Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Если бы спросили, по-настоящему ли глубоко и беззаветно она любит мужа, Гаухар вряд ли ответила бы достаточно внятно и убедительно. Она тогда просто не задумывалась об этом. Ей нравился Джагфар. Она ценила его заботы о ней. При всей воркотне своей, он все же не воспретил молодой жене заочно учиться в институте. Приятно было чувствовать себя полной хозяйкой в хорошо обставленной квартире. А тут появилась дача, машина. Не всякой замужней женщине выпадало столько благ. У Гаухар было высокоразвитое сознание долга перед мужем, и Джагфар ценил это. Ее привязанность к нему постепенно переросла в более сложную гамму чувств. Вероятно, все это в представлении Гаухар можно было назвать искренней любовью. Во всяком случае,

она считала себя счастливой. Жизнь ее можно было уподобить течению Волги в тихую погоду: не испытывая необходимости задумываться над тем, вполне ли хорошо ей сегодня, она спокойно и величаво струит свои чистые воды между привычными берегами.

Именно в этот период и появился в Казани Билал Шангараев. Гаухар случайно повстречала его по дороге на работу. Конечно, разговорились. Впрочем, некогда было разговаривать долго. Все же, отвечая на заданный вопрос, Гаухар сказала: «Да, вышла замуж». Какая-то тень мелькнула на лице Билала, всегда живом и выразительном. Опять не встречались что-то около двух лет. После выяснилось, что все это время он жил и работал в Ленинграде.

И вот Билал Шангараев опять в Казани. Он очень изменился: возмужал, усвоил манеры солидного человека, одет хорошо. «Безусловно, женат, иначе не выглядел бы таким аккуратным, собранным», — невольно подумала Гаухар. Она ошиблась, Билал, как и прежде, был холост.

На этот раз он недолго скрытничал. При первом же подходящем случае признался, что давно любит Гаухар, ему без нее жизнь не в жизнь. Он клянет себя, что так долго робел, колебался, не говорил ей о своем глубоком чувстве. И вот наказан: она замужем. Но это не останавливает его, он по-прежнему ее любит.

Вот уже чего не ожидала Гаухар. Ее состояние нельзя было назвать ни удивлением, ни растерянностью. Она на какую-то минуту словно бы перестала сознавать себя, выключилась из реальности. И только собравшись с мыслями, обиженно и негодующе заговорила:

— Ты с ума сошел, Билал, разве говорят такое замужней женщине, если уважают ее? Как ты смеешь! Ты запятнал вашу дружбу. Неужели ты думаешь, что я способна изменить мужу?

Он говорил что-то сумбурное. Из всех его торопливых и сбивчивых объяснений она поняла только одно он не к измене склоняет ее, она должна уйти от Джагфара, чтобы навсегда связать свою жизнь с ним, с Билалом.

Гаухар не захотела ничего слушать оборвала разговор. И Билал опять исчез. Но теперь каждый год появлялся в Казани — то весной, то осенью. Находил возможность встретить Гаухар, не переставал говорить ей о своих чувствах. Он не был ни развязным, ни надоедливым, говорил сдержанно, но убежденно. Гаухар и сердилась, и недоумевала: «На что он надеется? Я ведь не подавала ему ни малейшего повода. Он ни капельки не интересует меня. Не отрицаю — умный, воспитанный и, кажется, дельный человек. Но между нами ничего не может быть, кроме обычного знакомства. Надо бы раз навсегда отчитать его — резко, даже грубо. Нет, язык не повернется, ведь сам-то Билал достаточно деликатен».

Так рассуждала Гаухар. А Билал, ничего не желая принимать во внимание, как-то заявил ей:

— Ты не хочешь понять меня. В таком случае я честно объяснюсь с Джагфаром, Он должен уступить.

Охваченная минутным испугом, Гаухар растерялась, не сразу нашлась с ответом. Потом, придя в себя, гневно бросила Шангараеву какое-то очень обидное слово. Помолчав, добавила почти с ненавистью:

— Видеть тебя не хочу! Это последний наш разговор, так и знай!

Повернулась и ушла, не простившись.

А потом — каждый день ждала беды. Что, если Билал действительно решит объясниться с Джагфаром? И наплетет ему всяких небылиц? Что она ответит мужу? Поверит ли он ее оправданиям?.. Несколько раз Шангараев встречался ей на улице, — возможно, выслеживал ее. Она молча проходила мимо, даже не взглянув. Вдруг Билал опять исчез куда-то. Долго не появлялся и не давал знать о себе. Джагфар не заводил никакого неприятного разговора с женой. «Значит, Билал все же набрался здравого смысла

и не рискнул объясняться с Джагфаром», — облегченно думала Гаухар.

