Затерянные во времени

— Значит, нужно отменить запрет на посещения?

— Полагаю, что да. Но…

В глазах Шеннон вспыхнули злые огоньки.

— Скажи ему, пусть уходит. Иначе мы вызовем полицию.

Лоис Клиэри печально вздохнула.

— Как скажешь, дорогая.

— Гвен права, мама. Тебе лучше пойти домой, и отдохнуть. Сейчас я чувствую себя хорошо. Разве я могу почувствовать себя лучше, когда беспокоюсь о тебе? Пойди домой, прими душ и выспись. А завтра приедешь навестить меня, — Шеннон мягко улыбнулась матери.

— Если ты уверена?..

— Я люблю тебя, мама. Иди домой. — Шеннон затаила дыхание. Ей нужно остаться одной, чтобы спокойно уйти отсюда. Она вспомнила злополучный побег, организованный Мередит. В этот раз бегство будет удачным. К заходу солнца она снова будет в объятиях Джона Катлера, проведет с ним брачную ночь. А утром расскажет Кахнаваки потрясающую новость.

Осторожно катя перед собой капельницу, Шеннон направилась к шкафу, проверить, там ли ее одежда. Она будет ждать до последней минуты, и только тогда вынет иглу. Нельзя, чтобы ее застали врасплох, когда она будет одеваться. Одежда и сумка были на месте, но у вещей был странный вид. И джинсы, и футболка были слишком чистыми. Конечно, их могла постирать Лоис… Но как объяснить, что надпись на футболке едва поблекла, а джинсы сохранили тот же самый цвет, что и до поездки? Бессчетные стирки в ручье должны были… их совсем обесцветить… Разве не так?

«Ты всегда любила историю… Тебе, наверное, приснилось…»

— Мисс Клиэри?

— Ой! — Девушка резко повернулась на голос и едва не упала. Посетитель в белом пиджаке подхватил ее и осторожно повел к постели.

— Вам еще рано ходить, мисс Клиэри, — у него была ослепительная улыбка. — Я — доктор Марш. Роберт Марш. Друг вашего брата.

— Марш?

— Возможно, вы слышали обо мне от Фила. Я знаю, вы очень близки.

— Марш… Маршан… — Голова опять закружилась. — Не надо больше никаких лекарств, — жалобно прошептала Шеннон.

— Я поговорю с вашим врачом. Я психолог. Ваша мать попросила меня побеседовать с вами. Но я могу прийти позже, если вам хочется спать.

— Нет. Мне надо выбраться отсюда, — она встретилась с ним взглядом и выпалила. — Я совершенно здорова, доктор Марш. Правда-правда.

— Мне сказали, что вам приснился какой-то удивительный сон.

— Да, необычайный.

— О Джоне Катлере?

— Да. — Она поморщилась. — Глупо, правда?

— Значительная личность в истории, особенно в наших краях. Ваша мама сказала, что вы всегда увлекались историей. Не думаю, что для вас «глупо» увидеть его во сне. Можно сесть?

У Шеннон появилось дурное предчувствие, но она позволила доктору сесть.

— Если допустить, что на вас напал хулиган, то вполне естественно вам мог пригрезиться благородный человек. Так?

«Он очень милый, — печально подумала Шеннон. — Такой здравомыслящий…»

— Это не сон. Я путешествовала во времени. Встретила Джона Катлера, полюбила его. Вы можете не верить этому, но, прошу вас, объясните это Филиппу, если я исчезну до его приезда.

— Совсем забыл, — доктор Марш достал открытку из кармана пиджака. — Ваша мать решила, что я должен передать ее вам.

Улыбаясь, Шеннон пробежала глазами открытку.

Филипп прекрасно проводил время. Он даже называл Австралию «раем».

— Филиппу нравится Австралия, — сказала она Роберту.

— Ваш тезка — прекрасный город. Я бывал там.

— Мой тезка?

— Он в Шенноне. — Доктор пожал плечами. — Не удивлюсь, если он проведет там большую часть отпуска. Все-таки столица. Не предполагал, что он любит путешествовать.

— Столица? Сидней? — Она покачала головой в замешательстве. — Вы говорите, что столица Австралии Шеннон?

Марш сочувственно смотрел на нее.

— Вы совсем не помните? Джон Катлер, когда высадился в Австралии, назвал город Шеннон.

— Джон?

— Расскажите лучше, что вы помните о Джоне Катлере. Это нас куда-нибудь да приведет.

— Вы думаете, я сумасшедшая?

Он выразительно покачал головой.

— Совсем нет. Полагаю, история Джона Катлера вплелась в ваш сон… только вы представили себя как… его любимую. Шеннон, скажите правду. Воспоминание начинает сглаживаться, блекнуть? Вы не чувствуете, совсем немного, что это похоже на игру воображения? Нормальную, — быстро добавил он.

Потом Марш рассказывал сагу об известном путешественнике Джоне Катлере, добром друге и советчике индейского миротворца Кахнаваки. Катлер отправился в неизведанные края, нашел золото в Калифорнии, неподалеку от реки Шеннон.

— Лоис Клиэри настояла, чтобы вам дали имя этой реки. Джон никогда не был женат. Он не имел детей. Разбогатев, финансировал многочисленные экспедиции в те края, которых еще не было на европейских картах. Его слава и известность росли с каждым днем.

Глаза Шеннон сияли от счастья.

— Вы должны понять. Однажды я сказала Джону, что имя бессмертно, если оно есть на карте. Он знал, что через несколько веков я взгляну на карту и увижу свое имя… я буду знать, что он любил меня всегда. — По ее щекам побежали слезы. — Я рассказала ему о Пенсильвании.

— У вас форма истерической амнезии, — быстро сказал Марш. Придется смириться с этим, Шеннон.

— Истерической?

— Да. Но не верю, что причиной этому послужило сотрясение. За исключением, пожалуй, созданного вами собственного мира, где никто не эксплуатировал вашу красоту. По словам вашей сестры, на ее автоответчике записано ваше сообщение об отъезде. Вы сказали, что хотите побыть одна, пересмотреть свою жизнь и вернуться совершенно новым человеком. Вы перегрузили свою психику, Шеннон.

— Если бы вы знали, сколько раз Джон говорил, что у меня обман чувств, бред, вы бы умерли от смеха.

— Разве вы не осознаете, что вы сами обвиняли себя во сне? Часть вашего сознания понимала, что это фантазии. Оно видит это и сейчас.

— Очень хочется спать. Я стараюсь понять, но не могу…

Марш бросил взгляд на табличку на спинке кровати.

— Они прописали вам успокоительное.

— Лучше не надо…

— Согласен. Беседа вам полезнее, чем сон. — Он взял ее за руку и мягко сказал: — Мужчина, которого вы любили и которому доверяли, столкнул вас с лестницы. Не удивительно, что мозг выбрал сон о добром возлюбленном. Здоровая реакция организма, Шеннон.

— Но вы говорите, что я все выдумала, — тихо прошептала она. — Что это не может быть правдой. Однако я помню каждое прикосновение, каждое слово. — Мои джинсы не выцвели, — горестно сказала она себе… — Должно быть, я сошла с ума».

* * *

Ее сны — путаница из прошлого и настоящего, факта и вымысла, Джона и Дасти. Когда Шеннон проснулась, на нее смотрели добрые карие глаза Роберта Марша.

— С добрым утром, Шеннон.

— Здравствуйте.