Запрещенная реальность

– Дайте мне время - хоть несколько часов - да, и еще чтонибудь, чтобы я мог писать.

– Вы спятили!
– сказал Остерли, и его зубы отчетливо заскрежетали по мундштуку трубки.

– Может быть, - бесцветным голосом ответил Джиллиад.
– Но вы ведь до сих пор не можете объяснить, откуда они знают, что я здесь.

– Ваши утверждения - не доказательство!

– Но и не опровержение. Как я уже подчеркнул, были и есть города, одержимые мыслью подавить Машину. Вы в Канаде направили вашу энергию на то, чтобы исследовать причины и найти средство излечения. Вам нужно лишь спросить себя, кто имеет наибольшую выгоду от этой подлой торговли.

Остерли мрачно уставился на него, но был заметно растерян и почти готов поддаться убеждению.

– Решение кажется довольно простым. Мне нужно только просмотреть в государственном архиве несколько документов.

– Я бы вам не советовал. Если я правильно представляю ваш интерес к ним выдаст вас, а вы для нас очень ценны.

– Но вы же не можете утверждать, что против меня что-то замышляется?

– Я бы не решился спорить.

– Но мне необходимо знать содержание этих документов!

– Ну, хорошо, я пошлю другого. У нас тут есть человек с востока, в качестве одного из сотрудников. Мы дадим ему для прикрытия удостоверение журналиста.
– Он вздохнул.
– Мистер Кэнтрелл будет очень недоволен, если я напрасно потрачу его время. У него сегодня вечером, кажется, свидание с блондинкой.

Но Джиллиад даже не улыбнулся.

– Будем надеяться, что у него получится. Следующий шаг, если этот не удастся, вы знаете.

– До этого наверняка не дойдет, -сказал Остерли, уходя.

Он вернулся два часа спустя с озабоченным и свирепым лицом и не стал терять время на предисловия.

– Кэнтрелл мертв.

Джиллиад посмотрел на него без всякого торжества.

– Как это произошло?

– Он упал с лестницы.
– Остерли вынул из кармана трубку и, наморщив лоб, разглядывал Джиллиада.
– Три подлые ступеньки. Он поскользнулся и сломал позвоночник. Растолкуйте, как это могло случиться?

– Они применили Машину.

– Да, мы так и предполагали. Мне кажется, они его впустили, дали возможность найти документы, чтобы убить его только после того, как он отыщет.
– Он покачал головой.
– Мы были слепыми, Джиллиад, весь мир был слеп.

– Не слеп, а лишь вынужден смотреть в соответствующем направлении, на непосредственную опасность, вместо того, чтобы искать причины.

– Нам повезло, что мы это вовремя заметили.
– Остерли, не торопясь, набил трубку.
– Вы готовы ко второму этапу?

– Это же была моя идея.

– Но этот вовсе не значит, что вам это доставляет удовольствие. Вы боитесь?

– Я обязан отвечать? Ну, хорошо - да, я боюсь.

Остерли слабо улыбнулся.

– Знаете что? Я люблю честных людей.
– Он раскурил свою трубку.
– Не волнуйтесь, вас прикроют, и мы все послушаем вместе. Мы будем все видеть и слышать.

– Хорошо. Не забывайте о моем друге Кэнделе.

– Все распоряжения отданы.

Джиллиад нахмурился.

– Вы говорите так, будто я распрощался с ним навек.

– Будем смотреть фактам в лицо. Такое возможно, даже очень возможно вы уверены, что хотите это пережить?

Джиллиад отвернулся и промолчал.

В комнату, улыбаясь, вошел Кэндел.

– Очень рад тебя видеть. А то уже пронесся глупый слух, что ты мертв.

– Да, этого чуть было не случилось.
– Джиллиад указал на кресло. Подробности потом, а то мало времени. У меня был разговор с людьми из здешней секретной службы.

– Какие-нибудь проблемы?
– Кэндел достал сигарету и закурил.

– И да и нет - все зависит от того, к каким выводам они пришли. Мне очень жаль, но я не могу об этом рассказать.

– Понимаю, но надеюсь, что все будет хорошо. Послушай, а здесь прекрасно, особенно если ты на свободе. Никакой М-полиции, никаких поисковых групп - как в раю.
– Он выпустил дым в потолок.
– Ты уже поправился?

– Да, полностью. Если хочешь знать правду, кто-то пытался меня убить.

– Что?!
– Кэндел ошеломленно поглядел на него.

– Кто-то пытался меня убить.
– Джиллиад тоже закурил сигарету.
– По мнению здешних специалистов во мне есть что-то особенное.

– Мне это кажется довольно странным.
– Кэндел наморщил лоб.
– Сюда никто не приходит, и отсюда никто не уходит. Даже если бы ты был каким-то особенным, как ты говоришь, то кто мог об этом знать?

– Я тоже ломал над этим голову.
– Джиллиад поглядел на тлеющий кончик сигареты и внезапно поднял голову.
– Об этом знал только один человек, и этот человек - ты.

– Я?
– Кэндел едва не выронил сигарету, а потом нахмурился.
– Твой юмор мне не совсем понятен. Это не смешно, совсем не смешно. Боже мой, Дэйв, мы же столько лет друзья.

– Ты столько лет рядом со мной. Смешно, но если перемещали меня, то перемещали и тебя.

– У тебя богатое воображение.

– Может, я тоже вообразил, что иммунные менее всего под подозрением и являются слишком привилегированными людьми в нашем обществе? Я вообразил, что иммунные постоянно занимают посты, откуда они могут управлять, не обнаруживая себя, методами Серых Кардиналов, так что, если что-то не получается, вину сваливают на бедных восприимчивых?
– Джиллиад пристально поглядел на него.
– Скажи мне, Кэндел, почему в архивах и статистических бюро работают исключительно иммунные? Не для того ли, чтобы фальсифицировать данные и скрывать тот факт, что они живут почти в шесть раз дольше, чем любой нормальный человек?

– Полегче, полегче, - голос Кэвдела звучал успокаивающе, но лицо его покраснело.
– Мне кажется, лучше - позвать врача.

Джиллиад горько улыбнулся.

– Давай, но тогда войдет сотрудник секретной службы с пистолетом.

– Я думал, мы друзья.
– Кэндел сделал примиряющий жест. Несомненно, ты заблуждаешься, но несмотря на твое мнение, мне чертовски жаль, что все должно так закончиться.

Губы Джиллиада вытянулись в тонкую полоску.

– Мне тоже. Как жаль, что именно ты вынужден был выдать меня другим имунным.
– Он покачал головой.
– Вообще-то, очень находчиво - создать связь с Канадой, которая угрожает стать слишком сильной, и одновременно убрать Джиллиада с дороги.

– Ну, послушай же!
– Если Кэндел играл, то играл мастерски.
– Откуда у тебя, черт возьми, эти сумасшедшие идеи? Может, тебя обработала секретная служба?

Джиллиад затушил сигарету. У него уже появились легкие сомнения, но нужно было продолжать.

– Я хочу сказать тебе еще кое-что. Когда умер мой дед, после него остались кое-какие бумаги, принадлежавшие еще его деду. На одном листе, несомненно, был рецепт, который моя прапрабабка еще в домашинные времена вырезала из газеты; там что-то о приготовлении мармелада из смородины и малины. На обратной стороне этой вырезки есть фотография мужчины, стоящего перед парламентом, а под ней слова: "Ф. Свифт, независимый кандидат от..." Дальше прочесть было невозможно, но этот Ф. Свифт был поразительно похож на тебя, включая бородавку под левой бровью.