Засекреченный свидетель
Шрифт:
Два Владимира — Поремский и Назаренко — негромко переговаривались в полутьме крохотной, загроможденной металлическими шкафами и всевозможных размеров ящиками каморки. На пятачок свободного пола с трудом удалось пристроить два табурета. Пахло постоянно подгорающей изоляцией — когда-нибудь тут непременно случится пожар, который спишет все недостачи владельцев ресторана. Свет в подсобку проникал тремя узкими вертикальными полосами через предусмотрительно оставленные в шторах щели. В золотистых полосках кружилось столько пылинок, что сразу начинало свербеть в носу. Поремский потер переносицу, стараясь не расчихаться. Пыльный этот свет матово отражался в кафельных квадратах стен, придавая зловещий смысл висящим повсюду табличкам с черепами и молниями.
Электрощитовое помещение модного сочинского ресторана «Орел» некогда было предметом постоянных раздоров между представителями областного управления КГБ и специального подразделения уголовного розыска, занимавшегося иностранцами, которых хватало в Сочи даже во времена СССР. Потом, когда не стало ни Союза Советских Социалистических Республик, ни даже — страшно подумать! — Комитета государственной безопасности, тем, кто рискнул оставаться в органах внутренних дел, досталось разное наследство. Владимиру Сергеевичу Назаренко от прежнего сотрудника перешел и «золотой ключик» от «помещения номер 19», как оно называлось в оперативных документах.
Точка была идеальной: из неприметного окошка весь ресторан был виден как на ладони: хочешь — так смотри, хочешь — на видеокамеру снимай. За дверью небольшой коридорчик углом с двумя выходами: один — прямо на улицу, а второй — через подсобки и кухню — к туалетам, откуда можно попасть и в ресторанный зал.
Впрочем, зал вполне можно было именовать и рыцарским: впечатление было таким, что из щитовой сыщики глядели в залу испанского замка века этак шестнадцатого. Мощный потолок из темного дерева контрастировал со светлыми стенами, отделанными природным камнем. Стены украшали старинные пистолеты, щиты, мечи, арбалеты, рыцарские доспехи. В небольших нишах были установлены изящные статуэтки, освещенные мягким светом. На тяжелых деревянных столах раскинулись вышитые атласные скатерти…
Народу было немного. Молодая пара явно студенческого вида, группа иностранных туристов, которых всегда можно отличить от соотечественников по экспрессивности и непосредственности, несколько основательных мужичков, обмывающих что-то втихаря от бдительных жен. В дальнем конце зала, у эстрады, где под гитару со скрипочкой что-то мурлыкала по-итальянски худощавая певичка, расположились завсегдатаи: на столе только пиво, сигареты, карточная колода.
Алекс, который частенько ужинал в «Орле», выбрал сегодня стол в расположенной посреди зала нише, за которым и поджидала его девица, подготовленная капитаном Назаренко.
Изольда — так представилась девушка — вела себя раскованно и естественно, получая привычное удовольствие от вкусной еды, дорогой выпивки и сигарет. Алекс строил из себя галантного кавалера. Он прекрасно знал, что даст этой девке полсотни баксов и получит все причитающиеся удовольствия по полной программе. Можно было и не платить вовсе: наверняка девица работает под сутенером, которого Алекс знает; и тот почтет за честь «угостить» дамой такого влиятельного клиента. Но в последнее время накатывало на Алекса желание быть аристократом. Шиковать, оплачивать все услуги, давать чаевые. И этой лярве он тоже заплатит — не пожмотится. Да и вообще, в рыцарском зале он вел себя исключительно по-рыцарски: угостил даму дорогим коньяком и заказал ей креветки по-венгерски под коньячным же соусом. Себе — для разминки — выбрал фирменное блюдо ресторана: особым образом приготовленное куриное филе с грозным названием «Орел». Чем это курица не птица? А к концу вечера должны были подать севрюгу, которая готовилась исключительно по предварительному заказу. И заказ такой был сделан сегодня днем по телефону.
