Есть люди-бульдозеры и трактора.Они, все в пыли и тавоте,Прут к заданной цели, задрав рукава,Ложатся костьми на работе.Есть люди иные – бесстрастный планктон,Мещанская подлая морось.Дресс-код по заказу, небрежный поклонИ невыразительный голос.А есть люди-лебеди, люди-мечты.Не в силах сокрыть свои крылья,Они улетают за грань высотыНе предпринимая усилья.И смотрят с печалью сквозь дым городовНа свалки бульдозеров и тракторов.
ильменного райкаДа пустынное удушьеВ дуновеньи ветерка.Но цветы его простые —Словно бога письмена,Словно всполохи былые,Неземная купина.Как старается, сердешный,Как сгорает изнутри,И цветок его небрежныйВопиёт: «Я соль земли».
«Птичьи слётки опять пролагают путь…»
Птичьи слётки опять пролагают путьВ небеса бездонные, неоглядные.Лето знойное, дай на тебя взглянуть,Дай расправить плечи твои шоколадные.Перегрев на воздухе, жар в песках,Дни горохом в котомку судьбы ссыпаются.Плещет рыба на отмели в тростниках,Песня иволги в зарослях рассыпается.Ждать недолго. Чуть-чуть – и опять дождиЗастучат по листьям в сухом ветляннике,Но пока ещё летний пожар в груди —Принимай от природы кнуты да пряники:Пережёвывай злых комаров укус,Ночи душные прячь под подушку жёсткуюИз полынных трав, языком на вкусПробуй жизнь эту пряную, степь неброскую.Проскользни неслышно на водопой,Где орлан кружит над речной излучиной,И как встарь, беду отведи рукой,Чтобы душу твою по утрам не мучила.
«Над фонариком в руке, над уснувшею рекой…»
Над фонариком в руке, над уснувшею рекойВ недалёком далеке только нега и покой.Выпь внезапно прокричит, хрустнет ветка – и опятьВ южной бархатной ночи будет сон меня качать.Поистлеют невода, истончится жизни нить,Но по речке и тогда будет мой кораблик плыть.Весь он соткан из мечты, из неясного огня,От любой земной беды укрывает он меня.Не «Титаник», не «Ковчег», не «Аврора», не «Секрет»,И на весь наш странный век для него названья нет.Он стремителен и прост, – то пирога, то ладья,И встаёт за ним, как мост, жизнь минувшая моя.
«Пальтишко лёгкое донашивай…»
Пальтишко лёгкое донашивай,Считай кукушкины года,Но сколь себя ни прихорашивай —Всё смоет талая вода.Она в пески и взвеси ряжена,И вся – сплошной водоворот.Так по судьбе черкнёт коряжиной —Что рот оскоминой сведёт.С низин сметая гнёзда птичьиБурлит и пенится река,И всё её многоязычие —Чужие песни и века.Огреет волн свинцовых плёткою,И, сколько за борт ни держись, —На отмели разбитой лодкоюМоя безудержная жизнь…
«То стылая земля, – то благодать…»
То стылая земля, – то благодать,То мёртвые глаза, – то лик небесный.И до небес уже рукой подать —Окаменелой, жалкой, бесполезной.Но снова с губ срываются слова,Собакою бросаются под ноги,Хотя судьбы бесстрастные итогиРезцом давно означены едва,Хотя и день и полночь без тебяМучительны и непреодолимы, —Слова – отчаянные пилигримыНисходят в душу, нервы теребя.Они кричат: «У Бога мёртвых нет!»Они в тетради продлевают строчку,Как будто шьют незримую сорочку,В которой появляются на свет.
Татьяна Иванченко
«Ночь дышит в затылок, неся непокой…»
Ночь дышит в затылок, неся непокой,Не то что собака моя на подушкеЗабавно сопит. Как к пушистой игрушке,Я к ней прижимаюсь щекой.Но там, за спиною, бессонная ночьМешает уйти от причин и последствий.Какие на это отпущены средства,Чтоб мне ерунды не забыть ни одной?Всё кружат и кружат, как в зимней степи,Простые вопросы, пустые ответы.Из зимней степи проникающий ветерГуляет по крыше – он тоже не спит.Как будто песком заметает глаза,Но я прижимаюсь к собачьему бокуИ перебираю дела и заботы,Вперед забегая и пятясь назад.О чем и зачем так назойлива мысль?Все можно понять при дневном освещенье, —Но днем не попросишь у Бога прощенья,И в этом бессонниц безжалостный смысл.Вот так, пробираясь сквозь плотную мглуИз мелких проблем и великих печалей,Я будто за всю свою жизнь отвечаюИ мягко щекой прижимаюсь – к теплу.
