились большие дымящиеся дыры. Оно поднялось на дыбы и дико заметалось.

Дыр становилось все больше, и вдруг длинная шея обмякла и рухнула, как разрезанная веревка. Многочисленные ноги постепенно слабли, и гигантское тело тяжеловесно легло на бок и застыло.

Экран разом потемнел, и зрители облегченно вздохнули.

– Боже мой, ему удалось!
– сказал Кейслер полуоблегченно, полураздраженно.
– Как же, черт возьми, он смог?

Они ворвались в соседнюю комнату, но Остерли тут же большую часть людей отправил назад.

– Совершенно секретно, - сказал он холодно и закрыл дверь.

– Как вы себя чувствуете?
– повернулся он к Джиллиаду.

– Без особого желания повторить, - ответил Джиллиад, закуривая.

– В общем и целом мне теперь все понятно.
– Кейслер пододвинул стул.
– Пожалуйста, поправьте меня, если я в чем-то ошибусь. Проектор создал определенную ситуацию, которая, чтобы действовать субъективно убедительно, должна раздражать мозг как при непосредственном взаимодействии с Машиной. Это раздражение вы использовали для того, чтобы ввести ваши собственные сфантазированные представления или, скажем, ваше оружие, которое вы себе вообразили, если вам так больше нравится. Верно? Джиллиад глубоко затянулся.

– Правильно. Келдрен создал для меня чужую планету с неземным чудовищем, стало быть, я должен был противопоставить классический ответ. Я был космонавтом и поэтому послал сигнал кораблю-матке, чтобы мне доставили оружие, которое, к счастью, прибыло вовремя.

– Я ничего не понимаю, - сказал Остерли.
– Вы знали, что все это было не в действительности. Почему бы вам просто не сказать себе, что это иллюзия? Вы же резистентный.

– Я этого не мог. И никто не сможет. Единственное решение в том, чтобы на одно внушение ответить другим.

ГЛАВА 11

– Яд и противоядие.
– Келдрен нервно потеребил себя за мочку правого уха, а голос его слегка вибрировал от облегчения.
– Мне очень жаль, мистер Джиллиад, в самом деле жаль.

– Не расстраивайтесь. Вы хорошо поработали. Остерли нахмурился.

– Ну, в будущем пусть он подобное оставит себе. Джиллиад сел и опустил ноги на пол.

– Будет еще хуже, намного хуже.

– Я вас не понимаю.

– А надо бы.
– Кейслер закурил одну из своих длинных сигар.
– Что, по вашему мнению, будут делать иммунные, если начнут войну - запускать ракеты и сбрасывать зажигательные бомбы? Нет, мой друг, если они нападут, то это будет субъективное нападение; они забросают нас проекциями. Их картины проникнут в наш мозг, и мы пропали - еще до того, как поймем, что случилось. И до сих пор Дэйв Джиллиад - единственный, кто нашел решение.

– Но он же резистентный.
– Остерли побледнел.

– Верно, но, может быть, нормальному пониманию можно обучить. Мы должны заняться этим.

– Надеюсь, вы правы. А что с моей проблемой?

– Лучше рассказать ему обо всем.
– Кейслер попытался выпустить дым кольцом, но у него ничего не вышло.

– Хорошо.
– И Остерли подробно рассказал о подозрениях, что шпионская организация иммунных все еще существует. Джиллиад задумался.

– Я вообще-то не эксперт, но мне все больше становится понятным, что Машина - это обоюдоострый меч. Вы можете покрыть проекциями весь город?

– Смогли бы, но это чертовски опасно.

– Тогда я лучше сначала поговорю со специалистами .
– Он повернулся к Кейслеру.
– В общих чертах я бы предложил следующее... Хотя мы этим и не добьемся всего, но, надеюсь, все же многого.

Пока Джиллиад излагал свой план, а Кейслер все время кивал, Остерли все больше возбуждался.

– Это действительно может сработать, дружище!
– Он беспокойно забегал взад и вперед, потом споткнулся о какой-то предмет в углу и выругался. Что это за дурацкая штука?
– Он ожесточенно потер ногу.

Джиллиад улыбнулся.

– Штанга, какими пользуются тяжелоатлеты.

– Какой атлет сможет поднять этот аппарат? Это и для слона тяжеловато. Что за этим кроется?

Келдрек дружески улыбнулся.

– Мне очень жаль, мистер Остерли, но это совершенно секретно.

Сотрудник секретной службы покраснел и улыбнулся.

– Ну, другого я и не заслужил, Келдрен. Вернемся к теме. Мы сможем сделать это за три дня.

– А через четыре дня, может, даже раньше, я смогу вам сказать, что представляет эта моя штанга, - сказал Джиллиад и затушил сигарету.
– Мы можем начать с самого утра. Скажем, в семь, часов.

Остерли посмотрел на часы, кивнул и поднял воротник пальто, чтобы прикрыться от дождя. Было раннее утро.

– Пора. Надеюсь, получится. Я задействовал всех подходящих людей, включая всю полицию и три четверти армии.

Джиллиад швырнул окурок в урну, но промахнулся.

– Из-за этого могут возникнуть трудности.

– Я отдал приказ не стрелять, а только идентифицировать и брать на заметку. Мы схватим их, если ни один безучастный зритель...
– Он помолчал.
– А вот и один из них.