Зеленый берег

Вот эти последние несколько лет Галимджан живет в большом городе, работает начальником цеха на заводе. Правда, ему предлагали и место директора, и главного инженера — он не согласился. «Моя жизнь, — отвечал он, — прошла пестро, я мало работал по специальности, которую приобрел в техническом институте. Мне надо многому переучиваться: техника ушла далеко вперед» люди сильно изменились, сейчас рядовые рабочие знают не меньше техников, с которыми я работал лет двадцать тому назад». Его поняли. И вот Галимджан начальник цеха, рядовой инженер. Он вполне доволен своей работой, но приглядывается, приноравливается и к новым усложненным машинам и к новой технологии. И снова предложили ему должность главного инженера. Что мог Галимджан ответить на это? Конечно, он уже освоился на заводе. Пожалуй, потянул бы, но… пошатнулось здоровье. Прошлым летом из-за сердца даже слег в больницу. А подлечившись, попросил оставить его на прежней работе.

Именно в эти дни главный инженер Исрафил Дидаров, с которым он в одной дивизии служил на фронте, повел с ним такой разговор:

— Вы, Галимджан, совсем не заботитесь о своем здоровье. На вашем месте я бы давно начал хлопотать о персональной пенсии. Ведь вам дадут ее без возражений.

Это так удивило Галимджана, так не вязалось с его пониманием своего места в жизни, что он, откинув голову, рассмеялся совсем по-молодому.

— Не смейтесь, — возразил Исрафил, — а лучше прислушайтесь к советам друзей. Сердце уже давало вам один сигнал? Давало. Не надо гнаться за вторым, может быть последним. Надо пожить для себя.

Этот разговор как-то не запечатлелся в памяти Галимджана. Ведь с ним и в обкоме деликатно заговаривали о пенсии. Но, выслушав его ответ, больше не возвращались к этому вопросу. Предложения Дидарова были забыты Галимджаном в тот же день.

Отношения его с Дидаровым складывались на заводе не совсем ровно. И прямодушный, не мелочный Галимджан далеко не все понимал в поведении фронтового своего друга. На некоторые его обещания и уверения, например, не всегда можно было положиться: порой говорил одно, а делал другое. Но характер его, доступный и общительный, казалось, сглаживал эти шероховатости.

Вдруг Галимджан услышал стороной, что Дидаров плохо отзывается о нем как об инженере, Дескать, сильно постарел человек, не может угнаться за современным техническим прогрессом, пора бы ему на пенсию. Если верить этому слуху, не о слабом сердце Галимджана заботился Дидаров, а был недоволен работой его. Возможно, им руководили какие-то другие соображения. Но и на этот раз Галимджан не стал углубляться в неприятные размышления, счел излишним требовать объяснений от Дидарова, — мало ли что наговорить могут.

Впрочем, вскоре выпал любопытный случай, который устранил возникавшее между ними недоразумение. Главного инженера сильно расхвалили в местной газете за улучшение конструкции одной машины, выпускаемой заводом. Действительно, машина теперь стала проще, надежней и производительней. Но улучшение это было сделано далеко не одним Дидаровым, а целым коллективом, в том числе в какой-то мере и Галимджаном. Сперва Галимджан полагал, что главный инженер, если не на страницах той же газеты, то на каком-нибудь Совещании укажет на допущенные в печати преувеличения его, Дидарова, заслуг. Ведь на заводе чуть ли не открыто осуждают его: присвоил себе немалую долю чужой славы. Конечно, пересуды эти не могли не дойти до Исрафила. И Галимджан думал: «Не должен смолчать бывший фронтовик Дидаров. Иначе не сможет он прямо посмотреть в глаза товарищам по работе». Но Дидаров и виду не подавал, что у него неспокойно на душе.

Тут уж Галимджан не утерпел. Выбрав подходящую минуту, когда никто не мог их услышать, он высказался напрямик:

— Знаешь, Исрафил, неудобно получилось. В коллективе нашем многие утверждают, что в газете напечатана несколько однобокая статья.

