Зарубежный детектив 1979

«Что ж, ответ может показаться более или менее убедитель­ным. Но посмотрим, как поведет себя это хитрец дальше».

– Значит, вас ничто не связывает с монастырем Святого Лу­зана и вы пи с кем из тамошних жителей не поддерживаете связи?

– Конечно. Так оно и есть. Хотя я знаю в лицо многих из них. Я ведь долго жил при монастыре. — Хубилган смотрел прямо в глаза следователю, как человек, не чувствующий за со­бой никакой вины.

– В таком случае, сейчас вы получите возможность встре­титься с одним человеком. Не возражаете? — На лице перерож­денца не дрогнул ни один мускул. — Возможно, вы хорошо его знаете. Припомните все обстоятельства, при которых вы встреча­лись. Приведите арестованного, — обратился следователь к сотруднику, ведущему протокол допроса.

Пожилой мужчина в широком, мешковато сидящем дэли сде­лал несколько уверенных шагов вперед и вдруг, увидев хубил­гана Довчина сидящим перед столом следователя, остановился дважды глотнув воздух широко открытым ртом. Грузно опустил­ся на стул, дрожащей рукой провел по большой лысой голове и уставился на следователя.

– Итак, с каких пор и какие именно отношения вас связы­вали?

– Что касается меня, то мне лишь знакомо имя перерожден­ца, поскольку мы несколько лет жили при одном монастыре. Однако, уверяю вас, между нами никогда не было и нет никакой личной связи, — ответил большеголовый.

— Я тоже не слишком близко знаком с хамба-ламой. Знаю его только в лицо. Не более. — Хубилган накрыл правой ла­донью заметно подрагивавшую левую кисть руки.

Довчин и хамба Содов сидели, отвернувшись друг от друга, словно чужие люди.

— Хамба, понимаете ли вы всю серьезность вашего поло­жения?

— Я не представляю себе, о чем вы говорите. Вообще, поче­му я арестован? Сынок, отпусти старика. Я ни в чем не виноват. Здесь произошла какая-то ошибка.

— Ошибки быть не может. Объясните причину, побудившую вас как настоятеля монастыря возвести субурган.

– Здесь вовсе нет никакой особой причины. Мы возвели су­бурган ради спасения от грехопадения всех живых и ушедших в страну спокойствия послушников бурхана, ради шести начал сотворения нашего мира. Дешга и нощно мы, ламы и хувараки*, читаем молитвы, поклоняясь трем сокровищам бурхана, и про­сим в молитвах все победившего и миновавшего всесильного Будду быть милосердным к верующим, облегчить их судьбу. Идя навстречу пожеланиям верующих, очистить свои грехи и возбла­годарить бурхана, мы и решили возвести субурган.

1 Хуварак — ученик ламы.

– Назовите имя человека, имеющего высокий духовный сан и находящегося за границей, с которым вы поддерживаете связь. . — Такого человека мы не знаем, — почти хором ответили хубилган и хамба.

– Видно, у вас обоих слишком короткая память. — Следо­ватель нажал кнопку звонка. — Приведите следующего.

Хубилган и хамба с тревогой поглядывали на дверь, но, когда привели Дамдин-Очира, они, как по команде, отвернулись, при­няв равнодушный вид, желая показать, что они никогда преж­де не видели этого человека.

— Вы знакомы с этими людьми?

Дамдин-Очир не отвечал, будто не слышал вопроса.

– Повторяю: знаете этих людей?

– Я знал их раньше, — еле слышно проговорил арестован­ный.

Перерожденец и настоятель разом накинулась на него.

– Открой глаза пошире. Первый раз тебя видим!

– Прекратить пререкания. Арестованный ответит сам.

– Нет, я, кажется, и в самом деле ошибся. Нет-нет, я никог­да раньше не видел этих лам, — огромным усилием воли Дамдин-Очир заставил себя улыбнуться.

– Так. При каких обстоятельствах вы впервые очутились за границей?

– Рыба ищет, где глубже, а человек ищет, где лучше. Так и я. Но хорошо, как говорится, там, где нас нет. На чуж­бине я не прижился, на родину потянуло. На старости лет захотелось прижаться к груди родной земли, как к груди ма­тери.

– Неужели вам так плохо жилось за границей?

– Житье мое там было незавидным.

– Неужели? Мы располагаем материалами, доказывающими как раз обратное. С какого времени и какого рода отношения вы поддерживаете с хамба-ламой?

– Да мы вовсе незнакомы, и нет между нами никаких отно­шений, — сорвался с места хамба Содов.

– Приведите следующего!

В кабинет робко вошел баргут — бывший проводник халхас­ского хана. За несколько дней, прошедших после ареста, он силь­но похудел, постарел и как-то весь сжался. Ненавидящим взгля­дом уставился на хамбу и Дамдин-Очира.

– С какой целью переходили границу?

– С какой целью? Спросите об этом лучше у него, — баргут указал пальцем на Дамдин-Очира. — Я был его проводником и доверенным лицом и был уверен, что делаю доброе дело во имя бурхана. К тому же мне хорошо платили.

– Сколько раз вы незаконно переходили границу?

– Года два назад, помните, я привез вам письмо, — баргут кивнул в сторону хамбы.

– Никакого письма я от вас не получал, — отрезал настоя­тель.

– А кто мне на хадаге двадцать тугриков поднес за это? Деньги немалые! — И снова, обратив лицо к следователю, баргут продолжал: — Потом я принес хамбе ответное письмо от япон­ского разведуправлсиия, к которому хамба обращался с прось­бой прислать руководство к действию и оказать военную помощь. Хамба-лама должен прекрасно помнить. Этому человеку я триж­ды привозил письма от японцев, доставлял его ответные послания соответствующим лицам. Пусть подтвердит Дамдин-Очир.

– Кто дал вам титул халхасского хана? — Следователь не мог сдержать улыбки.

– Святой Банчин-богд пожаловал меня ханом...

– И что же вы изволили делать как хан?

– Я ничего особенного не сделал...

– Ну, хорошо. Приведите следующего!

Осунувшегося и сильно заросшего бородой китайца Буянта арестованные узнали не сразу. Китаец не сел на предложенный ему стул, а продолжал стоять.

— Кого из присутствующих знаете?

— Хай, всех знаю! Это же главные зачинщики: лама-перерож­денец Довчин из монастыря Святого Лузана, рядом с ним хамба-лама Содов, а это — халхасский хан Дамдин-Очир, посаженный на трон в Баргутской кумирне. Много лет они не останавливаясь ни перед чем, делали все, чтобы свергнуть новую власть и вернуть старые порядки. Они готовы были подчинить свою страну японцам... Я человек конченый и не боюсь говорить правду.

Ламы сидели молча, ерзая на стульях.

– Эти благообразные святоши замутили мозги таким недо­тепам, как я, ввергли нас в тяжкие грехи, — со злостью выкри­кивал баргут.

– Ты, грязный убийца! Замолчи, — визжал халхасский хан.

– Нет, это ты и есть убийца. По твоему приказу яобаг­рил руки кровью безвинного человека, но яприму кару гос­подню...

– Прекратить пререкания! По-моему, здесь еще кое-кого не хватает.

В сопровождении вооруженной охраны в кабинет привели Шушму, Пунцага, темнолицего монашка, телохранителя Дам­дин-Очира и кургузого Дамирана.