Желание на любовь

Через несколько часов отец с дочерью стояли возле красиво отделанного высотного дома. Лилит настойчиво давила на кнопку домофона, решив, что маму можно и перепугать насмерть, если, не предупредив о себе, зайти в квартиру. Никто не отвечал.

— Странно в это время…. — Она вспомнила разговор с Ритой трёхдневной давности и стукнула себя по лбу: — Как я могла забыть! Мама сегодня обедает с бабушкой и дедушкой!

— Надеюсь, у тебя есть ключи? — скрывая раздражение поинтересовался Мэтт.

— Конечно! — Девочка порылась в карманах и потянула за лямку на плече.

Он помог дочери снять со спины рюкзак.

— Вот поэтому я и не люблю сюрпризы!

Полчаса спустя Вуд стоял у окна четырёхкомнатной квартиры, вглядываясь в огни вечернего Финикса. Раздумывая, в какой части города находится сейчас Кэт.

Он запретил Лилибет звонить матери после того, как Джон ответил, что та уехала на какую-то встречу больше часа назад, мотивируя свой запрет нежеланием нарушать заранее запланированное свидание.

Девочка ушла в свою комнату, пообещав накормить отца через пятнадцать минут, но совершенно забыла про своё заверение. Из спальни Лилибет доносился смех; наверное, уткнулась в компьютер, обзванивая по скайпу подруг.

Мэттью общаться ни с кем не хотелось. Он ждал появления брюнетки, не замечая, что долгое время стоит на одном месте, засунув руки в карманы и переступая с носков на пятки.

Паркер в сотый раз повторила монолог, приготовленный для Бейна, уговаривая себя быть решительной, отбросив в сторону любую жалость. Когда-то нужно начинать думать о себе. Так больше продолжаться не может — от этого закипает мозг, а залитые слезами подушки скоро можно выкидывать. Кэтлин забыла, когда в последний раз высыпалась. Сердце как открытая кровавая рана, в котором она с методичностью маньяка-садиста находила новые места для разрезов. Совесть, гордость, жалость, снова совесть…

Брюнетка никак не могла сказать Каламе о разрыве. Последний их разговор в её кабинете был мерзкой разборкой за внезапное появление в ресторане, не более. Он ушёл, наверное, не в силах выслушивать упрёки истерички, не желая опускаться до её уровня, сказав, что будет ждать, когда она успокоится и позвонит.

Кэт не могла говорить с Мэттом. Что сказать, чем порадовать? Тем, что так и не решила ни одну из своих проблем? Даже заботу о дочери переложила на его плечи…

Говорят, что гордость — это состояние радости за достигнутые результаты. Её гордость имела совершенно другое происхождение, и никаких достижений в последнее время не было, как и результатов. Но тем не менее именно это чувство мешало набрать номер Вуда и попросить помощи… Чем он мог помочь? Разве что выслушать? Да хотя бы и это, выплакаться на чьём-то плече у неё возможности не было. Матери нельзя рассказывать о Бейне — выслушивать ещё один упрёк, что стремится повторить её жизнь, не учась на ошибках, не хочется. Рита не права: она — не слепой подражатель…

Рассказать всё, что случилось за последнее время Мелани, единственной близкой подруге, тоже нельзя. Слишком часто та слышала, как она ненавидит разрушившего её жизнь Мэттью. Подруга считала, Калама — человек, что сможет сделать счастливой любую женщину.

Кэтлин представляла, каким удивлением, негодованием, сожалением наполнятся круглые глаза Мелани. Поменять её идеал мужчины на «проклятого» Вуда…

На работе тоже полный завал: годовой финансовый отчёт. И не могла она сейчас никак подвести тех, с кем столько лет трудилась бок о бок…

Брюнетка ответила на приветствие Томаса Батнера, «тайного» воздыхателя — чьи плотоядные взгляды с вожделением в глазах давно не являлись для неё тайной. Она прошла к любимому столику в углу небольшого кафе. Кэт села спиной к жеманному поклоннику, не желая постоянно прятать взгляд.

Как всегда в это время уютное заведение ещё оставалось полупустым, но всего через час его забьют до отказа поэты, писатели и жаждущие признания критики.

Паркер заказала чашку кофе с пирожным. Ей вдруг захотелось быстрых углеводов… Как будто кусок бисквита с кремом мог подсластить горечь расставания.

Милый мальчик, рядом с которым было так хорошо последние четыре года, и могло бы быть всё по-другому, не испугайся Кэтлин однажды своей влюблённости. Не начни сравнивать чувства к нему с тем, что когда-то испытывала к Мэтту…

Называть себя в сотый раз «дрянью», «свиньёй неблагодарной», «тварью» и прочими ругательствами бесполезно — не помогало. Брюнетка могла бесконечное количество раз прокручивать в голове картинки с их жаркими поцелуями, страстными соитиями — ничего не шло в сравнение с желанием, охватывающим всякий раз при одном прикосновении агента.

Та пощёчина в машине была последней точкой. Она била его лицо, ненавидя себя. Подставляя вожделение тела под удар совести…

Желание сопротивления — очень важная черта характера. Она не позволяет другим поработить тебя психологически. Она может помочь идти только своим путём. Но сопротивляться себе бесполезно. Идти дальше Паркер предстоит вместе с Мэттью, потому что, помимо прочего, эту фамилию скоро станет носить её дочь. Брюнетка усмехнулась мыслям. Да и чего греха таить, Кэтлин Вуд — звучит неплохо. Когда-то за это словосочетание она готова была отдать половину жизни. Сейчас эту возможность предлагают без всяких условий, так почему она «должна» отказаться?

Паркер посмотрела на часы: половина шестого. Обед закончился несколько раньше, да и её нервозность не способствовала нормальной беседе. Встречаться в таком состоянии — наводить на родителей тревогу; никто не стал возражать, что она покинет родительский дом раньше обычного.

Кэт почувствовала появление Бейна. По тишине, внезапно образовавшейся в кафе на несколько секунд, лёгкому женскому шёпоту постоялиц с воздыханиями за соседним столиком. Ох уж эти молодые и талантливые, совсем скоро у одной из них появится шанс…

Она обернулась, сама на миг задержав дыхание. Паркер привыкла к его экзотической красоте, но вот сейчас готова была присвистнуть от восторга. Калама был безупречен.

В тёмно-синем, совершенно новом костюме с идеально отутюженными стрелками брюк, светло-голубой рубашке, с двумя расстегнутыми верхними пуговицам, и в чёрных, начищенных до блеска туфлях. Высокий, стройный, широкоплечий. Длинные тёмные волосы зачесаны назад, тёмно-карие влажные глаза сверкают на смуглом лице. Чувственные губы — не рельефные, чётко очерченные, как у Мэтта, а немного припухлые — приоткрыты в белозубой улыбке, в руках огромный букет красных роз.

Брюнетка горько вздохнула: всё бесполезно, даже сейчас она сравнивает его с Вудом. Сердце сжалось и начало отбивать чечётку. «Ну почему? Зачем? Отчего?» Через несколько минут улыбка на излучающем счастье лице погаснет, потому что женщина, которую он так любит…

Ей захотелось исчезнуть, испариться, чтобы не видеть, как опустятся сильные руки, задрожат уголки губ и счастливый блеск в глазах уступит место раздирающей душу боли. Бейн, как и она, никогда не умел прятать эмоции.

— Прости, я опоздал? — Легкий поцелуй в губы, от которого Кэтлин не смогла уклониться.