Зеркало королевы Мирабель

— Что будем говорить Бенжамину?

Мужчины переглянулись.

— А что он скажет на новость об исчезновении сестры? — поинтересовался ГэльСиньяк.

Фламэ нервно потер разнывшееся плечо.

— Скажет? Понятия не имею. И что конкретно сделает — тоже. Но поединок наш едва ли будет честным. Оба этих битюга постараются оторвать мне голову.

— Ну, это едва ли ваша вина, господин Адмар, — покачал головой имперец.

— Да, если не копать глубже, — мрачно ответил музыкант.

ГэльСиньяк несколько секунд рассматривал его, прежде чем изменился в лице. Сначала на нем нарисовалось изумление, потом — крайнее отвращение, и наконец — покорность судьбе.

— Так вы и есть тот самый Адмар-Палач, о котором ходит столько разговоров до сих пор?

Фламэ молча развернулся и пошел вниз. С юнцом требовалось разобраться как можно скорее. Увы, молодой лорд-наемник углядел неладное по лицу музыканта и схватился за меч.

— Что с Беатрисой?!

— Ее нет. Ни ее, ни госпожей ведьм, — мрачно ответил Фламэ.

Бенжамин поступил весьма предсказуемо и приставил клинок к горлу музыканта.

— Опусти меч, — тихо попросил Фламэ. — Иначе напросишься на неприятности.

— Что ты мне можешь сделать, калека? — презрительно спросил молодой лорд.

— Своей смертью опозорить тебя навеки, — хмыкнул музыкант. — Ну и, повеселиться на том свете, наблюдая, как ты бродишь по болотам, не в силах отыскать дорогу. Вы умеете читать следы? Нет. Чудесно! И я не умею. Едва ли господин ГэльСиньяк этому обучен. Что скажете, мэтр?

ГэльСиньяк сокрушенно покачал головой.

— В таком случае, единственное, что я могу предложить: отправимся в погоню за нашими напуганными друзьями. Там же промоем раны. Вам не помешает перевязать бедро, милорд Бенжамин.

Спокойно отведя в сторону клинок, Фламэ с трудом взобрался в седло.

— Здесь поблизости должны быть руины замка Иммари. Думаю, разбойники скрываются там.

Не дожидаясь, пока Бенжамин опомнится, Фламэ тронул коня и направил его вперед по дороге, аккуратно переступая через тела.

* * *

В прежние времена замок Иммари был первым рубежом обороны Озерного края. Его выстроили в незапамятные времена, настолько давно, что даже история не сохранила имена и заслуги первых его владельцев. Неизвестно было, откуда был привезен почти черный гранит, из которого сложили нижние, самые древние ярусы замка, а вот дуб, который в годы адмарова детства рос в центральном дворе, был по легенде посажен святым Аполлием во славу победы над драконом. С названием была связана какая-то романтическая история, но даже старый Мартин ее уже не помнил. Иммари за столетия своего существования пережил и усобицу, устроенную семействами Эгбрайд и Гистоль, и набег Адальсера Доброго, и многие иные потрясения, нападения и природные катаклизмы. Однако уже ко времени детства Фламэ замок обветшал и начал разрушаться. Одна за другой рушились башни, подтопило жидкой грязью ров, подъемный мост намертво врос в топкую болотистую почву. Иммари больше не интересовал ни своих владельцев, нашедших место при дворе Мирабель, ни весь Озерный край, также пришедший в упадок. Теперь посреди болот высилась груда черного гранита — самая древняя и самая крепкая часть замка, да единственная устоявшая башня, теряющая потихоньку камни и черепицу. Отличное место для разбойничьего логова.

Разбойники пытались немного углубить ров, но ничего не могли поделать с полсотни лет назад упавшим подъемным мостом, да и ворота, снесенные с петель, оказались слишком тяжелыми, чтобы вешать их на место. Въезд в замок теперь перегораживали нагруженные камнями телеги.

Фламэ первым въехал на деревянный мост, отозвавшийся на удар копыт пронзительным звоном насквозь промороженного дуба. Дозорные, укрывшиеся за полуразрушенными стенами, протрубили тревогу, и бойницы ощерились стрелами.

— О, у них все же есть луки? — слегка удивился подъехавший Ноэль. — Что вы намереваетесь делать, мастер Адмар?

— Прежде всего, ГэльСиньяк, называйте меня по имени, — проворчал Фламэ. — Не хочу расстаться с головой раньше времени. Что касается моих намерений.… Видели, как эти славные разбойники разбежались в страхе?

— В отличие от вас — да, — хмыкнул имперец. — Суеверны, как и все ограниченные, глупые люди. Как любил говорить кардинал Эпор: Тьма невежества эст. Всегда неважно владел языками.

Фламэ сощурился.

— В отличие от вас?

— В отличие от меня, — согласился ГэльСиньяк.

— Чудесно! Они наверняка вообразили, что среди нас колдун. А лучше два. Я легко могу сойти за барда, за северянина и так схожу. А вы притворитесь усмахтским ученым магом. Что же касается наших юных спутников… — Фламэ мрачно посмотрел на Бенжамина и Филиппа, красных от гнева и нетерпения. — Надеюсь, они будут держать язык за зубами.

ГэльСиньяк пожал плечами.

— Вам лучше знать. Но почему вы думаете, что разбойники испугались именно колдуна, а не ведьм?

— Сударь, — фыркнул Фламэ, — эти люди совсем не так боятся и уважают ведьм, как думают сами любезные Сестры. Сказать по правде, это преувеличенная власть. Колдунов в этой части материка так мало, что они превратились в любопытную легенду. И в богатом воображение крестьян они чуть ли не всесильны, способны словом двигать горы и песней насылать чуму. Придется нам с вами соответствовать. Хорошо, что я забрал у госпожи Элизы свою гитару.

Повесив инструмент за спину, Фламэ сделал знак плетущимся в хвосте молодым наемникам и подъехал к импровизированным воротам. На третьем ударе рукоятью меча по гнилому дереву, тяжелые повозки откатили в разные стороны, открывая узкий проход.

Глава тринадцатая

Исключительно разбойничью рожу атамана украшал свежий, только что зашитый наскоро след от топора кого-то из подельников. Как и предполагал Фламэ, перепуганные мужики сами себя покалечили. В глазах их теперь светился суеверный ужас и одновременно уважение к паре «колдунов» в черном на черных же статных конях. Их молодые спутники, благоразумно держащиеся поодаль (лорд Бенжамин был против того, чтобы в открытую ехать в Иммари и вот так стучать в ворота), произвели куда меньшее впечатление. Фламэ надеялся, что юнцы будут держать свои рты закрытыми и не станут вмешиваться в разговоры старших. Приосанившись, он сумрачно посмотрел на главаря и надменно спросил:

— Где наши спутницы?

— Спутницы, господин? — то ли притворно, то ли взаправду удивился атаман. — Мы не видели их с начала боя, а потом уважаемые маги вызвали умертвий, и нам стало не до ваших женщин. Но мы бы в любом случае не причинили бы им зла.

Разбойники избрали лучшую тактику для общения с колдунами, и говорили теперь тихо, исключительно вежливо и с едва заметным оттенком подобострастия.

— Мы приносим свои самые искренние извинения, господин. Мы приняли вас за других.