Заря коммунизма

Девочка бросилась к бабушке, громко топоча по полу босыми ногами. Женщина тоже не спала. Она стояла в углу своей комнаты и крепко сжимала осиновый кол. Её расширенные от страха глаза смотрели в окно – там, в удобной для вампиров темноте стоял человек. Ничего не говоря, Маша кинулась в третью комнату, к третьему окну – и там стоял жуткий незнакомец...

Аграфена Степановна, точно тень, выплыла из убежища и крепко взяла внучку за руку. Ей бы отругать негодную, наказать за приглашение! Но плотно сжатые губы молчали, а глаза слепо взирали во тьму.

– Что делать?.. – не помня себя от страха, спросила Маша, и романтические мечты о будущем в вампирском теле уступили самому обычному человеческому ужасу.

– Оборону держать... – шепнула бабушка и сунула ей в руки кол. – Стой здесь, а я за святой водой.

– Я с тобой! – выпалила девочка и больно сжала руку женщины.

Две светлые ночные сорочки двинулись на кухню по коридору, что выходил в столовую. Проходя мимо своей комнаты, Маша посмотрела в окно – голова так и осталась торчать в неподвижности. Они окружены вампирами и некуда бежать...

– Стой здесь. Там форточка открыта, – Аграфена Степановна силком установила внучку в угол, а сама двинулась на кухню.

– Почему ты её не закрыла? – сдавленно пропищала Маша, давясь сердцебиением.

– Тебя забыла спросить, – рыкнула бабушка, чей страх на мгновение угас перед виной девочки.

Осторожные шаги женщины свернули за дверь и притихли. Дом напряжённо застыл. Звенящая тревога пронизала воздух и осела в чёрных мрачных углах. Терпение Маши дало слабину. Она высунулась из-за косяка и посмотрела на кухню. Стол, рукомойник и полки находились всё там же, но бабушки не было. Куда она могла спрятать святую воду? Да и звуков никаких нет... Неужели стоит и вспоминает?!

Девушка вернулась на прежнее место и ощутила, как ужас покалывает кожу и усмиряет волю. Она понимала – надо выйти или позвать бабушку, но что-то внутри бастовало с решимостью капризного ребёнка.

Сколько бы ещё прошло времени, прежде чем она решилась бы выйти, Маша не знала. На кухне послышался шорох – нечто тяжёлое, но не твёрдое упало на пол. Девочка кинулась в комнату. Там громоздился огромнейший шкаф. Она живо открыла его и забралась в дальний угол, обнаруживая в себе проворство кошки. Сверху на неё легли подолы платьев, юбки, брюки, папины рубашки. С боков подпирали высокие баулы старой одежды. Маша до боли сжимала осиновый кол и успокаивала себя призрачным контролем над ситуацией.

Шли минуты, и долгое время дом молчал. А затем по коридору нарочито громко зашагал человек. Стук каблуков оглушительно разносился в напряжённой тишине и замер в комнате, где пряталась девочка. Кто-то сел в кресло – оно скрипнуло по своему старческому обыкновению.

– И сколько мы будем там отсиживаться? – спросил председатель. – Я слышу каждый удар твоего сердца, Маша. Ты могла бы от меня спрятаться, если б умерла, но так... Ты просто оттягиваешь неизбежное.

У девочки защипало в глазах. Она поняла, что бабушка затихла не без причины, и острая вина вперемешку с ужасом затопила её и без того настрадавшееся сердце. Где же смелость? Куда пропала храбрость? Сперва Маша рвалась в бой и собиралась лично засадить кол в сердце стратилата, затем хотела стать одной из них, а теперь позорно сидит в шкафу и надеется, что вампир блефует...

– Так гостей не встречают, – разочарованно произнёс Константин Петрович. – Хватит, вылезай уже. А то пылью надышишься, тебе же хуже будет.

Снова тишина.

