Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Я же не дурак, — продолжал Хоральд. Я всегда знал, что рано или поздно Крэндол подведет меня под серьезные неприятности. Очень вероятно, что ты избавила меня от необходимости убить его собственноручно.

— А… э… — выпучила глаза Шев.

— Как-никак у меня есть еще одиннадцать детей. Ты никогда не встречалась с Леандой, моей старшей дочерью?

— По-моему, не имела удовольствия.

— О, она понравилась бы тебе. Я поручил ей все дела в Вестпорте, и мужского в ней в десять раз больше, чем было в Крэндоле. Человек, занимающий такое положение, как я, должен выглядеть неумолимым. — Его глаза вдруг сделались настолько холодными и суровыми, что Шев непроизвольно отступила на шаг. Но Хоральд тут же вновь расплылся в приятной улыбке. — Но, между нами говоря, то убийство я давно уже тебе простил.

— Чтоб тебе пусто было! Чего ж ты молчал-то столько времени?

— Но ведь должен был я с этого хоть что-то получить, верно? И, что гораздо важнее, я должен был создать видимость, будто что-то получил с этого. Шев, репутация в нашем деле превыше всего. Да и кто может это знать лучше, чем первейшая, мать ее, воровка Стирии?

— В таком случае… — Она медленно перевела взгляд с Хоральда на Каркольф и обратно. Ее заторможенное сознание лишь только-только начало выглядывать за пределы происходившего здесь и сейчас. — Тогда какого же?..

— О! Ну конечно! Прошу прощения. Дело вовсе не в тебе, Шев. И не в Каркольф, хотя, дорогая, мне было очень приятно вновь увидеть тебя. — И они, переглянувшись с Каркольф, церемонно кивнули друг дружке, как два прославленных мастера игры в квадраты, только что для развлечения сгонявшие между собою вничью. — Вы обе оказались замешаны в этом деле совершенно случайно. Как и я, откровенно говоря. — Хоральд, осклабившись, взглянул на Джавру, которая ответила ему хмурым взглядом, и улыбка на ее побитом лице была невеселой.

Она откинула пустую бутылку, и та, громыхая, прокатилась по двору в самый угол.

— Это все из-за меня.

Хоральд снова вскинул раскрытые ладони с растопыренными пальцами.

— Деловой человек просто не может преуспеть, не оказавшись в большом долгу перед кем-нибудь.

Облегчение, которое испытывала Шев, вдруг сменилось сильнейшей, аж до тошноты, тревогой.

— И кому же ты так сильно задолжал?

— Среди иных-прочих… — Хоральд облизал зубы; судя по выражению лица, сложившаяся ситуация не доставляла ему никакого удовольствия, — верховной жрице Великого храма в Тонде.

Шев вытаращила глаза.

— Джавра, осто… — Она повернулась к двери, через которую они вошли, но там уже стояла женщина. Высокая, тощая женщина с суровым лицом, бритой головой и длинным мечом в густо татуированном кулаке. А следом за нею уже входила, согнувшись под притолокой, другая женщина, большая, как дом. Шев схватила Каркольф за рукав и шагнула было к двери с противоположной стороны дворика. Та плавно растворилась, и оттуда вошла еще одна мощно сложенная женщина. Большие пальцы обеих рук она засунула под широкий ремень, на котором висели две кривые сабли. Ее тоже сопровождала напарница с заплетенными в сотню косичек белокурыми волосами: она ухмылялась, скрестив руки на груди.

Наверху раздался пронзительный свист, и с одной из стен слетела, перекувыркнувшись в воздухе, бесшумно приземлилась и застыла в боевой стойке еще одна фигура — высокая, рослая, даже выше Джавры. Роскошные белокурые волосы упали ей на лицо, и Шев видела лишь блеск одного глаза и сверкание приоткрытых в улыбке великолепных зубов. Даже не потрудившись взглянуть, она подхватила на лету брошенное ей копье с ослепительно, как зеркало, сверкавшим длинным острием.

С трудом сглотнув, Шев огляделась по сторонам, стараясь смотреть воровским взглядом, так чтобы окружающие даже не замечали ее внимания, но, кажется, сейчас это у нее не получилось. Вообще, хвастайся не хвастайся, но когда доходило до дела, она обычно садилась в лужу. И впрямь: лучшая, чтоб ее, воровка во всей Стирии вздумала поиграть в героя и приперлась точнехонько в капкан, и мало того что сама приперлась, так еще и приволокла с собой единственного настоящего друга, какой только был у нее на всем свете.

Наверху, на стенах, стояли еще две женщины, похожие, как близнецы; большие луки лежали у них на плечах, как коромысла, и даже запястья они выгнули, как это делают простые молочницы, а сами с равнодушными улыбками смотрели вниз. Семь и все — Шев нисколько не сомневалась — рыцари Золотого храма, и сражаться с ними ей совсем не по силам, и даже если бы она не израсходовала половину своих боевых штучек на тех болванов на стене, ей все равно было бы нечего ловить.

— Ну! — буркнула она. Просто-напросто других подходящих слов для всего происходящего она не нашла.

Хоральд смотрел на покрытых боевыми шрамами и татуировками жилистых вооруженных до зубов теток, окруживших его со всех сторон, и поеживался, не скрывая нервозности. Они казались смертельно опасными, и Шев знала, что на деле они еще опаснее, чем кажутся.

— Должен заметить, что я оказался в явном меньшинстве.

Джавра устало кивнула, высунула длинный язык, провела им по губам и вокруг и сплюнула.

— Я тоже.

— Джавра! — раздался низкий и мощный женский голос.

Все рыцарши склонили головы, как будто прозвучало не имя, а команда. В дверь вошла еще одна женщина. Высокая, широкоплечая, одетая не то в белое платье, не то в мантию без рукавов, и двигалась она столь грациозно, что скорее плыла, нежели шла.

— Мы слишком уж давно не виделись.

На ее мощной шее висело во много рядов, доходя до середины груди, ожерелье из простых на вид бус. В короткой рыжей щетине, отросшей на бритом черепе, проглядывала седина, костистое лицо испещрено морщинами на щеках и вокруг глаз. И глаза… что за глаза! Синие и спокойные, как глубокая вода. Яркие, как звезды. Твердые, как кованое железо. И безжалостные, как поножовщина на задворках.

Джавра дождалась, пока она уселась за стол напротив Хоральда.

— По мне, мать, так век бы тебя не видеть.

Шев кашлянула, прочищая горло.

— Полагаю, «мать» — это почтительное обращение, употребляемое по отношению к верховной…

— Джавра — моя дочь. — Женщина вскинула бровь. — Что касается почтения, то ей всегда его недоставало.

Шев выпучила глаза и поймала себя на том, что в последнее время это случается с нею очень уж часто. Между Джаврой и верховной жрицей действительно имелось сильное сходство, даже в игре мышц на руках, которые старшая скрестила поверх побрякивавших бус.

— Значит, мы четырнадцать лет мотались по Земному кругу, удирая от… от твоей матери?

— Очень уж она упряма, — ответила Джавра.

— Вот, значит, от кого это в тебе, — задумчиво проговорила Шев. — Я наконец-то вижу, что и в сиротстве есть определенные достоинства.

Наступила продолжительная напряженная пауза. Ветерок пробежал через двор, и по щербатым каменным плиткам пустились в догонялки два сухих листа. Верховная жрица, неодобрительно поджав губы, оглядывала дочь с головы до ног. Шев и Джавра продержались в бегах четырнадцать лет, но теперь стояли перед теми самыми людьми, от которых спасались. После всего пережитого это должно было восприниматься как своего рода разрядка.