Zero Hour

Пытаясь отогнать это ощущение, она помотала головой.

Теплая рука легла на плечи.

– Мы это сделали, Витто, - прошептал Карстен, приобняв ее. На его лице сияла удовлетворенная улыбка.

– Так странно, - расслабившись, отозвалась она, - Даже не верится.

Если бы они работали в государственном институте, даже этого маленького момента нежности хватило бы руководству для того, чтобы поднять вопрос об их увольнении. Замшелые престарелые пни, которые сидели там на каждой должности выше младшего научного сотрудника, сами никогда не знали, что такое личная жизнь, и другим не позволяли узнать.

К счастью, в частных институтах такие надолго не задерживались. Их квалификация, как правило, оказывалась такой же законсервированной в прошлом веке, как и взгляды.

Перед моментом истины в голову лезли самые разные мысли и, поддавшись им, Виттория хмыкнула:

– Бред какой-то…

– М-м-м? – промурлыкал Карстен, обернувшись к ней.

За стеклом техники устанавливали дрон и проводили последние проверки пусковой части установки. Многочисленные диоды состояния мигали разными цветами, толстые силовые провода тянулись снизу, от реактора глубоко под их ногами.

Когда-то давно Раске хватило ума выбить тендер на ядерные исследования – и сейчас их наследие пригодилось с совсем неожиданной стороны. Если бы не старый экспериментальный реактор – даже самый короткий и простенький пуск обесточил бы половину Мюнхена.

– Да я все про заказчика нашего загадочного думаю… - Виттория неуверенно помотала головой, - Вот представь себе, ты рассчитал рабочую машину времени. Провел эксперименты на малых масштабах – и твоя теория устояла. У тебя, прямо здесь и сейчас, есть на руках уникальные решения уравнений Эйнштейна, в конце концов. Но ты не пишешь статьи, не отправляешь их во все научные журналы, не орешь на весь интернет, а берешь – и тихо тащишь все это сокровище к нам. Зачем? Бред же полный…

Карстен усмехнулся:

– А деньги? Представь себе, сколько он заплатил Максу, чтобы он для начала хоть задницу почесал в нужном направлении?

Толстяк Раске был известным скупердяем – этого нельзя было отнять. Предложения, которые включали в себя меньше 50% предоплаты, едва оказавшись у него на столе, тут же летели в шредер, и важность исследования не имела никакого значения.

Научные изыскания, за исключением чисто прикладных, очень плохо конвертировались в цену акций на бирже – и он считал, что этими копейками можно пренебречь. Бизнесмен – не ученый. Что с него взять?

Иногда за эту привычку Раске хотелось придушить, хлопнуть дверью и навсегда уйти в государственный институт – но деньги раз за разом побеждали эти альтруистические порывы.

Наука-наукой, а есть хотелось всегда.

Виттория усмехнулась и кивнула в сторону “грязной” зоны за стеклом:

– А прикинь сколько нам обошлась просто сборка этого прототипа?

Карстен энергично кивнул, и она продолжила, загибая пальцы на руке:

– То есть наш загадочный заказчик – сумрачный гений. О нем никто ничего не знает, но при этом он достаточно богат для того, чтобы выкинуть несколько миллиардов на эксперимент, который может получится, а может и нет. Слушай, ну я во всей наблюдаемой вселенной не знаю ни одной подходящей кандидатуры.

Карстен хохотнул и собирался было что-то ответить, но не успел. Артур Реммерс, начальник лаборатории, вышел из медитативного наблюдения за графиками на голографическом экране, и громко объявил:

– Реактор вышел на номинал, можем начинать.

И все остальное отошло на второй план.

Карстен чмокнул Витторию в щеку, убрал руку с ее плеча – и переключился на панели управления. Она поступила так же. Сейчас значение имел только эксперимент – возможно, самый важный в их жизни.

На экранах с камер наблюдения изнутри капсулы прототипа техники устанавливали моргающий диодами дрон. График мощности реактора превратился из экспоненты в прямую. Пальцы плясали над голографическими кнопками – и на чистую зону опустилась сосредоточенная тишина.

Техники вернулись, оставив дрон в капсуле в одиночестве.

– Запуск основного энергетического контура, - Артур комментировал каждое действие, хоть в этом и не было необходимости – на голографических экранах панели управления выводились все необходимые данные, - 200 Ватт, 300 Ватт, 500 Ватт.

Температура внутри камеры установки росла по мере того, как график мощности стремился все выше вверх – и сейчас термометр равнодушно сообщал, что внутри стоит почти сицилийская жара. +40 градусов. Снаружи было еще хуже – но, если бы они попытались улучшить охлаждение, им бы ни за что не удалось успеть до дедлайна.

– Пошел контур генерации обратного захвата частиц.

Гул нарастал. Руки плясали над тумблерами и сенсорными экранами. Взгляд метался между показателями. Мысли отступили на второй план, выпустив вперед автоматизмы.

– Три… Два… Один… Пошел.

Дрон исчез с видео в мгновение ока.

Вот он был в капсуле – вот его уже не стало. Ни ярких вспышек, никаких звуков, ничего. Немного… Не так впечатляюще, как Виттория себе представляла. Жизнь всегда была скучнее любого, даже самого захудалого, кино.

Раздались неуверенные аплодисменты, которые быстро оборвал Артур:

– Рано! – крикнул он, - Отвод тепловой энергии. Контур 41 перегрев, подключайте дополнительное охлаждение, - сосредоточенно тараторил он, не сводя взгляда с экранов, а пальцев с панелей.

Небольшой зашкал параметров быстро вернулся в “зеленые” пределы – и только после этого Артур расслабленно откинулся на спинку кресла.

– Вот теперь мы это сделали! – объявил он.

И чистая зона взорвалась криками и аплодисментами. Теперь – уверенными на все сто процентов.

В порыве чувств, Виттория подскочила с кресла – и спустя мгновение сама не поняла, как оказалась в крепких и уютных объятьях Карстена.

– Обалдеть! – воскликнул он, слегка приподняв ее над землей. На его губах сияла широченная улыбка, - Это просто… Воу. Даже не верится!

Слов не хватало для того, чтобы выразить все, что бурлило и кипело внутри – и она просто закричала от переполнявшего восторга.

Но Артур не собирался ждать, пока ликование стихнет само. Одной короткой фразой он оборвал начинавшийся праздник:

– Ну-ну, порадовались и хватит, - несмотря на все попытки звучать как можно серьезнее, в его голосе все равно слышались нотки облегчения, замешанного с неподдельным счастьем, - Через две минуты у дрона должен сработать таймер, и он должен вернуться. Наблюдаем.

Вопреки приказу Артура, Карстен не разжал объятий. Наоборот, его рука спустилась ниже. Виттория хохотнула – и мастерски вырвалась из его захвата:

– Вечером, - многозначительно сказал она, и, оставив его размышлять, что бы это могло значить, вернулась к мониторам.