Запретная Родина

Как вскоре выяснилось, наши новые знакомые, Марк и Габриэль, ничего не знали о бродяжничестве. Они не спешили делиться своей историей, да и мы умолчали о том, что ищем Трогию. Однако кое-какие удивительные совпадения всё-таки нас сблизили. В частности то, что они знали Маира, и он знал их.

– Думаю, с этого и начнем, – сказал Алеард. – Вам бы переместиться на Тасулу – это безопасный мир для бродяг. Туда же можно пригласить и братьев Арнэ.

Если супруги и удивились всему рассказанному, они хорошо своё изумление спрятали. Мне казалось, будто им гораздо важнее не знание, а само решение. А ещё я чувствовала, что Габриэль действительно больна, но не так, как обычный человек. Что-то в её чувствах, в выражении лица, и в том, как она дышала, настораживало.

– Что делать будем? – спросил Алеард, когда мы отошли к ручью напиться. – Не хочется их бросать.

– Предлагаешь взять с собой?

– Предпочел бы не брать, но у девушки и правда серьезные проблемы. Обычно человек несет в себе положительный заряд, и он мощный, яркий, осязаемый. В её случае я вообще ничего не вижу – ни сплетений, ни основных узлов. Едва-едва сердце подсвечено, остальное – сплошной мрак. Такое чувство, будто она наполовину мертва. – Он перехватил мой испуганный взгляд. – Понимаю, звучит безумно, но мы неспроста с ними встретились. Послушай, как девушка описывает тот мир. Тебе не кажется, что она говорит о Трогии?

– А вдруг они от Первого? Вдруг это ищейки? И мы по своей воле приведем их в запретный мир! Так ошибиться – потом всю жизнь себя корить.

– Они не «темные», – покачал головой Алеард. – Это я знаю совершенно точно. Марк обладает огромной силой, которую трудно прощупать целиком, но он никогда не использовал её во зло.

Я улыбнулась.

– Вот уж точно от тебя ничего не утаишь.

– Как раз тот скачок силы, о котором я говорил. Порой мне кажется, что дар Создателя объединяет в себе несколько других даров. Разве что нам всё равно надо решить, как поступать с ребятами.

Я задумалась. Мы знали их всего пару часов, но мог ли Алеард ошибиться, могли ли мои чувства быть обмануты? Едва ли.

– Думаю, им стоит отправиться с нам, – сказала я через минуту. – Кажется, они и правда многого не знают. Хорошо бы сначала получить подтверждение от Маира… Но у нас нет времени.

– Согласен, но есть риск, что их выкинет. Проход нестабилен, а они мало перемещались. Скорее всего, они проваляться в более обжитые, близкие к Промежутку миры. И потом мы сможем их там отыскать с помощью Криса.

Когда мы сказали новым знакомым, что вынуждены взять их с собой, чтобы не потерять путь, они какое-то время разговаривали между собой. Также как мы обсуждали, стоит ли доверять? Скорее всего. И, также как мы, решили рискнуть.

В итоге Алеард не без труда протащил нас четверых в свой Промежуток. Габриэль и Марк некоторое время приходили в себя, но я заметила, что именно здесь, в переходной реальности, на щеках девушки появился хоть какой-то румянец.

– Красиво как! – сказала она. – Эта то самое место – логово, как вы сказали?

Я кивнула.

– Связующая точка. У каждого из вас она будет особенной. Промежутки – как отражения души. Камни – это миры, вода – проводник.

– Звезды – доступные энергии? – вдруг сказал Марк.

Алеард внимательно поглядел на него.

– Скорее всего. Как ты это понял?

– Чувствую их в себе, – коротко ответил мужчина.

Мы с Алеардом переглянулись, Габриэль покрепче прижалась к мужу. Пришлось рассказать им о дарах и стихиях. Возможно, Марк был Звездным, потому и ощутил небо по-особому. Мне вот никогда не казалось, что светила в Промежутке несут какой-то особый заряд. Снова промелькнула мысль о нескончаемом потоке знаний и выстроенной где-нибудь в горах школе…

– Отсюда мы пойдем в иные миры, и задерживаться там не станем, – сказал Алеард. – Чтобы добраться до нужного места, придется потратить много сил.

– Хорошо, – кивнул Марк. – И это будет тот самый мир?

– Возможно. Я не уверен, что он впустит нас, но, по крайней мере, даст коснуться. Да и потом будет легче найти путь, чтобы попробовать туда попасть.

– Почему он закрыт? – спросила Габриэль.

– Трогию, если вам нужна, как и нам, именно она, предали, – ответил Алеард. – Миры такое не сразу прощают, тем более если они Изначальные.

Пришлось рассказывать ещё и об этом, и о многом другом. Мы всё равно ждали нужного момента, и когда он настал, ринулись вперед.

Мелькнуло розовое солнце и пропало, словно его стерли. Заходило ходуном синее небо, вскочили на нем крупинки крошечных звезд – и рассыпались бисером, превращаясь в дождь. Нас намочило, потом высушило. Снова намочило… Столкнуло, расправило, перевернуло и обрушило в снег. Никто не успел и охнуть, как мы выпали посреди пустыни, затем в лесной чаще, потом на берегу океана. Я понимала, что силы мои на исходе, и видела, что остальным тоже достается по полной. Мы будто летели через туннель, не успевая даже вдохнуть воздуха, и сомнение внутри меня становилось всё более обширным.

Не получится. Не сможем.

– Алеард! Ёксель-моксель!.. – вдруг донеслось через пространство. Голос принадлежал Кристиану. – Притормозите, ребят! Вы ж угробитесь!..

Мы не успели увидеть его во плоти – пролетели в очередной мир, едва ощутив Промежуток. И – плюхнулись в прохладную пресную воду. Я, Алеард, Марк и Габриэль. Следом сверху упал Крис и какая-то миловидная девушка.

– Привет! – воскликнул штурман.

– Привет! – радостно отозвались мы.

Красивую девушку звали Аверина, но не успели мы познакомиться и познакомить ребят, как в воду шлепнулся Ойло.

– Это… того… чего?.. – вынырнув, закашлялся трог. – Мы где, блин?

– Мы где-то, – ответил Крис. – Думаю, в одном из близких к Трогии водных миров.

– Для лучшей проводимости! – воскликнула я

– Именно, – улыбнулся Крис. – Я вас специально сюда засунул. Простите, что внезапно. Теперь дождемся Эвана и Руту…

Шплякс! И они уже бултыхаются рядом.

– Теперь, кажется, все, – сказал штурман, когда ребятам объяснили смысл такого купания. – Хотя я понятия не имею, кто нам вообще нужен…

– Мы уже можем перемещаться? – взволнованно спросила Рута. – Прямо на Трогию?

– Нет. Мы только коснемся, сможем поговорить с ней сердцами, – ответил Алеард. – Возможно, она поймет, примет и откроется. Или оттолкнет нас, как и прочих.

– И что тогда? Снова пробовать станем? – спросил Ойло.

– Возможно. Но я думаю, что эта попытка – единственная, и если Трогия и передумает, то только спустя долгое время.

– Печально, – сказал Ойло, – быть преданным. Вот только я ума не приложу, как мы будем говорить с планетой!