Жатва душ. Несущий свет

Активная одушевленная оболочка: 2,39%… 2,37%… 2,35%…

На нем висели множественные доты кровотечения, и судя по скорости снижения шкалы активности, жить ему оставалось минуты три.

Разве что если…

Я полез в карман и достал таблетку исцеления. Только купил ее, просто на всякий случай… Не думал, что пригодится так скоро.

— Держи его, — приказал я Вике. — Макс, Сергеич!

Когда оба подошли, велел:

— Помогите приподнять его голову. И воду дайте. Ну же! Быстрее!

Сергеич достал из кармана жилетки флягу с водой и передал мне. Я разжал застывшие губы Рамиза и вложил таблетку. Затем влил немного воды и закрыл его рот, заставляя рефлекторно сглотнуть.

— Что это? — удивленно спросила Вика.

— Сейчас увидишь, — ответил я, глядя на Рамиза.

Вроде ничего не происходило, но, переживший действие таблетки, я знал, что она уже работает, и сейчас волны целительного тепла разливаются по телу пожилого азербайджанца.

Секунда, вторая, третья…

Ничего не произошло. Шкала активности не только не пошла вверх, напротив, ускорила снижение!

Активная одушевленная оболочка: 1,98%… 1,93%… 1,87%…

Похоже, я только что выкинул на ветер таблетку, которая могла спасти мне жизнь. По всей вероятности, предметы магазина работают только для чистильщиков. Потому что они — в системе, а Рамиз — нет.

— Что ты ему дал? — подозрительно сощурив глаза, спросила Вика.

— Аспирин, мать его… — процедил я.

Злиться на себя смысла нет. Да, человека не спас, общину не спас, просрал таблетку. Ладно, ее-то куплю новую… снова вдвое дороже и, если появится в магазине. А вот если бы зажал, пожалел… Хрен его знает, как бы потом на себя в зеркало смотрел. Но по совести жить сейчас — роскошь, Витек-выживальщик бы точно не одобрил мой широкий жест, сказав, что человек человеку волк, а я — дурачок.

И в этот момент внимание мое привлекло системное окошко с профилем Рамиза — там что-то сдвинулось.

Да!

На моих глазах действие таблетки, видимо, все же преодолело необратимость смерти, и шкала активности резко скакнула до 49%! Да, это еще не полное исцеление, но теперь нужно только время. Утверждая меня в этом, активность Рамиза продолжила прибавляться, правда лишь долями процента. Его стекленеющие глаза обрели осмысленность. Узнав меня, Рамиз сомкнул веки и шевельнул губами, что-то сказав.

Будто понимая, что происходит, Крош прыгнул ему на грудь и свернулся клубочком.

И тут я догадался перечитать его профиль. Не поверив увиденному, проморгался… Нет, не почудилось!

Претендент 1-го уровня: 49,84%.

Вот это поворот! Я удивленно уставился на Рамиза. Таблетка не только исцелила его, но и сделала претендентом. Такого я не ожидал… Хотя логично.

Рамиз открыл глаза, недоуменно посмотрел на нас, потом — на свой живот, где только что была смертельная рана. Края раны сошлись и стянулись, словно небесный хирург наложил незримые швы.

— Аллах акбар, — прошептал он, ощупывая розовую кожу.

Сказав это, он снова отключился.

— Что ты ему дал? — повторила свой вопрос Вика дрожащим голосом.

Я вздохнул. Вдаваться в объяснения сейчас не хотелось, особенно учитывая то, что пока так и неясно, кто крал уровни, поэтому я просто спросил:

— Что такое Жатва, знаешь?

— Кое-что, — скупо ответила Вика и нехотя пояснила: — Эндрюс что-то такое рассказывал. Все думали, что бредит, пока… — Ее глаза распахнулись. — Ты такой же, как он? Эта таблетка… она от чужих? Инопланетян?

— Типа того, — признался я. — Позже поговорим, в безопасности. Нам отсюда валить надо, но Рамиза не утащим, тяжелый он. Пусть чуть полежит, оклемается, а ты пока расскажи, что случилось.

Красивое, но чумазое лицо Вики исказилось, по грязи на щеках скатилась, пробивая дорожку, слеза.

— Эти твари… — начала она, всхлипывая. — Сначала заморочили нам головы. Пришли типа с миром, подарки принесли — еду, алкашку, лекарства. Мужикам нашим подарили оружие — кинжалы, топоры, пару стволов, те и растаяли. Искали твоих корешков. — Она одарила замерших Сергеича и Макса ненавидящим взглядом. — Мол, мы русские, вы русские, на ваше не претендуем, ищем двух воров. Украли что-то очень ценное. Потом прознали, что и ты с нами живешь. Сначала даже не поверили, что ты жив, а потом всполошились, начали тебя искать, всех допрашивать. Поначалу осторожно, не напирая. Семеныч сказал, что ты теперь наш человек, и община за тебя в ответе.

Я ощутил ком в горле, вспомнив застывшие глаза сибиряка, которые даже после смерти остались добрыми.

— Деннис! — потянул меня за руку Эдрик, видимо, требуя объяснений.

— Потом, — отмахнулся я.

— Если бы не вы, они так не обозлились бы! И многие выжили бы! — бросила Вика, глядя мне в глаза.

— Все было бы ровно так же, исключая допрос, — сказал Макс, перетаптывающийся с ноги на ногу. — Уж мы их знаем! Так что не злись на нас, мы ведь предупреждали, помнишь?

Вика посидела молча, взвесила все за и против, и продолжила:

— Тогда их главный… — продолжила говорить Вика.

— Кто именно? — перебил я.

— Двое их было. Один здоровый такой, светловолосый, с татуировками, наглый, молодой. Андреем звали…

— Волошин.

— Он самый! Он… — Вика зарыдала. — Сказал, что раз в ответе, то придется отвечать. Но с юмором сказал, хохотнул. Мы тоже посмеялись, думали по-доброму все будет. Из-за урагана предложили им остаться, переночевать. Они, понятно, не стали отказываться…

Она замолчала, и в этот момент заговорил Рамиз, который очнулся и слушал:

— Ворвались ко мне в комнату на рассвете…. Сначала застрелили охрану. Потом всех согнали в холл. Волошин орал, девчонок лапал, но, как по мне, он и второй — типа полевых командиров, независимых друг от друга. Волошин управлял только своими людьми. Другими командовал Костя Тетыща, так его звали. Мы еще смеялись, что и правда похож.

— Бергман, — сказал я. — Константин Бергман.

— Да хоть Губерман, мне пох… — зло ответил Рамиз. — Я теперь спокойно жить не могу, пока они по земле ходят!