Застава на Аргуни

— Ничего… Жить можно… Тот не солдат, кто там не побывает! — бравировал Митька, победоносно поглядывая на товарищей.

— Оно и видно, что «ничего». Морда-то вон как расплылась! Небось, отоспался на «губе»? — шутил Павличенко.

— Везет человеку — ничего не скажешь! — задумчиво поддакивал Дудкин. — Любит его, что ли, начальник?

Морковкин настороженно глянул в голубые, светящиеся озорством глаза связиста.

— Это почему же — любит?

— Как почему? — Валька украдкой подмигнул товарищам. — Стоило по тревоге выскочить без штанов — начальник тут как тут: объявляет благодарность перед строем! Угробил Морковкин коня — опять повезло. Другому бы после этого житья не было, а ему пятидневный «отпуск» дали. Плохо ли?

Митька, перегнувшись через спинку кровати, потянулся за полотенцем и озлобленно хмыкнул:

— Да, хорош отпуск! Черт бы ему был рад!

— А что, неужели не понравилось отдыхать в тепле в такую стужу? — не унимался Дудкин.

Митька резко выпрямился.

— Валяй попробуй! Кубометров по десять в день дровишек испилишь — не захочешь и отдыха. Я так намахался, что и теперь хребтину не могу разогнуть, — признался он откровенно.

— Чепуха! Еще раза два-три побываешь, — привыкнешь! — утешил Валька и, сладко потянувшись, добавил: — Мне бы, что ли, хоть разок туда угодить!

— Не беспокойся, угодишь еще. Все впереди, — сказал Павличенко улыбаясь. — У нашего начальника не заржавеет. Он давно уже к тебе приглядывается.

Бойцы засмеялись.

…Связист Валентин Дудкин на Стрелке появился месяца на три раньше пополнения. До этого он служил в отряде, работал телефонистом на коммутаторе. Но потом провинился и для исправления был «сослан» на одну из самых отдаленных застав.

Когда Торопову сообщили, что к нему командируется для использования линейным надсмотрщиком Дудкин, он обрадовался. Худо ли иметь собственного связиста? Какой начальник откажется от такого предложения? Торопов даже не поинтересовался, за какие грехи Дудкин попал в число «опальных» и почему он удостоен чести быть назначенным именно на его заставу.

Первое знакомство со связистом произвело на Торопова приятное впечатление. Ему понравилась щегольская выправка Дудкина, его подтянутость и четкость, переходящие в лихость, которая свойственна большинству кадровых служак. И хотя Дудкин был первогодком, но аккуратно заглаженные складки на гимнастерке и брюках, сияющий белизной подворотничок, ярко начищенные пуговицы, сапоги, отливающие блеском антрацита, говорили о том, что он умеет следить за собой. Любуясь Дудкиным, Торопов решил при случае поставить его в пример своим бойцам.

Синие с длинными ресницами глаза, ямочки на щеках, мягкий, бархатистый голос придавали связисту удивительное сходство с девушкой. В его светлом, полном любопытства взгляде было столько кротости и смущения, а в неторопливых и плавных движениях столько женственности, что за ним сразу же установилась кличка «Мотя».

Несколько дней Дудкин прилежно нес службу. Торопов даже отметил его старательность перед строем. И вдруг Кукушкин пришел жаловаться на Дудкина. Связист отказался идти на кухню чистить картошку. Торопов предупредил Дудкина, что в следующий раз за неповиновение старшине накажет в дисциплинарном порядке.

Но не прошло и дня, как Дудкин снова вступил в пререкания с Кукушкиным.

Старшина, обозленный непокорностью связиста, начал следить за каждым его шагом и однажды, когда Дудкин поехал на соседнюю заставу проверять телефонную линию, «застукал» его спящим под кустом.

Торопов объявил Дудкину выговор.

И так пошло. Что ни день, то новая выходка. То Дудкин не почистил оружие, то уехал на расковавшемся коне, то надерзил кому-нибудь из младших командиров, то еще что-нибудь. Репутация благовоспитанного парня, установившаяся было за связистом, начала рушиться…

…Как-то в полночь, проходя по казарме, Торопов обратил внимание на новенький монгольский полушубок, которым был укрыт один из спавших бойцов. Лейтенант остановился и чуть не расхохотался: тонкие ножки кровати, на которой спал боец, были вставлены в новые, совсем еще не растоптанные валенки. На загнутых голенищах валенок виднелись две жирные буквы: «Д. В.». Торопов откинул воротник полушубка и покачал головой.

Через пару минут Дудкин стоял навытяжку перед начальником и шумно сопел.

— Зачем «обули» кровать? — спросил Торопов, еле сдерживая улыбку.

Дудкин замялся.

— Я спрашиваю вас! — повторил лейтенант строже.

— Так они же новые?

— Ну и что же?

На лице Вальки отразилось смущение.

— А у вас большинство солдат ходит в подшитых.

— Ну и что же?

— Так мало ли что может случиться?

— У нас воров нет, товарищ Дудкин. — Торопов прищурился. — Во всяком случае до сих пор не замечалось.

— Осторожность — сестра бережливости! — отчеканил уверенно Валька.

— Вот как! А кто вам разрешил портить государственное имущество? Валенки-то разрисовали, как вяземские пряники. Постыдились бы!

Дудкин виновато опустил голову.

— А теперь скажите, где вы взяли валенки и этот новенький полушубок? Помнится, раньше у вас был полушубок, как у деда Щукаря, — заплата на заплате.

— Как где? Получил в комендатуре, — не моргнув, ответил Дудкин. — Командир взвода связи позаботился. Знает ведь, что все время приходится торчать на морозе.

— Не лгите, товарищ Дудкин! — сказал Торопов, рассматривая на спине полушубка темную полоску от офицерской портупеи.

Валька пожал плечами.

— Если виноват — наказывайте…

Торопову понравилась такая откровенность, и он миролюбиво предложил:

— Седлайте коня и сейчас же отвезите полушубок хозяину. Вручите лично под расписку.

— А может, лучше завтра днем?

— Нет, сейчас!

— А как с распиской, если его не будет на заставе?

— Кого не будет? — спросил Торопов.

— Политрука Саврасова, того, чей полушубок…

— А-а… Не будет — подождешь… Без расписки не возвращайся… Передай дежурному, чтобы выделил с тобой кого-нибудь из бойцов. Пусть по дороге прострогает тебя, чтобы знал, как пренебрегать покоем товарищей.

Дудкин козырнул и поплелся к дежурному…

…Пророчество Павличенко сбылось: гауптвахты Валька не миновал.

Вскоре после возвращения Морковкина из комендатуры Торопову позвонил начальник соседней заставы и обиженно спросил:

— Слушай, Игорь Степанович, когда ты призовешь к порядку своего разболтанного связиста?

— А что такое?

— Это же не солдат, а черт-те что! Отремонтировал у нас линию связи, поехал на Стрелку и украл книги из заставской библиотеки.

Торопов расхохотался.