Жажда

Я не вижу в столовой ни Захара, ни Демида, зато замечаю парней, с которыми они тренировались. Эти ребята занимают столики вокруг моего, как будто им приказано приглядывать за мной, пока главарей нет рядом.

Разве награда «лучший студент» не ограждает меня ото всех? Джокер говорил, таких учеников даже магистры не трогают.

– Свободно? – голос Арины заставляет вздрогнуть.

– Конечно.

Девушка усаживается за мой столик.

– Не бойся, у меня нет шрамов, - говорит девушка. – Даже под одеждой. И вообще, я не заразная. В клинике брали самые разные тесты, ничего опасного не нашли.

– Я не думала, что ты…

– Думала, - обрывает Арина. – Все вокруг об этом думают. Некоторые даже лично вопросы задают, но я бы не хотела обсуждать такую тему.

Я беру стакан с апельсиновым соком и делаю несколько глотков, стараюсь выиграть время на раздумья и подобрать правильные слова. Напиток заканчивается, нужные фразы так и не приходят в голову.

– Я сейчас тоже стараюсь наверстать пропущенный материал по учебе, - выдаю наконец. – Я потеряла неделю, пока торчала в карцере. Мы можем заниматься вместе.

– Ты попала в карцер?

Завязывается разговор, от обсуждения моих приключений мы переходим обратно к учебным вопросам и решаем отправиться в библиотеку. Время пролетает быстро, приближается вечер и нам пора отложить книги в сторону.

– Подожди, Соня.

Арина задерживает меня у выхода из секции, берет за руку и увлекает обратно в комнату, где нет ни души.

– Я могу тебе доверять? – спрашивает девушка, оглядываясь по сторонам. – Могу рассказать кое-что такое, о чем никто не должен узнать?

– Да, - отвечаю после короткой заминки.

– Понимаешь, я не должна никому об этом говорить. Никогда. Я и не говорила, ни родителям, ни школьным подругам. Я решила, что буду молчать. Но сейчас… мне надо хоть с кем-то поделиться правдой.

Она хочет рассказать об изнасиловании. Других вариантов нет. Холод расползается под моей кожей, когда я думаю о том, что девушке пришлось пережить. А теперь она еще и вынуждена сюда вернуться. Переживать кошмар снова и снова, ведь каждый угол «Клетки» напоминает ей жуткую ночь.

– Это важно, Соня. Прошу, пообещай, что не выдашь мои слова. Никому. Даже Захару. Я откроюсь тебе, а ты сохранишь мою тайну. Если боишься, что не сможешь молчать, сразу так и скажи. Никто не должен узнать, иначе мне конец.

Она узнала насильников? Не сказала о них полиции? Ее запугали? Вариантов множество, один мрачнее другого. Но я знаю, что не могу отказаться.

Я должна поддержать Арину. Любой ценой.

– Хорошо, - роняю глухо. – Ты можешь мне доверять.

– Поклянись, - требует девушка, сжимая мою ладонь. – Не важно, что ты от меня услышишь, ты будешь держать язык за зубами. Всегда. Поклянись!

– Клянусь, - уверенно заявляю я, не представляя, как сильно захочется нарушить данное обещание уже через пару минут.

Арина судорожно выдыхает и опять смотрит по сторонам, явно опасается, будто нас могут подслушать. Она подталкивает меня вглубь комнаты, к стеллажам.

– Я знаю, о чем ты думаешь, - бормочет девушка. – Мы общались только по учебе. Просто однокурсницы. Рано нам делиться друг с другом важными вещами.

– В «Клетке» все иначе, - нервно улыбаюсь. – Эти дикие условия могут быстро сблизить самых разных людей.

– Ладно, - роняет тихо, а потом хватает меня за плечи, чуть ли не встряхивает. – Ты не должна меня выдать. Ясно? Ты будешь молчать. А вообще, тебе лучше убраться отсюда.

Я недоуменно выгибаю брови.

– Беги из универа, - продолжает Арина, понизив голос. – Попроси Захара, пусть он поможет. Ему разрешают уезжать. Можно воспользоваться такой лазейкой. Твой парень легко найдет выход даже из тюрьмы. Ну, если захочет.

– Стоп, причем здесь я? – вопрос звучит резко, и я уже думаю, как сгладить слетевшую на автомате фразу, когда меня припечатывает глыба льда.

– Это с тебя все началось.

Я против воли отступаю на шаг назад, вжимаясь в стену между книжными шкафами. Вспоминаю, как сама размышляла о подобном. Ублюдки хотели запугать меня, вот поэтому выбрали для нападения девушку, с которой я общалась чаще всего.

– Понимаю, - сглатываю. – Ты винишь меня в том, что случилось.

– Ошибаешься, - отрицательно мотает головой Арина. – Я пытаюсь тебе помочь. Хотя сама плохо разбираюсь в происходящем. Могу лишь строить догадки.

Она оборачивается назад, поглядывает на дверь, точно ждет, что сюда в любой момент могут ворваться нежелательные свидетели, потом снова переводит сосредоточенный взгляд на меня.

– Пообещай молчать, Соня, - голос девушки пронизан напряжением.

– Я уже дала слово, - рефлекторно передергиваю плечами. – Сколько раз надо повторить? Что вообще происходит?

– Ничего, - тихо говорит Арина, медлит и продолжает одними губами: - Не было никакого изнасилования. Никто надо мной не издевался.

– Но ты оказалась в больнице. В тяжелом состоянии. Да я же сама видела…

– Что ты видела? – обрывает девушка.

– Тебя, - бросаю глухо. – В палате.

– А еще? – усмехается. – Раны заметила? Царапины? Синяки? Ну, хоть что-то. По универу гуляет слух, будто надо мной поглумилась целая компания насильников. После такого должны остаться следы. Согласна?

– Меня же выставили за дверь, не дали пройти внутрь.

– Конечно, иначе бы обман вскрылся, - спокойно заключает Арина. – Они показали то, что хотели. То, что ты должна была увидеть.

– Они?

– Я не знаю, кто именно. Но скорее всего это «Ангелы Ада». Больше некому. Со мной связались через одну из старшекурсниц, предложили деньги за игру. Сказали, нужно дать показания, мол на меня напали, принудили к сексу, избили.

– И ты согласилась? – не верю собственным ушам.

– «Ангелам» не отказывают.

– Подожди, - растираю пальцами гудящие виски. – А врач? Медсестры? Как вам удалось всех обмануть? Тебя же доставили в лазарет.

– Так именно там и составили фальшивую справку о снятии побоев. Если судить по официальным документам, на мне живого места не было. У «Ангелов» здесь все схвачено. Разве ты еще не поняла?

– Нет, - выдыхаю сдавленно. – Зачем им разыгрывать изнасилование?

– Не знаю и знать не хочу. Лучше в их планы не лезть. Может, решили сменить ректора, потому что старый им надоел. Может, продавили какие-то другие перемены. Заодно и тебя припугнули.