Зайцемобиль

– Что же - меченого поймали?

– Да мы не нарочно, объяснил Гарик.

– Знаю, не нарочно. Ну-ка, несите!

Она порылась в кармане, вынула ключ, долго отпирала дверь, положила леща на стол. Вынула из ящика скальпель и отрезала пластинку вместе с плавником.

– Так, - бодро сказала она, - заприходуем...

Усов, привыкший к неприятностям, покорно стоял, глядя себе под ноги и слегка пошевеливая ушами. Он всегда так делал, когда надвигались неприятности. Это успокаивало нервы.

Женщина спрятала метку в коробочку и открыла сейф.

– Берите рубль!

– Рубль?
– удивился Усов.

– За леща меченого положен рубль.

Сонкин взял рубль и засунул в карман.

– А нам что теперь?
– удивленно спросил Усов.

– Идите домой!

Они вышли из сторожки.

– Эй! А леща-то, леща берите!

Усов остановился. Не поворачиваясь, сделал два шага назад, схватил леща и бегом бросился на улицу. Следом за ним Сонкин.

– Понял?
– кричал Усов.

– Понял!
– кричал Сонкин.

– Видал?
– кричал Усов.

– Видал!
– кричал Сонкин.

– Леща видал?
– сунул ему под нос рыбу Генка.

– Рубль видал?
– спросил Гарик, остановившись.

Солнце поднялось высоко. Они вышли на улицу и у конечной остановки автобуса купили мороженое. Потом, выскочив из автобуса, на углу у кино опять купили. А возле дома у продовольственного купили еще эскимо. Рубль кончился.

– Как же теперь быть?
– спросил Усов.
– Нас двое, а лещ один... Слушай, а где твоя книжка?

Книжку на радостях забыли на траве у кустов.

Но настроение было прекрасное.

– Бери леща ты!
– сказал Генка.
– Алла Борисовна уху сделает.

– Лучше бери ты, - сказал Гарик.
– Матери нет, она на занятиях, а у тебя бабушка сварит.

– Так и быть! Бабушка сварит, а ты приходи есть.

Все порешили и хотели расходиться, когда в подворотню вошел Тимофеич. На ногах он стоял не очень уверенно и прошел было мимо. Потом увидел ребят, двинулся на них, но споткнулся о выбоину в асфальте.

– Дождетесь у меня!
– прохрипел он.
– Я вам еще покажу, как меченую рыбу ловить...

Маленький Сонкин засмеялся.

– Ты чего?
– не понял Усов.

– Помнишь, когда мы уходили с озера, я вернулся...

– И что?

– Да я бредень Тимофеича закинул в озеро. Далеко. Пускай честно рыбу ловит.

– По домам!
– весело крикнул Усов.

Тимофеич стоял, покачиваясь, посреди двора и ругался.

СЕМЬ АВТОБУСОВ И ГРУЗОВИК

– Наконец-то я от тебя избавлюсь!
– сказала бабушка.
– Все печенки мне проел...

Не ел ей Генка печенок. Вообще они видятся мало. И на второй год Генка все-таки не остался.

Она просто так, любя, это говорила, пока аккуратно пришивала ему метки к одежде с инициалами Г.У., обсуждала, какие штаны класть, а какие нет. И как быть со свитером: брать нужно, а локоть рваный. Тем временем Гена то и дело вынимал из кармана ножик. Наконец-то, по случаю перехода в шестой, бабушка его подарила. Ножик прекрасный, туго открывался, а захлопывался со страшной силой.

– Смотри, пальцы не прищеми!
– вскрикивала бабушка каждый раз, когда нож щелкал.
– Купила на свою шею, станешь, не дай бог, инвалидом...

Наконец бабушка написала на листке от тетради красивым почерком: "Гена Усов", вырезала и приклеила "Гену Усова" к чемодану.

К заводской проходной Генка пришел, как всегда, последним. Народу полно было, и дежурные всех рассаживали по автобусам.

– Вон того видишь? Это начальник моего цеха, - говорила бабушка.

Начальник цеха бежал с огромным чемоданом, волоча за руку девочку.

– А вот это, - бабушка показала пальцем на крыльцо, - сам директор завода.

– Да?!
– не поверил Усов.
– Это Гаврилов?

– Гаврилов. А почему бы нет?..

Усов хмыкнул, не ответил. Он очень удивился. Ему почему-то казалось, Мишкин отец толстый, с большим животом, очень строгий и обязательно в очках. А директор был тощим, длинным и без очков. Генка не раз заходил к Мишке домой, но отца никогда не видел. Мишка и сам видел его мало. Директор уезжал чуть свет, появлялся ночью. Ночью, говорил Мишка, он приходит и еще сидит, читает. Когда он только спит?..

Директор тоже вышел проводить детей в лагерь. Мишки не было. Его в санаторий для особых детей в Крым увезли.

Бабушке кто-то махал рукой, хлопал по плечу, все ее знали, и она всех: уж сколько лет в одном цехе работает.

– По автобусам! Скорей по автобусам!

Все ребята карабкались на подножки, запихивали под сиденья чемоданы, открывали окна, свешивались вниз. Вожатая кричала:

– Дети, окна открывать запрещено! Кому сказано?! И так не жарко ехать...

– Это ты, Усов?
– сказала вожатая.

– А это вы?
– спросил Генка.

– Я с вами на лето в лагерь еду. Смотри не повторяй своих школьных штучек, а то...

– Усик, садись, - сказала бабушка.
– Расстанемся на месяц. Ты от меня отдохнешь, а я от тебя.

Вздохнула и отвернулась, сморкаясь в маленький платочек.

– Я от тебя вообще-то не устал, - сказал Гена.

– Зато я от тебя устала.

Она обняла его за шею. Он был с бабушкой одного роста, даже, пожалуй, чуть повыше. Она подала ему чемодан с наклейкой "Гена Усов".

В автобусе было полно. Генка втиснулся на заднюю скамейку. Хоть бы кто-нибудь знакомый был из школы. Никого! Светку и ту к родным в деревню на лето отправили.

Мимо вереницы автобусов проехала милицейская машина "раковая шейка" с рупором на крыше, рупоры вращались и объявляли:

"Лагерь отправляется! Провожающие, отойдите от автобусов. Всем отойти от автобусов!.."

"Раковая шейка" развернулась и медленно покатила по улицам. За ней черная "Волга", в которой сидел начальник лагеря. За "Волгой" "Скорая помощь" - на всякий случай. А после автобусы.