Зеленый берег
Шрифт:
— Да, кажется, так зовут его мать.
— Этот разбойник только что выскочил на улицу, я еще не рассчиталась с ним за гусей.
— За каких гусей?
— Ах, Гаухар, ты учительница, зачем тебе знать всякие пустяки? Гуси есть гуси. А у меня свои счеты с мальчишкой… Не расстраивайся, никуда не денется твой Акназар. Завтра увидишь его в школе. Поставила бы лучше самовар, у меня есть другие дела.
Они вместе вернулись в дом. Тетушка Забира сняла верхнюю одежду и, засучив рукава, вымыла руки. Не дожидаясь, пока Гаухар успокоится и начнет хозяйничать, сама взялась налаживать самовар.
Гаухар готова была сейчас же пойти
— Чего так приуныла, Гаухар, словно тот мужик в лесу, это потерял топор? Было бы странно, если бы мальчишки вели себя не глупее любого взрослого. Ты забыла, какой сама-то росла?
Гаухар помолчала, словно вспоминая, какой «была в детстве, потом улыбнулась со вздохом.
— Интересный ты человек, тетушка Забира. В любом случае найдешь, что сказать.
— Такой уж господь создал, Гаухар. Поживи с мое на свете… Да ты и теперь при твоей-то смекалке не полезешь в карман за словом.
— Если бы так! — опять вздохнула Гаухар. Вдруг спросила: — Тетушка Забира, ты хорошо знаешь мать Акназара?
— Еще бы, она ведь здешняя. Знаю Талию с младенческих лет.
— Что она за человек?
Тетушка Забира только махнула рукой: дескать, нашла о ком спрашивать. Ей хотелось многое сказать. «Ты, Гаухар, всего полгода здесь, а тетушка Забира всю жизнь прожила». Она помнит и то время, когда Зеленый Берег из простой деревни превратился в районный центр и принимал обличье города. И жители здешние знакомы ей с малых лет, и секреты их для нее не секреты. Только она ведь не болтлива, не любит перемывать косточки соседям… Но это далеко бы завело ее, и она ограничилась самым необходимым.
— Говорят, если господь наградит человека большим ростом, то обделит умом, — начала тетушка Забира. — Из себя Талия такая женщина, что диву даешься, и лицом, и складом — всем хороша. А по характеру гроша ломаного не стоит. Как две капли воды похожа на своего отца, Гапсаттара. Да будет пухом земля покойному, он ночи напролет ругался со своей женой. О чем бы они ни завели разговор, все кончалось у них руганью, потому что ни в чем и на с кем не мог согласиться Гапсаттар. Мы, дети, поражались: откуда берется у Гапсаттара столько слов?.. А Талия отца своего превзошла. Гапсаттар, бывало, шумел только в собственном доме, а Талия куда ни явится, всюду затеет шум, перебранку.
А теперь ведь не старое время, женщины тоже не сидят на одном месте и не прикованы к кухне, стараются обзавестись… как вы там говорите?.. фрофесия, что ли? Из-за своего языка Талия нигде не могла удержаться — ни в учреждении, ни на стройке, всюду старались избавиться от нее. Потому и жизнь свою она не сумела наладить. Сперва вышла замуж за башкира, Аралбаем звали его. Ничего мужик, спокойный, ни на кого не кричал, никого не обижал. В свободное время знай себе дует в свой курай да горланит заунывные песни. Бедняга очень скучал по своему Уралу, где родился и вырос. Мы ведь только по песням да по сказкам знаем об Уральских горах, а Аралбай каждую уральскую гору называл своей матерью. Я любила слушать его песни. Татары тоже песенники не из последних, любят старинные мотивы,
но у Аралбая, видать, в горло, и душа были шире. Когда он начинал петь, весь наш переулок поднимался на ноги, слушал…Но дома и на работе Аралбай был тихий, смирный а машину свою водил осторожно. Он шофером был, — в наше время лошадей мало осталось, почти у каждого нужда до шофера. Аралбай никому не отказывал, — уж не знаю, как он там, на работе, обходился, — кому дров привезет, кому сена. Только об одном просил: «Не рассказывайте жене, она меня поедом съест». Говорил больше по-татарски, редко вставлял башкирские словечки.
И что же получилось? Прогнала его Талия. По дури своей прогнала. Вскоре другого нашла себе мужа. Прожила, месяцев пять-шесть, подралась до крови и этого прогнала. Теперь, говорят, собирается взять к себе в дом третьего. Вот какая она, Талия… Что же ты хочешь от мальчишки? Без отцовской-то руки шатается из стороны в сторону. Не хочу сказать худого, но соседи очень жалуются на него, — закончила Забира.
«Вот тебе и Акназар! Вот и разберись в нем!»— вслух сказала себе Гаухар.
— Что ж, бывает, — не преминула ответить тетушка Забира. — Иной раз ждешь какой-нибудь неприятности со стороны, а она в собственном твоем доме.
10
Бегство Акназара Гаухар сначала приняла за детскую необдуманную выходку. Потом пришла к другому выводу; вернее всего, где-то сама она допустила педагогическую ошибку. Поэтому при первой же встрече в школе она не стала ни о чем упрекать Акназара, просто мягко сказала ему:
— Зачем ты убежал? Ведь я хотела показать тебе другие свои рисунки.
Хотя Акназар и не решился сказать: «Больно нужны мне ваши рисунки», взгляд его выражал примерно то же самое. Гаухар даже растерялась, не нашла слов, чтобы продолжить разговор. Сочла за лучшее сначала сходить домой к мальчику, посмотреть, в каких условиях он живет. Она дважды заходила к Акназару, но оба раза никого не заставала дома. В третий раз ее встретила какая-то старуха, должно быть, родственница Талии, я сочувственно сказала;
— Зря ты ходишь из-за чужого ребенка. Соседи-то передавали Талин, что ты была. А она ответила: «Учителям деньги платят за это, придет еще». Сама-то я до сих пор не знаю, как открывается дверь в школе, но учителей все же уважаю. А нынешняя молодежь… не поймешь ее. Пожалуйста, не рассказывай никому, я только тебе откроюсь: Талия наша на днях опять вышла замуж, ей сейчас ни до кого. А мальчишка сущий разбойник. Несколько дней и домой не является, ночует у соседей…
Это сообщение очень взволновало Гаухар, она тут же зашла к соседям, у которых, по словам старухи, несколько раз ночевал Акназар. Ее встретили женщина средних лет и дряхлый дед. Узнав, что Гаухар учительница, женщина приветливо сказала;
— Раздевайся, пожалуйста, и проходи к столу. Сейчас поставлю самовар.
— Нет, нет, апа, не беспокойтесь, я на одну минутку к вам.
— Разве можно отпустить учительницу, не угостив чаем? — вмешался в разговор старик. — Не знаю, дочка, как звать тебя… Гаухар, говоришь? Очень хорошее имя. Значит, это тебя так нахваливает наша девочка Зиля? Только о тебе и разговору. Невестка, ты поставила самовар? Я сам уже не могу ходить, восемьдесят седьмой годок пошел. Все надеюсь поправиться к лету. В прошлом году еще хаживал до магазина, нынче совсем сдал…