Желчный Ангел

Но ненависть к кристаллу наполнила ее до краев, словно вскипевшее молоко кастрюлю.

Она сорвала с себя кольцо, достала из бардачка перочинный ножик и исступленно начала отгибать лапки, закрепляющие камень. Лезвие срывалось, царапало металл, но лапки не поддавались.

– Браво, Адам Иванович, – пробурчала Марго. – Как всегда, сделал на совесть.

– Ти опят не мнэ? – уточнил таджик за окном и снова услышал отрицательный ответ.

Распрощавшись с таксистом, с помятым бампером и разбитыми фарами Марго развернулась на ближайшей эстакаде и поехала домой. Вслед с рекламного щита ее гипнотизировала изуродованная безглазая «сучара» с черными рогами.

До сеанса с клиентом оставалось полтора часа.

«Не удивлюсь, если он не придет», – подумала Маргарита и решительно направилась в куриный домик.

Из двери ювелира доносился характерный шум бормашины. Она толкнула дверь и подошла к стойке.

– Привет, Маргошенька. – Старик заглушил машинку, поднял на лоб бинокуляр и вытер черные руки о фартук. – Цепочку порвала или просто поболтать?

– Адам Иванович, миленький, для вас работа. – Она сняла с большого пальца перстень и положила на перекладину. – Узнаете?

– Еще бы! Это кольцо я делал заказчику, Вадиму. Что с ним? Он жив? – испугался ювелир.

– С ним все в порядке. Более того, он уже полгода как мой муж и мы ждем ребенка, – успокоила Марго. – Удалите отсюда камень.

– Зачем? – удивился старик. – Это лучшая моя работа. Что не так?

– Не спрашивайте, – сжала губы психологша. – Просто извлеките камень и оставьте его себе. Нам он не нужен.

– Но… Он стоит немалых денег. Я не смогу его выкупить сразу, – возразил ювелир.

– Прос-то оставь-те се-бе, – нажала на каждый слог Марго. – Без денег. И больше ни о чем не спрашивайте. А в кольцо вставьте что-нибудь другое.

– Лучше я выровняю площадку, продолжу на ней готический рисунок и сделаю печатку, – предложил старик. – Ни один камень больше сюда не подойдет. За работу ничего не возьму.

– Вот и славно. Закрыли тему.

Марго тепло чмокнула Адама Ивановича в щеку и вышла в коридор.

Вместе с хлопком двери ювелира обдало жаром. Камень, от которого он не мог оторваться на протяжении нескольких месяцев, снова был в его руках.

Старик прижался к нему губами и закрыл глаза.

– Мой ангел, – прошептал он, обдавая грани горячим дыханием. – Мой беззащитный мальчик, не понятый людьми. * * *

На следующее утро Маргоша проснулась в необоснованно хорошем настроении. Впервые за последние месяцы ее не тошнило, вчерашняя критическая статья и изувеченная вандалами реклама показались ерундой.

Вадим уже уехал работу, оставив на кухне свежевыжатый апельсиновый сок и салат из какой-то травы. Но Марго отодвинула все это к краю стола, достала из морозилки сало, нарезала тонкими ломтиками и пожарила на нем трехглазую яичницу. Потом сварила непомерно крепкий кофе и с удовольствием выпила, наслаждаясь каждым глотком.

На три часа дня было назначено очередное УЗИ, и она решила после исследования отогнать разбитую машину в ремонт. В двенадцать ей позвонила та же коллега и сообщила, что все психологическое сообщество Москвы с гневом выступило против пасквиля С. Волкова, защищая профессиональные методы Марго.

А в 13:00 в ватсап пришло сообщение от Тани: «Маргарита, я не справляюсь. Позвольте к вам вернуться».

Маргоша, неожиданно получившая сатисфакцию, довольно наглаживала утюгом любимое бирюзовое платье-футляр. Июль выдался дождливым, но душным, а потому приходилось каждый день брать с собой зонт и пиджак.

Она оделась и посмотрела на себя в зеркало перед выходом. Животик еще не проявился настолько, чтобы быть заметным через платье, лицо, свежее от возможности ежедневно высыпаться, не выдавало реального возраста.

«Кто красотка? – спросила она свое отражение, подмигнув из зазеркалья зеленым глазом. – Я красотка!»

В коридоре клиники сидели тяжелые беременные женщины и обсуждали какие-то курсы для будущих мам. Марго, обычно брезгливая к мамским сообществам, сегодня с удовольствием примкнула к беседе и даже записала пару полезных телефонов. Из кабинета вышла медсестра и попросила прощения за задержку по времени.

– Экстренно пришлось принять двух сложных пациенток, – оправдывалась она.

Маргарита, в противовес привычному, не возмутилась и даже нашла какое-то удовлетворение в том, что стала частью неспешной беременной очереди. Женщины, разного возраста и калибра, по-пингвиньи проходили мимо и вызывали умиление.

Наконец дверь открылась, и Марго пригласили в кабинет. Услужливая сестра разложила на кушетке салфетки. Маргоша задрала голубое платье, обнажив впервые не загоревший за лето упругий живот. Знакомая дородная узистка с хрюканьем выдавила холодный гель и начала водить сканером по коже.

Марго по обыкновению смотрела на ее лицо, ожидая дежурной улыбки и фразы: «Развивается хрестоматийно! Молодец, мама!»

Но на этот раз врач сдвинула брови и тревожно уперлась взглядом в экран.

– Наташа, посмотри! – позвала она сестру. – Ты тоже это видишь?

Медсестра взглянула на экран, затем покосилась на Маргариту и снова воткнулась в монитор.

– Вижу, – ответила она.

Врач вздохнула, дала Марго салфетки и грустно произнесла:

– Вы прекрасно держитесь для такого случая, молодец.

– Вы о чем? – изумилась Маргарита.

Узистка вновь переглянулась с Наташей и пристально посмотрела на Марго:

– Давно был выкидыш?

– Да вы что? – замахала руками Маргоша. – Что вы несете?

– Неужели аборт? – железным тоном спросила врач.

– Окститесь! – закричала пациентка. – С чего вы взяли??? Что вы там увидели???

– Плода нет, беременности нет, – сухо ответила узистка.

– Это бред! Вы же сами видели, что она была! – кричала в отчаянии Маргарита.

– БЫЛА. НО СЕЙЧАС. НИЧЕГО. НЕТ. * * *

Вадим крушил мебель, разбивал об пол вазы, валил книги из шкафа. Марго сидела на диване, закрыв руками голову, и рыдала. Люстра тонко звенела от всеобщей вибрации, пока, наконец, не сорвалась с крюка и не рухнула, покрывая ковер инеем мелких осколков.

– Ты сделала аборт, сука! Ты убила нашего ребенка! – орал хирург, швыряя в темной комнате стулья. – Или у тебя был выкидыш? Как можно не заметить выкидыш? Ты ударилась при аварии? На сиденье была кровь? Скажи! Скажи! Не молчи!