Заря коммунизма
Шрифт:
– Не хочу.
Женщина терпеливо прошла в комнату и села в соседнее кресло.
– Что у тебя случилось? Всё молчишь и молчишь.
– Ничего.
– Расскажи, кровиночка, полегчает.
Но Маша безмолвно смотрела на чернеющие за окном ветви и не собиралась говорить. Теперь она снова одна в этом бушующем грозами мире... Как такое объяснить?
– Как в лагере? Никто не обижает?
– Нет.
– А Галина Александровна? – изменённым голосом спросила бабушка. – Она больше ничего не делала?
– Нет.
Аграфена
– Вижу, крестик-то не сняла...
Впервые лицо девочки оживилось, смущённо, испуганно, но она быстро взяла себя в руки и бесцветно ответила:
– Мне всё равно. Что он есть, что его нет.
– Ты носи, носи его, кровиночка. Он плохого не сделает.
Бабушка осторожно коснулась плеча внучки и вздохнула.
– Пойдём, Маш, всё же стынет! – нарочито весёлым тоном воскликнула женщина.
Девочка нехотя поднялась и пошла в столовую, где ждал накрытый, едва ли не праздничный стол: дымилась ароматная варёная картошка с маслом и петрушкой, стояла банка молока и тонкие ломтики варёной колбасы закрывали собой белую тарелку. От запаха еды в животе у Маши заурчало. Она сглотнула слюну и охотно пододвинула коричневый стул. Но не успели они сесть, как в дверь негромко постучали.
– Кого это нелёгкая принесла? – не то испугалась, не то удивилась бабушка. – Ты сиди, я посмотрю.
Аграфена поспешно выбежала в терраску, а с терраски на крыльцо. Девочка смутно слышала разговор, и голоса гостей показались ей знакомыми. Она вылезла из-за стола и тихо прокралась к двери.
– Я всё сказала, – строго проговорила бабушка и внезапно распахнула ту самую дверь, за которой пряталась Маша.
Девочка отпрянула от неожиданности, но успела зацепить взглядом свою одноклассницу.
– Лида! Ты пришла! – обрадовалась она и хотела обойти бабушку, как та крепко схватила её за руку.
– Ты не пойдёшь.
– Это моя подруга!
– Мда? Подруга? Ну посмотри, какова подруга.
Маша раздражённо вырвалась и вышла на порог. Перед ней стояла непривычно весёлая Лида и спокойная Люда.
– Ты меня приглашала в гости, – сладким голоском произнесла Козичева. – И я пришла. Но случайно встретила Люду и взяла её с собой. Ты же не против?
Позади возмущённо хмыкнула бабушка и, не дав внучке ответить, сказала:
– Нечего вам тут делать! Идите по домам!
А Маша боролась с горечью, чувствуя, как сожаление выжигает в груди сердце.
– Мы ненадолго, – вступила в разговор пиявица. – Можно войти?
– Нет, нельзя! – выкрикнула бабушка и с угрозой шагнула вперёд.
– Мы же договаривались... – вскинула брови Лида и озадаченно посмотрела на Машу.
– Всё, идём, – Аграфена Степановна попыталась развернуть внучку за плечи, но та твёрдо отстранилась.
– Лида, ты можешь войти, – жёстко произнесла девочка.
– Это мой дом и только у меня есть право в него пускать! – разозлилась бабушка.
– Но мы с ней
дружим!– Нечего с такими водиться!
Маша виновато посмотрела на подругу. Воспоминание о позоре, которое той пришлось пережить из-за матери, чётко всплыло в голове. Девочка вдруг возненавидела и деревню, и вампиров, и сырость, и даже сегодняшний вечер.
– Я не позволю тебе загубить свою жизнь, – серьёзно проговорила Аграфена Степановна, и внучка ошеломлённо посмотрела на неё. Нет, не о разгульной доярке она говорила, не о ночных посиделках с неугодными девчонками... Понимание туго доходило до Маши, но всё же дошло.
– Так ты всё знала?..
Девочка отшатнулась от бабушки и едва не свалилась с порога. Только крепкая рука Аграфены Степановны удержала её от острых клыков счастливой пиявицы. А та замерла, точно зверь перед прыжком.
– Дома поговорим, – бросила женщина, а затем со злобой посмотрела на вечерних гостей и отрезала: – Не пущу! Никого не пущу!
– Ей нужна помощь, – попробовала переломить ситуацию Маша. – Лида не виновата, что с ней такое сделали!
– Нам бы кто помог! Иди в дом!
– А ты кроме себя способна думать о ком-нибудь ещё? – съязвила девочка, но пожалела. Она не хотела обижать бабушку, но беспощадность и безразличие последней её сильно задели. Когда умерла мама, она не сказала ни одного доброго слова в адрес усопшей, а когда Маша приехала к ней жить, делала вид, будто ничего не случилось.
– Когда не можешь справиться, брось, отойди! – ответила Аграфена Степановна и вновь попыталась затащить Машу в дом. Но та словно с цепи сорвалась...
– Люда, слушай меня! Я ни за что не стану тушкой, ясно?! Скажи ему, пусть сам приходит! Тогда поговорим!
– Ты что несёшь... – едва не задохнулась бабушка и даже привалилась от шока к мокрой стене дома. – Рехнулась, что ли?.. Ты кого в дом зовёшь, бестолковая?!
Вампирша внимательно наблюдала за Машей, а затем коротко кивнула.
– До свидания! – бодро попрощалась Лида, и две одноклассницы весело зашагали к калитке.
Аграфена Степановна долго не могла отойти. Уже и внучка забежала в дом, уже и пиявица с тушкой вышли на дорогу, а она продолжала стоять, прислонившись к холодной стене. Женщина отдышалась, испуганно оглядела цветастый палисадник и так резво заскочила в дом, будто ей было восемнадцать. Она звонко закрыла дверь на клин и вбежала в столовую.
– Ты что наделала, бестолочь?! Ты хоть понимаешь, какую беду накликала?!
Маша усиленно жевала суховатую картошку и смотрела в стол.
– Стратилат – это тебе не пиявцы! Он сильнее во сто раз! Хитрее, умнее!
– Но в дом-то он войти не может.
– Умная больно! Кто тебе рассказал о них?!
– Когда ты узнала, что здесь живут вампиры? – не ответила внучка. Её горло стиснуло, и она едва проглотила картошку.
– Давно. Они здесь уже лет десять, если не больше.
– Папа знает?