Затерянные во времени

— Вы проспали двенадцать часов, — улыбаясь, он уселся на стул. — Я попросил их отменить успокаивающие. Хотите чай или кофе?

— Я голодна, — она улыбнулась Маршу. — Кажется, сегодня прекрасный день. Угадайте, что произошло? Я выздоровела. Думаю, я никогда не встречалась с Джоном Катлером.

— Смешно, — фыркнул он. — Вы разговаривали с ним во сне. Вы даже сказали ему, что я славный парень. Знаете, мне было приятно.

Шеннон покраснела, расстроенная, что ее план провалился. Еще больше ее встревожило, что она разговаривала во сне с воображаемым Джоном Катлером. Это вдруг сделало незначительным существование реального человека.

— Вы действительно славный. Можете помочь мне выбраться отсюда? Прошу вас!

— Рад, что вы обратились ко мне. Я предлагаю другое средство: лес к северу от города. Думаю, вам понравится. Расположитесь лагерем… Будете бродить, думать… и никаких лекарств.

— Средство? Вы полагаете… дело зашло так далеко?

— Вовсе нет. Думаю, вам просто нужно беседовать и отдыхать. Такая обстановка никому не принесет пользы. Конечно, у вашей матери свое мнение на этот счет. И оно не совпадает с вашим. Я против вашего выхода из больницы, если вы собираетесь долечиваться в ее доме.

— Она сказала об этом?

— Да.

— Не беспокойтесь. Я поеду к себе домой.

— Я принес вам кое-что почитать. — Он поднял с пола стопку книг. — Биография Джона Катлера. Сведения о Кахнаваки и Лиге протекторатов… Думаю вам понравится…

Шеннон сжалась. Ее охватил ужас. Она не хочет ничего знать о Джоне Катлере.

— Я не собираюсь читать о нем.

— Вас это пугает? Подумайте, Шеннон. Если вы боитесь правды, разве это не признак… самообмана. — Он усмехнулся. — Я упорно трудился все это время, леди. И не только изучил каждый факт из жизни Катлера, но и просмотрел все гипотезы и слухи. И вот, что я узнал…

Шеннон кивком попросила его продолжать, хотя ее снова охватило дурное предчувствие. Вдруг этот человек нашел доказательства ее сумасшествия…

— Мы все считаем, что Джон Катлер путешествовал из любви к приключениям. Один эксперт не согласен с этим. Он полагает, что Катлер высоко ценил только свою роль советника Кахнаваки. Путешествия — что-то вроде самобичевания. Знаменитый Джон Катлер, Шеннон, был глубоко несчастным человеком.

— Джон? — Она энергично помотала головой. — Он был уверенным в себе, веселым. В нем бурлила энергия. Этот так называемый эксперт ошибается.

— Вас это беспокоит? В воображении вы создали свой образ Катлера — большое сердце, способное спасти вас от отчаяния, но, возможно, он никого не мог спасти. Он сам был в отчаянии.

— После того, как потерял меня. Разве не понятно? — Шеннон взяла себя в руки. — Ну, вот и все. Теперь вы думаете, что у меня мания величия? — Ее дерзкий тон угас. Почти с отчаянием она сказала: — Он называл города и реки моим именем, чтобы я знала, как он тоскует без меня. А, может быть, искал меня… Джон никогда не верил, что я из будущего… — Даже подумать тяжело, как он бродил по земле… Но Катлер сказал: «Если ты исчезнешь, я буду искать тебя всю жизнь»

— Шеннон, вы слышите меня?

Она быстро пришла в себя и даже попыталась улыбнуться.

— Конечно. Какая я глупая!

— Он никого не искал. Я знаю это, потому что я сегодня утром говорил с «так называемым экспертом». — Марш глубоко вздохнул. — Он самый известный специалист в Северной Америке по Кахнаваки и, следовательно, по Катлеру. Он написал несколько книг. В следующем месяце выходит еще одна книга, которая в корне изменит наш взгляд о Джоне Катлере.

— Продолжайте, — Шеннон вызывающе вздернула подбородок. — Откуда вы знаете, что он не искал меня?

— Много лет этот исследователь изучал дневники Катлера.

— На это потребуется вся жизнь. У Джона ужасный почерк. Не так ли?

Марш заволновался, но быстро овладел собой.

— Он сказал, что Джон Катлер женился на саскуэханнокской женщине, но она утонула, прежде чем церемония была закончена. Он считал себя виноватым и после этого начал свою Apologia, что значит…

— Раскаяние! — Шеннон горько заплакала. — Бедный Джон! Нельзя сравнить с теми страданиями, что выпали на его долю, ее кошмары здесь, в стерильно чистой комнате. Она должна вернуться к нему.

— Шеннон, — Роберт вскочил. — Так мы с вами ничего не решим. Я надеялся, что новые сведения помогут…

— Они помогли, — печально заверила она. — Больно узнать все это, но и полезно. Благодарю вас, Роберт, за внимание. Я хочу, чтобы меня выписали из больницы.

— Мы просим вас остаться на сорок восемь часов.

Шеннон прищурилась. Этот человек напоминает Питера Ван Хорна с плохой стороны.

— Я знаю о почерке Джона и его «раскаянии». Или существует два пути, или положение безвыходное. Я вас слышу, вы же не слышите меня.

— Вы могли прочесть об этом. Несомненно, автор Майкл Одека давал интервью перед выходом в свет своей книги. Возможно, вы прочли его после несчастного случая или во время отдыха в лесу…

— Должно же быть что-то, что могу знать только я, потому что была там? Если я вспомню, меня выпишут?

Марш нервно откашлялся.

— Я рассказал о вас Одеке. Он согласен поговорить с вами, если это поможет вам. — Он с трудом улыбнулся. — Он поражен, что кто-то, кроме него, интересуется этой темой. — Роберт извлек из кармана клочок бумаги. Вот его номер.

— Одека, — Шеннон усмехнулась, — значит, огонь. Можете проверить, если сомневаетесь.

— У каждого ученика местной школы есть элементарные знания ирокезского языка. Шеннон, это ничего не доказывает. Не исключает фантазии. Напротив, подтверждает мою точку зрения. — Он наклонился к Шеннон. — Ваши откровения… иллюзорны. Факты, хранившиеся в вашей памяти, сплелись в причудливую, романтическую историю.

— Могу я позвонить эксперту прямо сейчас?

— В коридоре ваша мама.

— Попросите ее подождать. Прошу вас. Хочу поговорить с еще одним одержимым. — Девушка подарила доктору Маршу ослепительную улыбку и подняла трубку. К ее большому огорчению, раздались короткие гудки. В эту минуту постучали в дверь. Шеннон пришла в негодование, но быстро взяла себя в руки. В конце концов, она не виделась со своей семьей месяцы и должна быть благодарна за то, что они навещают ее. И она весело сказала: «Мамочка, входи».