– Маша, ты ведь сама позвала меня! Признаться, я возмущён! – слабо хохотнул он. – Это детский сад, в самом деле. Вылезай. Тебе ничего не угрожает.

Как только последняя фраза вылетела из уст стратилата, девочка дёрнулась. Нет, она нисколько не поверила в данное обещание, но оно стало удивительным толчком к обретению власти над собственным телом.

Маша зашуршала баулами, загремела деревянными вешалками и едва не вывалилась в комнату. Мужчина в тёмном костюме насмешливо качал головой.

– Доброй ночи, – вежливо поздоровался он, а девушка покосилась на окно – чья-то голова по-прежнему торчала снаружи.

– Что с бабушкой? – дрогнувшими губами произнесла Маша.

– Она отдыхает. Не волнуйся, с ней всё в порядке.

– Зачем вы пришли?

– А зачем позвала? – председатель подался вперёд и очаровательно улыбнулся. Его лицо было чудовищно красивым, и Маша невольно задержала на нём взгляд. Бывает же такое – самый опасный вампир обладал внешностью, до которой большинству мужчин не просто далеко, а как до соседней галактики.

– Я не подумав...

– О как, – обиделся он. – А я пришёл, гостей привёл... Не хочешь их пригласить?

– Ни за что.

– Ну и ладно, ну и без них хорошо посидим.

За окнами зашуршали, и девочка испуганно посмотрела на улицу – несколько человек растворялось в сырой темноте уснувшего сада...

– Это вы им приказали?

– Да, я. Восхищает?

– Как?

– Вот так, – мужчина коснулся виска указательным пальцем и растянул улыбку. – Когда ты будешь со мной, тоже услышишь все мои мысли.

– Это больно?

– Ну, дорогая моя, всё самое приятное сначала больно, – засмеялся он. – Зато потом открывается такое... Так расскажи мне, чего бы тебе хотелось больше всего?

– Чтобы вы ушли и больше никогда сюда не приходили...

– А ещё? – нисколько не обиделся стратилат. – Самое сокровенное?

– Это и есть самое сокровенное...

– На моё место захотела? Сильно.

– Пожалуйста, уходите, я не подумав позвала...

Взгляд мужчины ожесточился. И хотя в комнате стояла темнота, Маша разглядела, как его губы перестали улыбаться, а лицо точно вытянулось.

– У меня не так много терпения, как кажется, – проговорил председатель и встал. – Мне всегда интересны настоящие мысли живых людей, а то потом от вас одно раболепство, даже иногда скучновато... Но не стоит долго тянуть.

Он подошёл к ней, высокий, статный, окружённый ароматом «Шипра», и девочка задрожала.

– Брось ты этот бесполезный кол. Ты уже приняла решение.

– Да, приняла.

– О-о-о, – отступил Константин Петрович и засмеялся, – героиню решила из себя сделать! Ну слушай, героиня. Чтобы всадить в меня кол, сперва ты должна разорвать остриём вот этот великолепный пиджак, затем рубашку, майку, затем мышцы, дальше ты должна попасть между рёбрами да попытаться их раздвинуть, чтобы коснуться сердца. Как, потянешь? А, ещё забыл, и всё это время я собираюсь сопротивляться. Так как? Справишься?

С каждым насмешливым словом Маша теряла надежду.

– Давай так, приведу три примера, чтобы ты поняла, от чего по глупости отказываешься. Первый – Галина Александровна, мой секретарь. Бедняжка мучилась от рака, врачи были бессильны, но посмотри – я дал ей жизнь! Женя Самойлов, мой механизатор, второй пример. У него на редкость стервозная жена, все соки из него выпивала, он думал в петлю, а теперь гляди – покорней женщины нет на селе! Ну и третий пример, хорошо знакомая тебе Люда.

Стратилат сделал паузу, наслаждаясь внезапно участившимися ударами сердца Маши, а затем продолжил: