Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Как ты себя чувствуешь?

Лео поморщился, вытягивая раненую ногу.

— Все еще немного болит.

— Могло быть гораздо хуже.

Он снова скривился, щупая порез на боку.

— Не сомневаюсь в этом.

Его мать протянула руку и мягко провела большим пальцем по его забинтованной щеке.

— Боюсь, у тебя останутся шрамы, Лео.

— Воинам положено, разве нет? На Севере это называют «Именными ранами».

— Мне кажется, за последние несколько дней мы повидали уже достаточно северных обычаев.

— Да, передышка не помешает.

Лео помолчал, набрал в грудь воздуха.

— Рикке так и не пришла меня повидать.

— Исход вашего поединка не очень ее обрадовал.

— Она предпочла бы, чтобы я погиб?

— Нет, но она предпочла бы, чтобы погиб Сумрак. Она очень красноречиво выразила свою позицию на этот счет.

— Она красноречиво выражает свою позицию на любой гребаный счет, — пробурчал Лео. Рикке, конечно, могла показаться нескончаемым источником веселья и шуток, но он начинал видеть, что этот источник течет из колодца, наполненного глубоким недовольством. — А ты что думаешь?

— Я думаю, что ты пощадил Сумрака, потому что у тебя большое сердце.

— В смысле, у меня маловато мозгов?

— Столикус сказал: «Убить врага — повод для облегчения. Сделать из врага друга — повод для торжества». — Она посмотрела ему в глаза, как делала всегда, когда хотела, чтобы он выучил урок: — Если бы ты смог сделать своим другом Большого Волка… если бы ты смог заключить союз с Севером…

Она оставила фразу незаконченной. Лео, моргнув, посмотрел на нее:

— Ты уже сейчас думаешь о следующем шаге!

— Бегун, который не думает о следующем шаге, неизбежно упадет.

— Если Рикке так взбесилась из-за того, что я оставил Сумрака в живых, что же она скажет, если я начну с ним дружиться?

— Если ты хочешь стать великим лордом-губернатором, ее чувства не должны диктовать направление твоих действий, так же как и мои. И даже твои собственные. Ты должен делать то, что будет лучше для большинства людей. Ты ведь хочешь стать великим лордом-губернатором, Лео?

— Ты знаешь, что хочу.

— Союз воюет с Севером, с переменным успехом, с тех самых пор, как Казамир покорил Инглию. Мы не можем побить северян мечами, Лео, по крайней мере, не окончательно. Мы всегда будем драться, чтобы не пустить их к себе… — Она очень тихо добавила: — Если не пригласим их сами.

— То есть… что же, я теперь миротворец?

— Ты боец, каким был и твой отец. Но великие бойцы отличаются от простых убийц тем, что знают, когда нужно закончить бой.

Гримасничая от боли в боку, боли в животе, боли в бедре, Лео спустил ноги с кровати на холодный пол.

— Должен признать, в настоящий момент меня не особенно тянет сражаться.

— Ну, едва ли нам удастся долго удерживать тебя вдалеке от мечей. — С сухой улыбкой мать Лео вытащила из рукава сложенный лист бумаги. — Тебе пришло письмо. Послание от короля. Или, во всяком случае, от его лорда-камергера.

— Да неужели. Они в конце концов присылают нам подкрепление?

— Они уже узнали, что в этом нет необходимости. Поэтому, естественно, спешат излить свои хвалы твоей воинской доблести.

— Их хвалы послужат бальзамом для моих ран, не сомневаюсь.

— Это еще не все, — сказала она, снова глядя в письмо. — Ты приглашен в Адую на торжество. Они устраивают большой парад в честь твоей победы над северянами! Подозреваю, что Закрытый совет хочет искупать короля и его сына в отраженных лучах твоей славы.

Лео потер разрубленное плечо сквозь повязки. Во имя мертвых, как же оно саднило!

— На самом деле это ты достойна торжественного парада.

— За что? За бесконечные отступления? — Она накрыла ладонью его руку. — Ты дрался. Ты победил. Ты заслужил награду.

Мать мгновение помедлила, глядя ему в глаза.

— Я горжусь тобой.

Эти слова были для него словно новый удар мечом. Лео прикрыл глаза, чувствуя, как слезы щиплют веки.

Он даже не подозревал, насколько всегда хотел это услышать.

* * *

Это было непросто.

Он шел с палкой, каждый шаг требовал болезненного усилия; рассеянные по долине северяне соревновались друг с другом в том, кто окинет его более угрожающим взглядом, когда он проходил мимо. Один из них точил меч с равномерным «ширк, ширк, ширк» — казалось, будто звук скребет прямо по его обнаженным нервам.

— У меня такое чувство, что нас здесь не очень-то любят, — пробормотал Юранд, не раскрывая рта.

— У меня такое чувство, что они вообще никого особенно не любят, — шепнул в ответ Гловард.

— Они не обязаны нас любить, главное, чтобы не убили.

Лео начинал подозревать, что это была очень плохая идея. Впрочем, у него она была далеко не первой. Он вздернул подбородок и постарался идти так, словно искал повода для нового поединка, здесь и сейчас.

Это было непросто. Но если бы менять мир было просто, все бы этим занимались.

На самом дне долины, возле ленивого ручья, стоял дом. Из приземистой трубы вился грязноватый дымок. Из-под низкой притолоки навстречу им как раз вынырнул человек: стального цвета волосы, стальная хмурая мина на жестком лице. Лео узнал его — видел из круга. Кальдер Черный, отец Стура Сумрака, брат Скейла Железнорукого. Человек, который на самом деле правил Севером.

— Лео дан Брок! Ты храбрец, если осмелился прийти сюда. — Кальдер прижмурил глаза, словно он был котом, а Лео — особенно безрассудной мышью. — Большой храбрец или, может быть, большой глупец.

Лео попытался изобразить обезоруживающую улыбку:

— Разве человек не может быть и тем и другим одновременно?

Обезоружить Черного Кальдера ему не удалось.

— По моему опыту, чаще всего так и бывает. Ты пришел, чтобы понасмехаться над моим сыном?

— Вовсе нет. Я пришел, чтобы подружиться с ним.

Черный Кальдер приподнял седые брови:

— Ты еще больший храбрец, чем я думал! Но если тебе хочется сунуть голову в волчью пасть, кто я такой, чтобы тебя останавливать?