Парочка пила и уминала деликатесы с видимым удовольствием, а телохранители Алекса, сидевшие по бокам, имели хмурый и настороженный вид людей, занятых исключительно ответственным, но давно и окончательно опостылевшим делом. Поремский
даже усмехнулся, представив, что примерно так выглядел бы и его напарник, выгнанный начальством во внеслужебное время для обеспечения безопасности визита какой-нибудь московской шишки. Сходство с милицией подкреплялось и однообразием — «форменностью» одежды: широкие «адидасовские» слаксы, чтобы не мешали демонстрировать приемчики карате при случае, китайские кроссовки, турецкие футболки, тонкие легкие ветровки, в которых, быть может, и жарковато сейчас, но зато под ними наверняка прятались стволы. Причем на ношение оружия, скорее всего, имелись разрешения, как и лицензии на осуществление охранной деятельности. Стрижки «быков» порадовали бы любого строевого командира, а низковатые лбы вполне компенсировались мощными загривками. Охранники временами тоскливо позевывали.Пока основное действо не началось, сыщики тоже коротали время за болтовней.
— Тебе сны снятся, тезка? — интересовался местный Владимир.
— Нечасто, — отзывался столичный гость. — Дома еще вижу иногда. А здесь у меня сон крепкий. Проваливаюсь во тьму, в которой уже начинает звенеть будильник.
— А мне сегодня приснился. Настоящий цветной сон, со вкусами и запахами. Стоял я на высоком берегу реки, неподалеку от домика, где нашел приют, смотрел на водопад и грыз крупное сочное яблоко. До мельчайшего огрызка иссосал, до косточек практически…
— Яблоко — к раздору, — заметил Поремский, хотя снов никогда ранее не толковал. Так брякнул. Наобум.
— Вот и нет. Я днем в управе смотрел сонник в Интернете. Такого начитался! Яблоко — к встрече со старым мудрым человеком, который поможет и научит, и с красивой женщиной. Водопад — достижение заветного желания, а также тяжкие испытания. Много думал и понял, что встречусь с пятидесятилетней красавицей…
— …которая тебя многому научит, — подхватил напарник.
— И это будет мне тяжким испытанием…
— Но ты поймешь в конце концов, что именно это и есть твое заветное желание! — рассмеялся Поремский.
— Эх… — шутливо сник Назаренко, но вдруг насторожился: — Оп-ля! Пора мне, кажется…
Алекс отошел к стойке и стал о чем-то шептаться с барменом. Уверенным мужским жестом Изольда взяла бутылку коньяку, плеснула себе, о чем-то спросила соседа. Тот отрицательно мотнул головой, набычившись. Его напарник, покосившись на Алекса, который взял поднос с двумя бокалами и уже направился обратно, тоже с видимым сожалением отказался.
— Вов, а что это они такие затурканные? Пить — не пьют. Рожи постные…
— А им в ночь на службу. У Алекса строго: чуть что — на выход. Безработных костоломов сейчас хватает. В лучшем случае отдадут для спарринга начальнику охраны. Там шкаф под два метра, десять пудов живого веса, профессионал по фулл-контакту…
— М-да. Тяжела жизнь простого бандита. Иной раз лучше уволиться…
— Гляди! — громким шепотом перебил Поремского сочинский капитан.
Они не увидели, а скорее угадали стремительный взмах очаровательной Изольдиной ручки над фужером с недопитым Алексом коньяком. Оба «быка» в этот момент настороженно смотрели за тем, как босс возвращается к столику, чуть пританцовывая в такт итальянской песенке. На подносе призывно позвякивали два полных льда бокала. Переключения внимания охранников на Алекса вполне хватило, чтобы ударная доза клофелина растворилась в терпком и крепком французском напитке.
Успешный бизнесмен Алексей Викторович Дмитриев поставил один бокал на красиво вышитую скатерть и, держа второй в руке, стал протискиваться мимо Изольды на свое место. Пошатнулся, якобы потеряв равновесие, и рухнул к ней на колени. Заелозил руками, будто пытаясь подняться: то юбку задирал, то попадал в глубокий вырез блузки. Девица под плотоядное ржание охранников лениво отпихивала неуклюжего приставалу, но как-то так у нее это получалось, что все плотнее прижималась девица к Алексу горячим телом, пока ее руки окончательно не сплелись у мужчины за спиной и не застыла парочка в затяжном голливудском поцелуе.