— Да, да, — сразу спохватился Дидаров, — все собираюсь сказать товарищам: я ведь на другой же день позвонил корреспонденту газеты и сказал, что он слишком возвеличил главного инженера и почти замолчал участие коллектива в реконструкции машины. Корреспондент извинился и объяснил, что статью его неудачно исправили в редакции. Он пообещал напечатать дополнительный материал, да, по-видимому, редакция не хочет ставить себя в неловкое положение. Очень досадно, что так вышло. Как думаешь, при первом же удобном случае не объясниться ли мне с товарищами, участвовавшими в реконструкции машины?

По правде сказать, Галимджан не ожидал от Дидарова такой прыти. Скорее можно было предположить, что он сначала попытается оспорить сложившееся о нем неблагоприятное мнение.

— Пожалуй, лучше бы объясниться, Исрафил, — согласился Галимджан, — а то ведь бог весть что подумают люди.

— Верно, верно! — понимающе кивал Дидаров. — Будут говорить: «Газета искусственно раздувает авторитет главного инженера». Ох, уж эти невоздержанные языки! И как я мог не учесть этого, ума не приложу! Тысячу раз благодарю, Галимджан, что напомнил! Я все исправлю!

Казалось, Дидаров говорил совершенно искренне, но все же Галимджан, зная непостоянство его, не был окончательно уверен, что он сдержит свое обещание, — пожалуй, начнёт откладывать, тянуть, а там и вовсе забудет. Но на этот раз Дидаров не заставил долго ждать. На одном довольно авторитетном и многолюдном совещании у директора завода он очень удачно подхватил выступление одного из ораторов.

— Это верно, журналисты не всегда умело освещают достижения новаторов производства. Иной раз в погоне за сенсацией больше вреда принесут, чем пользы… — И рассказал подробно, как корреспондент газеты неумеренно высоко оценил рационализаторскую деятельность главного инженера, оставив в тени других новаторов производства.

Галимджан остался очень доволен этим выступлением Дидарова. И ведь как хорошо Исрафил закончил свою речь. «Передовики нашего завода, — сказал он, — готовы и впредь выполнять большие и сложные производственные задачи». Участники совещания похвалили главного инженера за прямоту и объективность. Дидаров снискал расположение заводской общественности. Даже те, кто открыто недолюбливали главного инженера, должны были согласиться, что в данном случае он проявил себя с лучшей стороны.

Надо заметить, что Дидаров и прежде немало проработал на командных производственных должностях Несколько лет тому назад, он допустил какую-то грубую ошибку, его понизили в должности и некоторое время держали как бы на испытании. Не исключено, что теперь нашлись бы люди, готовые напомнить Дидарову о прошлом. Но после выступления его на совещании ни у кого не повернулся язык, чтобы копаться в этом прошлом и как-то связывать его с недавней газетной статьей. Чем плох Исрафил Дидаров? Знает дело. До старости ему еще далеко. На здоровье не жалуется, энергичен, оперативен.

И все же нашлись люди, не изменившие критического отношения к Дидарову. Молодой инженер Светлана Нилина, девушка искренняя и вспыльчивая, вскоре после совещания заговорила с Галимджаном:

— Эх, Галимджан Нигметджанович, ну почему вы такой!..

Она произнесла эти слова так горячо и неожиданно, что Галимджан даже смутился, потом, улыбаясь, спросил:

— Какой же это «такой»?

В конторе начальника цеха они были одни. Светлана возбуждена, лицо горит, в глазах мелькают огоньки. Через маленькое окно комнаты она то и дело взглядывает на ближайший угол огромного цеха. Но там все в порядке. Десятки рабочих склонились над станками, слышно, как точат, режут, шлифуют. Иногда вспыхивают и осыпаются снопы искр, Над станками равномерно движется умный, словно живой, конвейер: в определенных местах он замедляет бег, чтобы рабочие успели снять с ленты нужные детали. На улице еще светло, но в цехе горит яркий свет.

— Как бы это сказать… — волнуется Светлана. — Вас, заслуженного человека, игнорируют, не исключено, что над вашим доверием и простодушием тайно посмеиваются… Нет, я бы не выдержала этого!

— Светлана, кто же это тайно посмеивается надо мной? — все еще не скрывая собственной легкой усмешки, спросил Галимджан.

— Да все тот же Исрафил Дидаров! — выкрикнула Светлана. — Я только что схватилась с ним. Он ведь все наши новшества, даже вот этот конвейер, готов себе приписать… Вы вместе с другими трудились над усовершенствованием машины, а кто назван в газетной статье?? И вы молчите!..