Земля потерянных судеб

– А Джеймс, что о нем скажешь? – снова спросил лорд.

– Милый песик. Обходительный. Ласковый такой… Ой! Простите милорд, не подумав…

Хаук остановил ее жестом.

– Он очень умный, милорд. Не чета всем нам вместе взятым. И он все держит в голове. Даже старуха с ним иногда советуется. А владыка доверял свою печать… пока он не провинился. Перстень забрали вместе с пальцем. А еще он очень, очень сильный, просто никому не показывает.

– А Дорн?

– Простите милорд, но я не могу назвать его сильным человеком. Но и слабым назвать тоже не могу. Он как закрытая дверь. Ну… вы понимаете?

– Интересное сравнение, – улыбнулся Хаук.

– Я закончила, разрешите идти?

– Жду подробного доклада по возвращении.

Вэл собрала посуду на сервировочный столик и вытолкав его за дверь, откланялась. Хаук недолго думая, снова завалился в постель. В конце концов, лорд может позволить себе лишних полчаса сна. Ну, или час… В любом случае больше времени ему не дали. Марен навестила его первой. На стук в дверь она не разменивалась, просто ввалилась бесцеремонно и уселась на стул.

– Ну, как, выспался на новом месте? – первым делом спросила она.

Хаук сел и убрал с лица волосы.

– Спал я на удивление хорошо, – подумав, ответил он.

– Ну что, пойдешь своих девчонок смотреть, пока они без доспехов, а?

– Да надо бы…. Дай мне минуту-другую.

Хаук вытащил из-под кровати свои поношенные сапоги, плотно намотал портянки и с трудом втиснул их. Потом быстро затянул шнурки. Встав на ноги, он потоптался, проверяя как сидит обувь.

– Сходил бы в оружейку, что ли. Подобрал себе что поновее. А то ка бродяга – посетовала старуха.

– Много ты понимаешь… Трудно найти броню, которая станет частью тебя. С этой я уже сросся, она мне как вторая шкура

– Как знаешь. Ты же у нас этот, как его… наводящий ужас Хаук.

– Дикий? Говори уж как есть, наслышан уже.

– Ну тогда пошли, дикий ты наш….

Старуха, кряхтя встала и потерла поясницу. Хаук заметил крючья что все еще топорщились под одеждой, и решил спросить:

– Марен, а почему ты не вытащишь уже эти крючья? Лекарь, как никак.

– Ха! Вот ты умник. Потому и не вытаскиваю! Стара я уже, заживает все долго. Раны подкожные, сквозные, загноение может начаться. По-хорошему их промывать нужно да зашивать. С болью то я как ни будь справлюсь, а вот делать это самой уже не сподручно. Просить кого-то из замка я не стану. Понял?

Хаук закатал рукав и показал старухе левое предплечье. На нем красовался застарелый шрам сантиметров пять длинной. А рядом еще один. И еще… Все они имели аккуратные следы от иглы, в два ряда, слева и справа от шрамов.

– Хорошие швы, – похвалила Марен. – Сам зашивал?

– Седрик строг, но он хороший учитель, – вздохнул он.

– Хм… парень ты у нас бывалый, вида крови не боишься. Да и швы красивые, прям шедевр! Знаешь, когда я буду готова, я к тебе, пожалуй, обращусь. Если милорд не побрезгует помочь старухе – Марен поклонилась учтиво. С издевкой, конечно же.

– Милорд уже давно ничем и никем не брезгует, – сообщил Хаук.

– Правда!? – старуха сделала удивленное лицо. – Тогда, может быть я приду к нему под одеялко как ни будь, прохладной ночью?

Хаук громко рассмеялся. Старуха не лезла за словом в карман и умела хамить вежливо и ненавязчиво.

– Посмотрим на тебя потом, когда шрамы затянутся. Может на что и сгодишься…

– Ой, обнадежил старуху! Спасибо тебе благодетель! – марен расплылась в широкой кривой улыбке.

– Старая, а туда же… – вздохнул Хаук.

Марен вывела его и двоих рыцарей через парадные двери. Провела через площадь, на тот двор, где все еще стояла клетка. С этой стороны замка тоже было несколько входов. Больших и маленьких.

– А разве рыцари живут не в казармах? – удивился Хаук.

– Солдаты их как огня боятся. Да и потом, им особый уход нужен.

Марен вошла в высокие открытые ворота. Сводчатый коридор вел в глубь замка и, похоже, проходил его насквозь до самого сада. Слева и справа тут были многочисленные решетки и крепкие двери. Лестницы, ступени которых вели то верх, то вниз. Окон для освещения не было предусмотрено.

– А как сюда попадает свет? – поинтересовался лорд.

– Через зеркала. Они там, вверху, и направлены в вентиляционные колодцы. Правда их давно никто не мыл. Раньше стены были белыми, а зеркала чистыми. Светлее было. Нам сюда!

Марен свернула к широкому лестничному маршу ведущему только вниз. Его протертые местами ступени определенно хранили следы веков. Когда они спустились на этаж ниже, в нос ударил стойкий запах пота немытой плоти. Хаук поморщился.

– А как ты хотел? – ухмыльнулась старуха. – Неделя в доспехах даром не проходит.

Они вошли в большое круглое помещение с низким куполообразным потолком. В центре него зияла широкая шахта, через которую буквально струился солнечный свет. Большой стеклянный шар в кованной оправе, наполненный мутноватой жидкостью, чудесным образом рассеивал свет по подвалу. Словно яркая люстра. Здесь было много столов с разным непонятным хламом, какие-то медицинские, по-видимому, инструменты, кровати, стойки для оружия и доспехов. И еще много всего, что и перечислять то не стоит. В стене молодой лорд насчитал двадцать четыре решетки, и еще пару дверей. Пол по центру комнаты был каменным, а вокруг, его заменяла стальная решетка, под которой таилась мгла.

– А там внизу тоже что-то есть? – всматриваясь в темноту спросил Хаук.

– Ой, не спрашивай… Тюрьма там. Страшное место. Владения сэра Артура Конора. Слыхал о таком?

– Однажды. Там кто-то томится?

– Наверняка. Кстати, скоро он вернется, сам и спросишь. Я бы на твоем месте хорошенько подготовилась к встрече. Тварь редкая. Мужлан и садист – заявила Марен.

– Такой же как владыка?

– Хуже. У того хоть мозги были и умище незаурядный. Раньше, по крайней мере. Этот же – животина форменная.

– И когда он вернется? – уточнил лорд.

– Кто его знает. Но не было его давненько. – пожала она плечами.

– И много еще таких сюрпризов меня ждет?

– Много, милорд. Но такой – только один. Договариваться бесполезно. Понял намек?

– Да, Марен. Предельно ясно. – Хаук нахмурился. Рано он расслабился. Нужно бы с Дорном потолковать.

– Тут, кстати, раньше не было так светло и уютно. Пыточная была. Потому и решетка на полу, чтобы кровь смывать проще было. Здесь и на каждом этаже. Я там не была, но всего их, кажется, семь. А заканчивается все пропастью. Так что летом тут прохладно, а зимой снизу тепло поднимается. Говорят, на глубине лавовая река есть. Все нечистоты в ней и сгорают.