Зарубежный детектив 1979

Перерожденец покрутил в руке нефритовую табакерку с ко­ралловой крышкой, насыпал на ладонь немного табаку и с си­лой втянул его в нос. Поманил пальцем Балдана, чтобы тот сел ближе.

– Смотрите, никому ни слова о моем посещении монастыря. Думаю в последнем месяце осени начать переворот. К тому вре­мени у нас будет достаточно людей и оружия. Нас поддержива­ют другие монастыри плюс военная помощь из Японии. Как вы думаете, — переспросил он у Балдана, — придет помощь из Страны восходящего солнца?

– Надеюсь, что придет. Японцы затребовали подробные кар­ты дорог с указанием территории, наиболее подходящей для вво­да войск. Карты я уже отослал.

– Молодец, сынок. — Хубилган положил руку на плечо Бал­дана. — Наши карты отослал или другие?

– Копию с ваших карт я отослал сам. Кроме того, со свои­ми картами туда уехал Буянт.

– Слава бурхану. С этим все в порядке. Это же огромное де­ло!.. За оставшиеся до намеченного переворота несколько меся­цев мы должны успеть поднять всех лам окрестных монастырей и объединить свои силы для подавления новой власти. Нужно провести тайный съезд настоятелей монастырей для выработки программы единых действий.

– У меня есть одна идея, достойный перерожденец. — Бал­дан слегка поклонился хубилгану.

– Слушаю тебя, сынок. Говори.

– На этот съезд желательно пригласить халхасского хана, чей престол находится сейчас в Баргутской кумирне, каноника Дамдин-Очира. Он может снова поехать в резиденцию японской разведки и от имени всех послушников бурхана поторопить японцев с оказанием нам военной помощи.

– Безусловно, присутствие халхасского хана на съезде было бы очень желательно. Но нужно понимать, — вздохнул перерож­денец. — что пересечь границу и добраться до монастыря Свя­того Лузапа из Баргутской кумирни чрезвычайно трудно.

– Понимаю вашу мысль, мудрый перерожденец. Но я возь­мусь доставить сюда Дамдин-Очира, пригласив его поначалу на обряд освящения места для субургана.

– Хорошо, с этим вопросом решено. — Хубилган откашлял­ся и отпил из пиалы остывший чай. — Нужно морально подготовить лам к участию, в священной войне за религию, в кото­рой мы должны либо победить, либо погибнуть все до единого. Но надо, чтобы на священную войну за веру они шли не с чет­ками и молитвами в руках, а с оружием. Вас, господин японский посланник, — для важности хубилган перешел на официальный тон, — прошу заняться военной подготовкой здешних лам, ко­торые как один ыойдут за хамбой, разработать план похищения огнестрельного оружия и сабель из воинских частей. Как толь­ко японцы перешагнут через нашу границу, мы все должны взять в руки оружие и встать на защиту своих интересов и прав.

Довчин отпил еще несколько глотков из пиалы и, обращаясь с многозначительной улыбкой к настоятелю, сказал:

— Мой дорогой хамба-лама, мудрейший и достойнейший из всех настоятелей, каких я когда-либо знал, воспользуйтесь моим советом и поучитесь у этого молодого человека, — он кивком указал на Балдана, — стрелять из нагана, который я желаю вам подарить. — И он вытащил из своей переметной сумы наган с серебряным украшением на рукояти. — Держите. Теперь вы его хозяин. Не пренебрегайте моим советом научиться стрелять.

Хамба, никогда прежде не державший в руках ничего, кроме четок, испугался и обрадовался одновременно. Приняв подарок церемонно, двумя руками, настоятель пожелал перерожденцу быть удостоенным всех милостей бурхана.

— Пусть сей монастырь Святого Лузана станет нашим глав­ным штабом, священным очагом нашей организации!

Задав Балдану несколько вопросов, касающихся японской разведки, и получив приятные, обнаденсивающие ответы, Довчин засмеялся и похвалил его действия.

– Да, совсем забыл. Как поживает тайджи Дамиран? Навер­ное, совсем спился? Смотрите за ним в оба. Пьяный он очень болтлив.

– От него пользы как от козла молока. Недавно поджег зимовье одного здешнего горлопана. Чуть не попался. А все зря. Этому горлопану артельщики новую юрту поставили. Но иногда и Дамирана похвалить можно.

И настоятель рассказал перерожденцу историю с дедом Доноем, чем сильно рассмешил Довчина.

На другой день Балдан, посоветовавшись с Гомпилом, решил и на этот раз удивить перерожденца и заставить его поверить в себя до конца.

— Всемогущий перерожденец, защитник послушников бур­хана, передающий нам его святую волю через благословление свое, соизвольте пожелать нам удачи и благословите на опасное дело во имя спасения веры. Мы решили попробовать достагь оружие.

— Но справиться с охраной и проникнуть в склад с оружи­ем — дело сложное и опасное.

– Знаем, всесильный наставник. Попытаем счастья и, воз­можно, вернемся с удачей. Помолитесь за нас, милостивый перерожденец, чтобы ангел-хранитель помог нам.

– Будьте осторожны, сыны мои!

С разрешения начальника особого отдела Н-ской воинской части Балдан и Гомпил получили под расписку со склада деся­ток винтовок без патронов и несколько сабель с предписанием возвратить их через трое суток...

Ночью Балдан с Гомпилом привезли оружие, сложили его на видном месте в складском помещении монастыря, а остаток ночи провели в пристройке Балдана за обсуждением дальнейших дей­ствий.

Утром следующего дня они пригласили обоих сановников осмотреть склад с пожертвованиями и оценить их работу. Уви­дев боевые винтовки и сабли, хубилган с хамбой ахнули от удивления и, вознеся молитвы бурхану и хвалы расторопности Балдана, пригласили его на ужин по случаю отъезда перерож­денца.

За ужином в знак глубокого доверия хубилган посадил Балда­на по правую руку от себя, и оба ламы наперебой стали предла­гать ему лучшие куски.

Этой же ночью Довчин, никем не замеченный, уехал из мо­настыря.

17

Кургузый тайджи ввалился в юрту хамба-ламы, с трудом удерживая равновесие, чтобы не упасть. Уставившись пьяными глазами на хамбу, заплетающимся языком приветствовал его, но настоятель не удостоил Дамирана ответом. Сделав неверный шаг вперед, тайджи чуть не упал. Он стоял, балансируя и хватаясь растопыренными руками за воздух.

– Наставник не хочет меня видеть, я уйду.

– Сядь, где стоишь, Дамиран, — брезгливо поморщился хамба-лама. — Где это ты так налакался, негодник? У нас рабо­ты невпроворот, мы не спим ночами, а он заливает вином свое нутро.

Дамиран сел возле двери, прислонившись спиной к косяку, и засопел.

— Эй, Дамиран. ты зачем пришел? Так шляешься? Или дело какое есть?

Тайджи открыл глаза, виноватым осоловелым взглядом обвел юрту и запричитал, подавляя икоту:

– Я стал никому не нужен. Все у меня из рук валится, и божества покинули меня.