Земля потерянных судеб
Шрифт:
– У нас ведь есть где их разместить? – строго спросил он.
– Конечно милорд. Гостевые комнаты всегда свободны! – с готовностью подтвердил он.
– В таком случае, приказываю отмыть, переодеть, и накормить. Задача ясна?
– Да, милорд! Сделаю с радостью!
Хаук улыбнулся такому рвению, и спросил Елену:
– Как давно вы в клетке?
– Сложно сказать. Но нормально не кормили нас примерно две недели – припомнила она неуверенно.
– Понятно… Сейчас вас накормят. Но ешьте понемногу, и больше пейте, иначе кишки свернутся – предостерег Хаук.
Оставив растерянную
– Жить будет. Сильный мужчина, здоровое сердце. Заварю ему кое каких травок, через недельку-другую как новый будет.
– А дети?
– Что им сделается… Они переносят лишения куда легче. Поспят в тепле, покушают, да и забудут все. По ночам только вздрагивать будут. Но, ничего. Даст Бог – время все вылечит.
– Можно перенести его отсюда? – спросил Хаук.
– Валяй! Думаю, он не сможет противиться, – резонно заключила она.
Хаук подозвал жестом солдат.
– Взяли! – тихо приказал он.
Шестеро солдат присели возле могучего кузнеца, и подняли его грузное тело на руки. Отис побежал впереди, указывая дорогу, а Марен взяла на себя детишек. Сильно ослабшая к этому времени Елена мелкими шажками семенила вслед за мужем. Гостевые комнаты расположились в отдельном крыле на втором этаже замка. В одной из них Хаук провел ночь. Но она не подходила. Отис провел их в комнаты для гостей рангом повыше. Там был камин, балкон, ну и убранство соответствовало. На огромной тахте без труда разместится вся семья.
Кузнеца уложили на отдельно стоящую оттоманку. Тут же, откуда ни возьмись возникли две горничных с полотенцами и небольшой сумкой. Одна их низ сразу пробежала в умывальню, готовить ванную, а втора, достав ножницы, принялась разрезать одежду на теле кузнеца, как это делают военные лекари. Отпустив солдат, Хаук хотел остаться ненадолго, но Отис заверил его, что все будет в полном порядке и учтиво проводил до двери. Старуха вышла следом.
– Разве ты не останешься? – нахмурился лорд.
– А смысл? Девчата отлично знают свое дело. Помоют почистят, переоденут… Загляну ближе к ночи.
– Что ж, ты лекарь, тебе виднее.
Старуха широко улыбнулась. Хаук удивился, отметив для себя что все зубы у нее на месте. Но ничего не сказал.
– Сам то, что задумал, милорд? – она заговорщицки подмигнула.
– Есть пара идей… Увидишь.
– А ты молодец! – похвалила старуха – Для одного дня немало сделал. Один только визит в хранилище чего стоит. Лорна, наверное, до сих пор в растерянности.
– Она занята перевариванием барана, – заметил Хаук.
– Ты дал ей живого барана? Ох не завидую я ему, – ухмыльнулась она.
– Если я чего-то не знаю – говори сразу. И вообще, возьми это в привычку, – повелел лорд.
– Если она сказала, что ей нужно мало еды – не верь! – Старуха как-то криво посмотрела на него.
– Продолжай…
– Да, чтобы жить ей много не надо. Пауки как правило связывают жертву паутиной и впрыскивают ей через хелицеры свой яд и пищеварительные соки. А потом высасывают уже растворённые содержимое жертвы. Только шкурка остается.
– Через что? – переспросил Хаук.
–
Челюсти так называемые, с полыми прожилками. Но, это обычные пауки, у которых зубов в принципе нет. Наша арахна – это нечто другое. Пауки ведь разные бывают. Яда у Лорны нет, но она живоглот. Паук охотник.– Я видел ее пасть…
– И зубы! – уточнила Марен.
– И зубы… – Хаука передернуло при упоминании этого момента.
– Видишь ли, по сути своей Лорна состоит из двух самостоятельных частей с обшей кровеносной системой. Но! Теоретически, они могут существовать отдельно. У нее два мозга, две пищеварительных системы и так далее. Я знаю две более или менее удачные попытки разделить арахну на две части. Правда, сохранить обе половинки живыми не удалось…
– Можно ближе к барану? – попросил Хаук не настроенный на длительные лекции.
– Я к этому и веду, балбес! Все дело в детородном органе, – пояснила старуха.
– А что с ним не так? – удивился Хаук. – Там вроде бы пасть у нее.
– Верно. И она раскрывается, когда она якобы разводит колени в стороны. Но ее женский детородный орган никуда не делся.
– Так… он что в пасти, что ли?! – предположил молодой лорд.
– Именно! Хотя кому в здравом уме придет в голову разглядывать открытую пасть арахны. Так что от живой добычи она получает двойное наслаждение. И если дать ей волю, она будет ненасытна. Будет жрать и кромсать пока брюхо не лопнет, – подвела итог Марен.
– А баран то тут причем?!
– Ну, барана предложил ты… Ей же важнее что он живой. Так что, наша девочка сейчас наслаждается, ощущая как бедная животина отчаянно брыкается в ее чреве.
– Постой – не понял Хаук, – так она что не съела его?
– Съест, потом. Когда он сдастся и притихнет. Сейчас он для нее как сладкая карамелька.
– Другими словами она… вожделеет!? – Хаук представил как это мерзко.
– Какое мягкое слово ты подобрал! Но смысл понял.
– Гадость какая! Зачем ты вообще это рассказала?
– Сам приказал. – Она развела руками.
– Верно… – вздохнул Хаук. – Но я не был готов такое услышать.
– Кстати, после спаривания дикие арахны, как и пауки, тоже поедают самцов….
– Хватит! – воскликнул лорд. – На сегодня я узнал достаточно.
– Так, то дикие…
Поняв, что до сих пор стоит у дверей в гостевые покои, Хаук развернулся и зашагал к лестнице. Марен семенила следом. Дойдя до перил, молодой лорд задумался и снова спросил старуху:
– А как много людей она сожрала?
– Успокойся. Владыка был изувером во всем, и никогда бы не доставил ей такой радости. Девочке доставались еще теплые, но только трупы. Живых людей она не ела.
– Ну хоть какой-то плюс в ее сторону, – вздохнул он.
– А хочешь знать почему она на тебя не напала? Ну, интересно же? – не унималась старуха.
– Ну и почему? – неохотно переспросил Хаук.
– Понравился, – старуха подмигнула. – Девочка созрела для любви….
Хаук внимательно посмотрел на старуху, и не смог сдержать улыбки. Больно уж увлеченно она держала свою речь. И, в принципе, если смотреть непредвзято, рассказала много полезных вещей. Как знать, что-то из этого может и пригодиться. Земли владыки полны сюрпризов.