Железный Феникс 3

— Кому — «ему»?

Теперь она по-настоящему хохочет:

— Вороньему богу, конечно! Тому, кто издавна живёт в моей душе!

Тварь согласно двигает щупальцами и зыркает глазом. Вороний бог, да? Что-то не похож.

— А чего он у тебя такой склизкий? Я-то думал, он как птичка должен выглядеть. У меня где-то даже его символ завалялся…

Где-где! В гире, оставленном на конспиративной квартире, конечно же!

«Не птичка» между тем угрожающе шевелится по направлению ко мне. Ишь ты, обиделась. А я-то причём? Что вижу, то и говорю.

— Без разницы, как он выглядит! — восклицает Владычица высокомерно. Но в её голосе отчего-то слышится сомнение. — Суть от этого не изменится.

— Не скажи, — шустро отпрыгиваю, потому что самое длинное щупальце теперь до меня достаёт. — Птичка всё-таки поприятнее выглядит. А это просто жуткая тварь. Что она жрала, чтобы так вырасти?

— Богохульник!

Несколько щупальцев выстреливают в мою сторону одновременно. Уворачиваюсь от одного, другого. Третье прижариваю на подходе.

Вот только их больше, гораздо больше, чем я могу отразить!

Они обхватывают меня плотным коконом. Но вреда не причиняют: Мареона, видно, всё ещё рассчитывает со мной договориться.

Напрасно!

Взрываюсь каждой клеткой своего тела.

Щупальца расплетаются, но мой огонь всё равно их настигает.

Пахнет палёным и чем-то неуловимо-знакомым. Эфир!

— Вот уж не думал, что Владычица кхелотов называет богом тварь из Бездны, — произношу насмешливо, стоит мне освободиться. — И куда только мир катится, спрашивается…

— Нет! — взвизгивает Мареона. — Нет, нет, нет!

Моргаю — и зрение перещёлкивается на знакомую мне переговорную. Мы с Владычицей по-прежнему стоим в том же положении. С усилием отрываю её от своего рта — ишь, присосалась!

Она шлёпается на задницу. И куда подевалась хоть и зловредная, но по-своему привлекательная женщина? Сейчас она выглядит как сумасшедшая старуха, даром что на физиономии ни единой морщинки.

Красота всё-таки идёт изнутри. Какое-то время ты можешь притворяться, но твоя внутренняя сущность всё равно рано или поздно вылезет наружу.

— Весело было? — интересуюсь, возвышаясь над поверженной правительницей. — Надеюсь, это многому тебя научило.

— Мой бог… — бормочет Мареона. — Вороний бог…

Изумлённо качаю головой. Сейчас разговаривать с ней абсолютно бесполезно. Владычица сломалась, несите новую. Вот только притрагиваться к ней совершенно не хочется.

Выглядываю за дверь. Подзываю прислужника, который там дежурит.

— Мне нужно в покои, отведённые послам, — сообщаю ему, как ни в чём не бывало. — И ещё. Владычица почувствовала себя нехорошо. Побоялся навредить ей ещё больше.

Прислужник понятливо кивает и ведёт меня прочь от переговорной. Почти сразу сворачивает в коридор и стучит в одну из дверей.

— Войдите, — слышится голос советника. Надо же, не обманули! Признаться, я ожидал, что меня проводят прямиком в тюрьму.

Вхожу в комнату. Сидящий в кресле Капец вскакивает на ноги. Рах Шан ограничивается кивком.

— Выглядишь паршиво, — констатирует он. — Ты что, дрался с ней что ли?

— Почти, — усмехаюсь и тут же шиплю, трогая саднящие губы. Рах Шан с Капецем понимающе переглядываются. — Это не то, что вы думаете!

Понимаю, такое оправдание звучит тупо. Но что поделать, если так оно и есть?

— Мы говорили с ней про Вороньего бога…

— Так вот как теперь это называется, — усмехается Капец. — А раньше не стеснялись говорить так, как есть.

— Это смотря в каком обществе, — со знанием дела поясняет Рах Шан. — Для высшей аристократии подобные эвфемизмы отнюдь не редкость.

Капец неодобрительно качает головой и прищёлкивает:

— Мельчает молодёжь. Раньше лучше было.

— И то верно, — кивает красноглазый.

Ишь ты, как спелись за пару дней! Того гляди, лучшими друзьями станут. Молодёжи они косточки перемывают, два старпёра.

— Вы дадите мне хоть слово сказать?! — теряю терпение, потому что они не затыкаются. — Или продолжите ерундой заниматься?!

Рах Шан мигом превращается из деда на завалинке в настороженного советника кайзера.

— Насколько всё серьёзно? — спрашивает он. А сам смотрит — испытующе, серьёзно так.

Пожимаю плечами:

— Без понятия. Я ж не знаю, что для вас, кхелотов, нормально, а что — нет. По мне так вы поголовно чокнутые.

— И Гайла? — хмыкает красноглазый.

— Она — больше всех! — падаю в кресло, едва не задевая рукой стоящую на подставке вазу с цветами. — Мы ведь могли помочь ей сбежать от этой чокнутой ещё из порта. Но что она сказала?

— Что?

— Ни-че-го! Головой покачала и пошла за вашими дурными послами. Нормальная, нет?

— Нет, — Рах Шан привстаёт в кресле. — Держи его, Капец!

Дёргаюсь, пиная многострадальную вазу так, что она чуть не падает со своей подставки. Поздно: тролль обхватывает меня ручищами и прижимает к спинке кресла.

Советник мигом оказывается рядом — и бьёт меня по темечку каким-то колдунством! Всё-таки не в ту дверь меня привели…

С головы что-то соскальзывает прямо на колени. Боли не чувствую, но смотреть жутковато: вдруг добрый Рах Шан отбил мне кусок черепа?

Пересиливаю себя. И тут же с отвращением сбрасываю гадость на пол.

— Что это?

— Гибуф, — любезно подсказывает красноглазый. — Невидимый паразит, который вызывает неконтролируемый всплеск эмоций. Любимое животное Мареоны.

Питомец Владычицы выглядит как белёсый червь, толстый и короткий. Не слишком большой — размером примерно с ладонь. И абсолютно мёртвый.

— Зачем? — не договариваю вопрос полностью, но советник понимает.

— Для того и предназначен — вывести на эмоции, заставить говорить всё, что думаешь, — объясняет. — Тут раньше были записывающие устройства и прослушка, так что ты мог поведать им немало интересного.

— Вот гадство, — произношу с чувством. — И когда только успела, зараза?