«Как хочется не думать ни о чем…»
Дитя не плачет – мать не разумеет
Народная пословица
Как
хочется не думать ни о чем,Не вспоминать, еще – не строить планы.Мать разумеет – и дитя не плачет,Еще – не ноет левое плечо.Почти покой, – ну, разве что не свет,И тишина, и умиротворенье.И к навсегда растерянному зреньюПретензий нет – и предложений нет.Без суеты творимые дела,Без маеты плывущие минуты…Все разуметь – и говорить кому-то,Как тихо ночь еще одна прошла.Еще одна, – но нет желанья знатьО максимальных времени значеньях.Еще лимит покуда не исчерпан —И это все, что разумеет мать.Дитя не плачет – значит, время естьПеревести и стрелки, и дыханье.Дитя молчит – и матери покаместВ его дела и сны не стоит лезть.Да, время есть, и стрелок переводВперед-назад запутает расчеты.Я разумею: в сердце или в чем-то,Что рядом с ним, кончается завод.Я разумею, но пока летятПо кругу стрелки, полируя годы,Уже не знаю, обретет ли голосМое немое – сердце и дитя.
«Захотелось все упростить…»
Захотелось все упростить,Захотелось все осознать, —Но опять Господь не пустилИз всевремья во времена.Он спросил: «Зачем ты жила,Если ты не знала зачем?»Засияли все купола,Чтоб вопрос смогла я прочесть.Я сказала: «Боже, прости!Вот простой обыденный день,В нем лежит, как камни в горсти,Совокупность мыслей и дел.Ничего, что можно дарить,Ничего, что можно отдать.Не пора ли все упростить?Не пора ли все осознать?О каких-то явственных днях,Где победу празднует быт,И о том, что вроде меняКто угодно будет забыт,О вещах, деньгах, суете,Упрощенье дел и задач,Об избытке наших потерь,Недостатке наших удач…»Но Господь отныне и впредьЗапретил пустые слова,Не позволил взять и стеретьВсех молитв и снов кружева.Он пролил живительный дождьС высоты далеких небес.Он спросил: «Куда ты идешь?»Я в ответ сказала: «К Тебе».
«На душе оседает тревожный сон…»
На душе оседает тревожный сон.Отгоняю образы из ночи.Всё приснилось – значит, все хорошо.Не кричи, душа моя, не кричи.Всё приснилось тысячи раз подряд,Всё приснится тысячи раз опять.И опять воскресает погибший сад,И опять здоровы отец и мать.Я опять держусь из последних силЗа дверные ручки моих домов,Чтоб беду из прошлого не впуститьНи в один из самых печальных снов.Всё приснилось – просто приснилось всё.Что же ты, душа моя, замерла?Кто-то всё исправит и всех спасет,И опять лоза оплетет вешала.Помолчи, душа моя, помолчи,Не спеши заглядывать за предел…Просыпаюсь где-то в густой ночи, —Где же всё утраченное моё? Где?..
«Мне стало легче просыпаться…»
Мне стало легче просыпаться,Но все сложнее засыпать,Как будто сонные запасыС годами стали иссякать.Как будто бездна обмелелаИ в ней проглядывает дно,Где прохлаждается без делаМой персональный ангел снов.В моем прекрасном сонном царствеМы с ним летали – и росли,И нас нисколько не касалисьЗаконы явственной Земли.Он был загружен, мой напарник,Он еле-еле успевалТо разбивать сады и парки,То громоздить девятый вал,То поднимать меня на башниНевероятной высоты,То одевать в шелка и бархат,То поджигать за мной мосты…Мосты горели, все горело:Сады, и парки, и дома, —Я сны неистово смотрела,От них сходила я с ума.Я так их тратила азартно,Так бесшабашно в них жила,Что годы снов сжигались за ночь —До дна, до выдоха, дотла.Теперь донашиваю роскошь,Тяжелый бархат или шелк.Вот старый сад – а дальше прочерк,Вот ветхий мост – и сон прошел.И что мой ангел мог поделать?И что могу поделать я?У сонных царств свои пределы,Свои законы бытия.Он улыбнется мне усталоИ поведет крылом… Прости,Однажды сонный день настанет,Мы снова вместе полетим…