Жажда

Арена поражает воображение. Ты как будто попадаешь в прошлое, наблюдаешь за настоящими гладиаторскими боями. Гигантский закрытый комплекс выстроен с размахом. Тут возведен целый стадион, причем здание сочетает колорит древних времен и современные технологии. Царство дикого камня и сверкающего металла. Массивные стены, глухие, без окон. Пространство освещают крупные подсвечники, стилизованные под факелы. Широкие трибуны опоясывают поле ярус за ярусом, устремляются все выше и выше, создавая оптическую иллюзию бесконечной воронки. Пока невозможно разглядеть, что именно приготовлено для участников испытания в центре, ведь все закрыто стальным куполом.

Зрители собираются, студенты и преподаватели занимают места в зависимости от курса и ранга. Я замечаю, что главная ложа пока пустует. Ректор его заместители еще не пришли.

– Ну как? – ухмыляется Захар, обводя Арену выразительным взглядом.

– Красиво, - признаюсь честно. – И чертовски жутко.

Парни ожидают, когда их пригласят, поэтому у нас есть несколько минут, и мы проводим время, заключив друг друга в объятия.

Боже. Я не хочу думать о плохом. Если что-то пойдет не так, если вдруг Захар… нет, хватит, я и мысли дурной не допущу.

Все будет хорошо.

– Я справлюсь, - уверенно заключает Захар. – Не дергайся.

– А таблетки? – спрашиваю одними губами.

Парень криво усмехается, а потом обхватывает пальцами крупный прямоугольный кулон в форме лезвия, который сегодня надел, застегнув на шее толстую цепочку. Он поглаживает поблескивающую поверхность, ведет по зубчатым краям.

– Я готов, - заявляет коротко.

Раздается сигнал.

– Захар, я… - начинаю и замолкаю, потому как горло перехватывает болезненный спазм.

– Я знаю, - бросает он.

И целует меня. Жадно. Страстно. Так, что окончательно выбивает воздух из легких. Целует, будто касается в последний раз.

Следует второй сигнал, а потом и третий. Парни должны заходить в коридор, который выведет их в центр поля. Больше тянуть нельзя.

Мы с трудом отрываемся друг от друга. Расходимся в разные стороны. Разжимаем пальцы. Держимся взглядами. До последнего.

Пара мгновений – Захар скрывается в темном проеме.

Рядом оказывается Леднов. Он сжимает мое плечо и бросает ободряющую фразу, слов я почти не различаю, улавливаю смысл по тону.

– Захар справится, - выдает парень и тоже направляется коридор.

– Постой, Демид, - догоняю его, хватаю за руку. – Спасибо тебе за все.

– Я ничего не сделал, - хмыкает.

– Ты выходишь на Арену, - сглатываю. – Это уже многое значит. Я слышала про ту чудовищную историю. Ты… просто знай, ты настоящий герой.

Глупые слова. Мне бы стоило лучше продумать речь, но я не собиралась ничего говорить, подалась безотчетному порыву.

– Стоп, - хмурит брови Демид. – Ты сейчас о чем?

– Извини, не стоило поднимать такую тему, ворошить прошлое. Я бы хотела поддержать тебя гораздо сильнее.

– Прошлое? Черт, ты решила, я…

Он качает головой и мрачно усмехается.

– Соня, ты по моей реакции вывод сделала? Но, когда Арену открыли, меня аж подорвало.

Я киваю.

– Ты ошиблась, - говорит Леднов. – Мой отец жив и здоров, никогда не работал в «Клетке». Я не тот ребенок, которого нашли на этом чертовом месте в луже крови.

Холодею изнутри.

– Захар, - хрипло бросает парень. – Он был там. И сегодня выйдет туда снова. Через девятнадцать лет. У него стальная воля. Горжусь, что мы друзья.

Демид разворачивается и уходит, а я молча провожаю его взглядом, обнимаю себя руками, на негнущихся ногах отправляюсь искать нужную трибуну. Наталкиваюсь на проходящих мимо ребят. Никого вокруг не замечаю.

Черт. Почему сразу не догадалась? Захар так спокойно говорил обо всем, зато Леднов буквально полыхал от эмоций. Это и сбило меня с толку. Я упустила правду.

– Соня, идем, я занял тебе хорошее место.

Борис подхватывает под локоть, пытается увлечь за собой, но я отстраняюсь, отрицательно мотаю головой. Мысли далеко. Думаю о другом.

– Соня, ты чего? – парень опять пробует взять меня за руку.

Проклятье, Захар не должен участвовать в играх. Только не здесь. Не на дьявольской Арене.

– Свободен, дохляк, - раздается насмешливый голос, и мужская рука мигом обвивается вокруг моей талии. – Эта девочка со мной.

– Артем, - оборачиваюсь и обжигаюсь о ядовито-зеленые глаза.

– Джокер, - поправляет вкрадчиво. – Пойдем, проведу тебя на лучшие места.

– Он, - сглатываю. – Он не должен туда выходить. Не должен там сражаться. Прошу, должен быть путь, чтобы прекратить соревнования.

– Точно, - кивает. – Предлагаю грохнуть ректора.

– Это не смешно.

– А я не шучу. Игры отменят только в случае форс-мажора. У тебя случайно не завалялась взрывчатка? Гранатомет? Самурайский меч?

– Хватит.

– Я изучаю реальные варианты.

– Артем, - вцепляюсь пальцами в его рубашку, встряхиваю изо всех сил. – Ты же понимаешь. Это надо остановить.

– Почему? – усмехается. – Ты узнала, что наш отец там погиб. Впечатлилась. Ну и? Ничего не меняется. Захар выйдет на поле при любом раскладе. Сам так решил.

– Безумие.

– Одно из имен моего брата, - хмыкает. – Наблюдай за этим отмороженным парнем и соберешь целую коллекцию. Признаться, я больше переживаю за Леднова. Неженка. Мажор. Мэрский сынок.

Я невольно улыбаюсь. Слишком непривычно слышать определение «неженка» в адрес Демида. Такое обращение скорее подойдет Борису.

– Слушай, ты и сам из обеспеченной семьи.

– Я вырос в спартанских условиях, - фыркает Джокер. – А у этого халявщика тридцать модных тачек в гараже. Плюс байк.

– Зачем ему столько?

– Подозреваю, компенсирует недобор в других местах, - заявляет нарочито серьезно и совершает непристойный жест.

– Артем, ты специально пытаешь меня рассмешить? – врезаю кулаком по его руке.

– А ты по приколу нарываешься на месть? – прищуривается. – Джокер. Запомни. Или надо провести разъяснительную работу?

– Твои места уже заняты, - киваю на трибуну.

Парень ухмыляется и подходит вплотную к тем ребятам, которые там присели, он просто щелкает пальцами у них перед носом – их мигом будто ветром сдувает.