Зеркало королевы Мирабель

Это было все, что осталось от прежде, судя по всему, внушительных размеров замка. Еще можно было различить очертание стен, но от донжона не осталось и следа, а на месте часовни высилась груда камней. Кроме сторожевой башни уцелел только колодец, за которым кто-то явно следил. Выпавшие камни были заменены новыми, пусть и худшими, а давно сгнившую крышку заменил древний парадный щит из мореного дуба, украшенный едва различимым гербом. Джинджер плохо разбиралась в геральдике Каллада, поэтому не стала заострять на нем внимание. Кроме того, она опасалась находиться так долго в пустом дворе. И ей было холодно. Но у башни, как это ни удивительно, не было входа. Ведьма трижды обошла ее по кругу, всякий раз замирая у выломанной решетки. Никакого входа. И только узкие бойницы вместо окон. И темнота. Обняв себя за плечи, стуча зубами, Джинджер повалилась на снег. Все ясно: она замерзнет тут насмерть, и даже окоченевший труп бедной ведьмы никто не найдет.

В этот момент, когда девушка уже начала представлять все прочие ужасы, откуда-то повеяло теплом.

— Это старый замок… — пробормотала Джинджер. — С единственной уцелевшей башней без дверей. И с прекрасно сохранившимся подземельем…

Вскочив на ноги, девушка вновь прижалась к холодной стене. Поодаль, среди груды камней, оставшихся от часовни, появилась узкая, но все расширяющаяся полоса света. Когда она так же медленно исчезла, Джинджер быстро перебежала двор и оглядела развалины. Среди темных, покрытых инеем блоков, после немалого труда она отыскала дверь, в прежние времена ведущую, вероятно, в церковную крипту. Постояв в раздумье, молодая ведьма потянула дверь на себя.

— Над болотами туман подымается

Наш Анриха-атаман просыпается

Кати бочки, жарь курей

Нынче ночью веселей

Раз богатая добыча намечается

В качестве музыкального сопровождения на этот раз звучали звон кружек, хлопки, посвист и дикое улюлюканье. Разбойники напились вдрузг, но явно не собирались останавливаться на достигнутом. Привалившись к плечу брезгливо кривящегося Бенжамина, атаман Ластер подпевал хриплым голосом, отбивая неверно такт ножом по столу.

— В небе полная луна подымается

В путь-дорогу атаман собирается

Арбалеты заряжай

Ножи точи

Раз богатая добыча намечается

— Раз богатая добыча намечается! — повторил нестройный хор голосов, среди которых звучали и женские.

Разбойничьи подруги были точно так же пьяны, недалеки, но, увы, куда хитрее и наблюдательнее своих мужчин. Чтобы отвлечь их, и пришлось иполнять песню за песней, и почти все они были даже хуже отходной Палачу.

— Над болотами туман подымается

Чрез болота лорд Аннар пробирается

Целься братья да стреляй

Всей гурьбою налетай

Раз богатая добыча намечается

ГэльСиньяк выскользнул из-за стола еще в самом начале предыдущей песни — сочиняемой на ходу баллады о славных разбойниках из Иммари, которую Фламэ надеялся позабыть, как страшный сон. К тому моменту, когда он перешел к слегко измененной в угоду Генриху Ластеру Разбойничьей застольной, популярной на севере, имперца и след уже простыл.

— В небе полная луна подымается

С дела Анрих-атаман возвращается

Сундуки везем мы злата

Золотой котел в палаты

Всем богатая добыча причитается

— Всем богатая добыча при-чи-та-ет-ся! — откликнулись разбойники.

Кто-то сграбастал Фламэ в охапку, так что даже кости затрещали, и из переизбытка чувств попытался поцеловать в лоб. Музыкант еле увернулся. Застолье достигло того момента, когда пирующим уже все равно, за что пить, что есть и чему подпевать. Шутки сделались тяжеловесными и подчас оскорбительными, но успешно миновали сознание собеседников, так что над столом висел дым, чад, винный угар и оглушительный хохот.

— Всем богатая добыча причитается! Верно, парни!

Затем разбойники затянули какую-то тоскливую балладу, текста которой Фламэ не знал, прерывая ее оглушительным гоготом. Они уже прекрасно обходились без музыканта, так что Фламэ выскользнул сначала из-за стола, а затем и из полуразрушенного донжона. Во дворе догорали костры, ветер разносил дым, низко пригибая его к земле, но все же дышалось куда легче, чем в зале. Набрав полные горсти снега, Фламэ растер пылающие щеки, приводя себя в чувство. Послышались чьи-то осторожные шаги. Наклонившись, музыкант нащупал в сапоге тонкий нож, который стал носить по давней привычке, и, сжав его в пальцах, резко выпрямился. ГэльСиньяк невозмутимо посмотрел на кончик клинка возле своего носа и сказал ровным тоном:

— Их здесь нет. Мы с молодым человеком обшарили все.

Фламэ сунул нож обратно в сапог и выругался вполголоса.

— Ну не верить же, в самом деле, в историю с людоедом!

Имперец мрачно пожал плечами.

— Но и отказываться от нее не стоит. Среди этих ребят ведь отыщется следопыт?

— Наверняка, только, следы к утру занесет. Вон, снег начинается, через пару часов разыграется настоящая метель.

ГэльСиньяк посмотрел на затянутое тучами ночное небо и сокрушенно покачал головой. Пожалуй, впервые за день его тревога за жену хоть как-то проявилась: в тяжелом, похожем на стон вздохе.

— Будем надеяться на лучшее, — Фламэ похлопал его по плечу. — И лучшим сейчас будет вернуться в зал. Пока наш юный друг не наломал там дров. У этих бастардов просто сказочное самомнение и запредельная гордость.

— Просто у этих юнцов мало мозгов, — мрачно ответил ГэльСиньяк. — И многовато желания выделиться.

Он пошел первым. Фламэ медленно последовал за ним, по дороге зачерпнув еще горсть снега. Привести его мысли в порядок сейчас смогла бы разве что ледяная прорубь.

Глава четырнадцатая

В подземной церкви пахло временем: гнилью, древними свечами, едва уловимо — ладаном. А еще, и очень остро, колдовскими травами. Корень можжи, полынь, молодой дуб, еловая смола и сок черного клена. Паслен, тис и волчья ягода. Фенхель, петрушка и сныть. Эти запахи знала каждая ведьма. Джинджер сморщила нос. Она плохо разбиралась в составлении снадобий, однако же, помнила: сочетание тиса, дубовой коры и фенхеля — сильнейший яд, если знать, как его приготовить. И яд еще худший, если действовать бездумно, без должных умений. Молодая ведьма замедлила шаг, не спеша встретиться с обитателями подземелья.

Коридоры были слабо освещены столь же странно и неприятно пахнущими факелами. И вообще, тревожно было в древнем, полуразрушенном замке. Все, буквально все вопило о дурном. Каждый шорох, каждая тень предсказывала опасность. Не сразу Джинджер сообразила, что в этом виновато искусное колдовство, признанное напугать и сбить с толку непрошеных гостей. Это было ловко, это было изобретательно, это было остроумно. И это разозлило Джинджер. Попасться на уловку! Перетрусить! Смалодушничать! Впрочем, следовало признать, положение ее было незавидно. Кольцо Артемизии пропало. Собственное лежало в кошеле, только вот где он сам? За каждым поворотом подстерегала зловещая, обладающая невиданным могуществом ведьма.