Зайцемобиль
Шрифт:
– Конечно, Кактуса!
– сказал академик.
– Пускай себе ловит мышей. Половит - и милости просим. Только не спрашивайте академика. Я ведь сторож. Будьте здоровы-с!
ЗАЙЦЕМОБИЛЬ
Вечером случилось нечто такое, чему поверить было трудно.
К Усову забежал Гарик Сонкин.
– Я, собственно говоря, хотел тебя предупредить: задача ни у кого не получается, даже у меня. Можешь спокойно ее не делать. Завтра что-нибудь придумаем. О погоде поговорим...
– О погоде можно, - согласился Генка.
–
– Не может быть! А с ответом сходится?
– Сходится.
Гарик долго глядел в тетрадку.
– Молоток! Чувствуется моя школа! Но списывать не буду - нарушение принципа.
Всю ночь Генке снилось, что он решает сложнейшие задачки - одну за другой, как орешки щелкает. А потом выходит к доске отвечать. Класс немеет от восторга, и Аллочка Борисовна стоит с разинутым ртом. Ай да Усов! Сонкина, величайшего математика, обошел!
На другой день выяснилось, что, кроме Генки, задачу действительно не решил никто. Генка скромно сидел и молчал, к нему подходили, просили его вызваться отвечать. Генка был на все согласен. Синяя птица пятерка, можно сказать, была уже у него в руках.
К сожалению, Алла Борисовна, которой предстояло пятерку поставить, еще этого не знала. Она понятия не имела ни о том, что Усов задачу решил, ни о том, что весь остальной класс надеется на Усова. И, стремительно вбежав, как всегда, в свой пятый "Б", Алла Борисовна сказала, словно боясь об этом забыть:
– Сегодня к нам в класс должны пожаловать гости.
Сразу начались догадки, вопросы, пересуды. Класс, ухватившись за соломинку, целеустремленно оттягивал роковой момент. Время шло, Генкина пятерка принимала форму нолика, нолик постепенно превращался в облачко. Облачко выпорхнуло в окно, растворилось в высоте. И никто этого не заметил.
Тем временем делегаты солидно шли по коридору парами, взявшись за руки. Они с достоинством осматривали школу и лишь изредка, когда кто-нибудь, опаздывая на урок, проносился мимо них со скоростью света, растерянно останавливались, натыкаясь друг на друга, и в испуге втягивали головы в плечи. К таким скоростям делегаты не привыкли и, разинув рты, вопросительно оглядывались на воспитательницу. Та щурила глаза: дескать, идите-идите, еще не то увидите...
Возле пятого "Б" воспитательница велела делегатам остановиться, подравняться и подтянуть колготки.
Света Мельникова шла как раз из буфета, доедая булочку с повидлом.
– Ой вы мои миленькие, хорошенькие!
– запричитала она.
– Как вы сюда попали? Мальчик, давай я тебе носик вытру!
– Девочка, ты из пятого "Б"?
– спросила воспитательница.
– Скажи учительнице, что мы пришли.
Света влетела в класс. Урок уже шел.
– Алла Борисовна! Там вас грудные спрашивают, из детского сада...
Алла Борисовна побежала к двери приглашать гостей.
Делегаты выстроились у доски. Весь класс их разглядывал с особым удовольствием, потому что домашнее задание становилось таким же ненужным, как пятое колесо у телеги...
– У нашей группы детского сада, - начала воспитательница, когда все затихли, -
большая к вам просьба. Ребята очень любят играть, а вы все мастера - умелые руки. Сделайте нам, пожалуйста, что-нибудь. Ладно?– Что сделать? Что?
– спросила Мельникова.
– Да уж что сможете! Мы вам за это скажем... Что мы скажем, ребята? Три-четыре!..
– Спа-си-бо!
– недружно заявили делегаты.
Потом воспитательница взяла самого маленького, Вову, за руку и повела к двери. Остальные делегаты, толкая друг друга, потянулись за воспитательницей. Знакомство состоялось. Света догнала Вову и еще раз вытерла ему нос.
– Давайте быстро подумаем, что мы сделаем для наших подшефных, сказала Аллочка Борисовна, - и займемся наконец математикой.
– Ясно!
– сообразил Гаврилов.
– Игрушки, конечно!
– Игрушки разные бывают, - философски заметил Усов.
В классе начался спор.
– Куклы всем надоели! У каждого их полно!
– Я придумал: сделаем зверей пострашнее!
– Верно! Зверей! Подарим зоопарк!
– Каждый сделает по зверю...
– Я буду делать лису, - сказала Мельникова.
– У мамы мех остался от воротника.
– Я сделаю зебру! У меня платье старое, полосатое...
– Я - жирафу! У бабушки накидка в жирафьих пятнах...
– Погодите!
– сказал Гаврилов.
– Одному подарим лису, другому зебру, третьему жирафу - они же все перессорятся. А? Алла Борисовна?
– Решайте сами, вы у меня самостоятельные, - сказала Алла Борисовна.
– Что ты предлагаешь, Гаврилов?
– А вот что. Старик Хоттабыч подарил футболистам двадцать два мяча, чтобы не ссорились. И нам надо всем дарить одинаковых зверей. Чтобы не ссорились... Без обиды... И делать легче!
– Если одинаковых, - сказала Светка, - тогда давайте делать зайцев. Зайцев почему-то все малыши любят...
– Правильно, зайцев, - поддержали Мельникову остальные девочки. Мордочку сшить и туловище. Ватой набьем, глаза нарисуем, уши пришьем - и можно дарить.
Алла Борисовна, ко всеобщей радости, так и не успела из-за этих зайцев заняться математикой. Но домашнее задание все же записала.
Дома перво-наперво Генка вытащил бабушкино шитье и свои инструменты.
Заяц обязан быть летом сереньким, а зимой - беленьким. Но ни серой, ни белой материи у бабушки не было. Была розовая, осталась от распашонок, которые бабушка шила для соседского малыша.
Генка вырезал из розовой материи туловище, голову и одно ухо. На другое ухо материи не хватило.
Швейная машинка у бабушки была открыта. Нитки в ней были заправлены черные, но шпульку вставлять Усов не умел и решил шить черными. Усов прострочил зайцу живот. Вытащил его из-под лапки, но оказалось, что живот пристрочился к Генкиной рубашке.
Генка взял ножницы и, чтобы не портить зайцу живот, отрезал его с частью своего рукава. Теперь надо набить живот ватой. Но как набить, когда со всех сторон застрочено? Пришлось разрезать, наложить в отверстие ваты и снова зашить. Живот получился первого сорта. Только видно, что зайцу сделали операцию аппендицита.