* * *

И вот он опять встретился на ее пути, окликнул. Она, застигнутая врасплох, ответила ему на этот раз приветливо. В ту же минуту у нее мелькнула мысль: «Кажется, прошла у него блажь. Должно быть, женился. Давно пора».

Билал, сняв шляпу, тепло поздоровался и даже чуть задержал руку Гаухар.

— А я уже подумал — ты и знать не захочешь меня. Ты все еще в Казани? Так влюблена в свой город, что и не думаешь расстаться с ним?

— Наверно, каждый считает, что нет места лучше его родного гнезда, — уже сдержанно отозвалась Гаухар.

— Это верно. Все же Ленинград красивейший город в мире. Многие не зря считают: жить там — мечта.

Гаухар невольно улыбнулась, это была скорее ироническая, чем добродушная, улыбка.

— Одна наша учительница частенько говорит: «Жить в Париже — мечта». Наверное, вычитала из книг, — сама-то, кроме Казани, нигде не бывала.

— Париж… — повторил Билал, словно не замечая ее иронии. — Париж — совсем другое дело. Я был там, очень красивый город. Но я не променял бы на него родной Ленинград. Вполне уверен: ни один город так не волнует и не вдохновляет человека, как наш величественный Ленинград. Я еще далеко не пенсионер, Гаухар, тихий уголок не может служить для меня приютом. Конечно, это нельзя отнести к Казани. За эти годы, — он горько усмехнулся, — я успел достаточно хорошо присмотреться к городу — ведь я строитель. Здесь построено много новых интересных зданий. В частности, школ. Да, да, Гаухар, в том числе и школ! Но если бы ты знала, какие школы построены в Ленинграде! Сколько там всяких новшеств, отвечающих задачам современной советской педагогики! Я не учитель, но представляю себе, с какой радостью вошел бы в одну из таких школ любой преподаватель!

— Я не отказалась бы поработать в такой школе, — серьезно сказала Гаухар. — У нас, учителей, в этом направлении мечты безграничны. Но пока что приходится удовлетворяться тем, что есть.

— Вот это и обидно, Гаухар!

Внешне Билал говорил как будто спокойно, рассудительно, но чувствовалось, то он внутренне напряжен до отказа. Неужели этот глупец все еще не оставил своих вздорных мечтаний? Гаухар поняла: ей следует уходить. Она уже сожалела, что в начале разговора проявила мягкость, даже приветливость. Словно почувствовав критическую минуту, Билал вдруг заговорил с новым подъемом, хотя все еще крепился, не выходил из рамок:

— Гаухар, стоит вам только захотеть, я устрою вас в самую новую, в самую лучшую школу в Ленинграде… Хотите — я сам построю для вас прекрасную школу. Наша организация строит и школы. Хотите?!

— Спасибо, — сухо ответила Гаухар. — Во-первых я преподаю на татарском языке, работать в русской школе мне было бы трудно. Но это… лишь одна сторона вопроса. Во-вторых… Я понимаю ваш намек. Он неуместен, как и все прежние. Я ведь однажды уже сказала вам. Думала, что вы запомнили и смирились с этим. По-видимому, придется повторить. Я замужем, Билал. Давайте навсегда покончим с этим. Не отравляйте меня ядом при каждой встрече…

Теперь Билал заговорил отрывисто, задыхаясь:

— Гаухар-ханум, подумайте же и обо мне… Я ведь человек! Не по глупости, не ради прихоти… Я ведь полустоящему, глубоко…

— Замолчите, Билал. Я ухожу.

— Нет, нет, Гаухар-ханум! Я нигде не встречал и не встречу такой красивой женщины, с таким сердцем, как вы! Может быть, я ослеплен, не спорю. Но ведь я люблю вас! Мне никого больше не надо. Ради вас я готов на любой подвиг как и на любую жертву!..

— Билал, я счастлива, и никакие ваши признания не заставят меня уйти от мужа. Вы тоже найдете себе хорошую девушку и женитесь на ней. Надо надеяться, девушка эта отдаст вам свои лучшие чувства, сердце, любовь. Оставьте меня в покое, не позорьте. И не унижайте себя. Прощайте. Больше не встречайтесь на моем пути, это бесполезно для вас и неприятно мне.

Поделиться с друзьями: