Железный Феникс 3

Идеально подходят, как по мне.

— Ах, да, — спохватывается Кьярти, не обращая внимания на недовольство подруги. — Нашего гостя зовут Макс, и он говорит, что с момента последней битвы прошло две тысячи лет.

По-прежнему сидящий на троне Эолос Разрушитель печально вздыхает. Рашта молчит, лишь склоняет голову, пряча лицо.

Но Кьярти будто не замечает их состояния. Она шумно хлопает в ладоши:

— Продержались целых два тысячелетия. Это ж невероятно, правда?!

— Невероятно, — подтверждает Эолос. — Вот только время наше уже на исходе.

— Так, — влезаю я. — А давайте вы сейчас мне расскажете, что именно у вас тут происходит? А то я ничего не понимаю…

Замолкаю, внезапно задумавшись, на каком языке вообще с ними разговариваю. Он ведь отличается от роского. А тот — от привычного мне русского.

И как так получилось, что я только теперь это понял?!

— Что с тобой? — тревожится Кьярти. — Ты побледнел. Нужна помощь?

Мотаю головой:

— Просто задумался, на каком языке сейчас с вами разговариваю.

— Да это же дар Системы, — усмехается Рашта. — Каждый понимает каждого. Неужели спустя две тысячи лет об этом забыли?

— У нас говорят, что маги друг с другом всегда договорятся, — припоминаю сказанное когда-то Капецем. — Про Систему знаю только то, что некоторые ждут её второго пришествия.

В ответ на моё заявление у девушек синхронно вытягиваются лица. Эолос Разрушитель вскакивает со своего трона и… плюхается обратно.

— Никогда, — глухо произносит он. — Система никогда не вернётся на нашу планету. Она и так сделала тут всё, что должна была сделать.

Так, получается, главная религия не имеет под собой никакой реальной основы. Отличное начало беседы, я считаю.

Оглядываюсь по сторонам, но единственное сиденье в этом помещении уже занято. Так что по-простому плюхаюсь на пол. Всё равно в гире даже на голой земле сидеть удобно.

— Чувствую, разговор у нас будет очень интересным, — произношу задумчиво. — А в ногах правды нет.

Кьярти звучно хлопает себя по лбу — с такой силой, что я вздрагиваю.

— Прости, Макс, я совсем забыла!

Она щёлкает пальцами, и рядом со мной материализуются три кресла. Все огромные, конечно же.

— Тебе, наверное, будет великовато, но башня делает всё под наши размеры, — извиняющимся тоном продолжает красноволосая. — Иначе надо тестировать, перенастраивать…

— Ничего страшного, — улыбаюсь. Если не хотят под меня перенастраивать, значит, уверены, что надолго я тут не задержусь. Уже неплохо.

Главное, чтобы имелось в виду, что я правда отсюда уберусь, а не сгину где-нибудь.

Надеюсь, сожрать меня здесь никто не попытается. Хотя если признанные герои Великой Росии такое сделают, я совсем потеряю веру в их прогнившее человечество.

Могу я хоть помечтать, что хоть они будут не совсем подлыми?

Тем временем девушки занимают свои места. А я взбираюсь на предназначенное мне кресло, стоящее в середине.

Чувствую себя как в детстве — ноги до полу не достают. И люди вокруг сплошь высокие, будто великаны.

— Чувствуй себя свободно, Макс, — разрешает со своего возвышения Эолос, будто уловив мои сомнения в их благонадёжности. — Никто из нас не причинит тебе вреда.

— Это было бы суперстранно, — хихикает Кьярти. — Мы тут вообще-то вас всех спасаем.

— Так вроде бы спасли уже, — хмурюсь. — А потом то ли погибли, то ли собой пожертвовали…

Рашта сердито стучит кулаком по подлокотнику:

— А я вам давно говорю, что пора завязывать. Про нас, наверное, и не помнит никто уже.

— Мы не ради славы сюда влезли, — веско произносит Кьярти. — Да и всё равно вряд ли сумеем отсюда выбраться.

Прекращаю начинающийся спор, тем более, что женщины явно ведут его не в первый раз:

— Вообще-то про вас помнят. В честь Эолоса даже целую планету назвали. И в верховные божества записали.

Несколько секунд спорщицы пялятся на меня, затем говорят в один голос:

— Нет, ну это уж слишком! Правда, Эолос?

Золотоволосый равнодушно хмыкает:

— Какая в сущности разница? Разве ваше тщеславие не осталось у подножия этой башни? Разве не утонуло в крови тех, кто сложил головы ради нашей попытки?

Шатенка и красноволосая пристыжённо молчат. Даже мне как-то не по себе становится. А Эолос переводит взгляд на меня.

— Как ты сюда попал, Макс? — интересуется так, будто от моего ответа зависит, как он будет общаться со мной дальше.

— Прилетел на золотом драконе, — решаю ответить, как есть. — С которым по случайности начал сражаться.

Эолос слегка прикрывает глаза.

— Значит, получилось, — бормочет он. Затем продолжает нормальным голосом. — Дело в том, что мы отправляли послания в родной мир. И кажется, одно из них дошло до нужного адресата. Так что ты действительно избранный, Макс.

Эолос молчит, я тоже не знаю, что сказать. Ни шутить, ни огрызаться уже не хочется. Слишком уж серьёзен и печален собеседник.

— Мне жаль, — продолжает после паузы золотоволосый, слегка склоняя голову. — Не в моих правилах возлагать на людей ответственность, о которой они не просили. Но иного выбора нет.

— О какой ответственности ты говоришь? — интересуюсь спокойно. Можно подумать, со мной после перемещения в этот мир как-то по-другому было! Впрочем, я ещё посмотрю, соглашаться на эту их избранность или и так нормально.

— Скажи мне, — будто бы не собирается отвечать на прямой вопрос золотоволосый. — Часто ли теперь появляются башни с монстрами?

Задумываюсь. Если бы я был местным или хотя бы знал статистику, ответ получился куда более содержательным. Но за неимением лучшего, буду ориентироваться на собсвтенные ощущения.

— Довольно часто, — киваю. — Пока их получается закрывать.

— Во времена Системы, — сообщает Эолос, — это происходило раз в несколько лет. И воспринималось нами как возможность прокачать свои навыки перед зачисткой очередного этажа этой башни.

Что-то не нравится мне такой расклад!

— А если это происходит чаще, то…

Эолос кивает:

— Значит, я больше не справляюсь с защитой в полной мере. И дальше будет только хуже.

Получается, они защищают планету от прорывов Бездны? А ведь некоторые люди, как оказалось, сами эти прорывы организовывают…