Железный Ворон 2

Он посмотрел на меня.

— В Совете — раскол. Твой отец и Голицын формируют свою фракцию. Они пытаются продавить решение о твоём официальном аресте, но Полонские, Шуйские и я… мой отец… блокируют его. Ректор уже сохраняет нейтралитет, но это надолго не продлится. Они ждут, кто сделает следующий ход.

Затем слово взял старый князь Шуйский.

— А в городе… мои люди донесли, что в трущобах Нижнего Петербурга активизировались тёмные личности. Торговцы редкими ингредиентами. Контрабандисты. Они что-то ищут. Или кого-то. Скорее всего, это люди Магистра. Он напуган и пытается пополнить запасы или найти новое убежище.

Они выложили мне всю картину. Академия в напряжении. Совет на грани войны. А враг затаился, но действует.

— Что ж. Ясно.

Я отпустил руку Лины и вышел в центр холла. Почесал голову.

— Для начала… — я посмотрел на Лину, — с разрешения твоего отца… я бы хотел официально объявить о нашей помолвке.

В комнате повисла тишина.

— Можешь уточнить у него, готов ли он на этот шаг сейчас? В такой момент?

Лина на мгновение растерялась, но потом её глаза решительно блеснули.

— Он будет готов, — сказала она твёрдо. — Я сама с ним поговорю.

— Отлично, — кивнул я. Этот шаг был важен. Он свяжет наши Рода официально и покажет всем, что я не один.

Я снова посмотрел на всех.

— Затем… Ректор. Дамиан, ты сказал, он сохраняет нейтралитет. А совсем недавно он был за меня. Что случилось?

Дамиан покачал головой.

— Он не против тебя, Воронцов, — пояснил он. — Он — политик. И он играет в свою игру. Он не может открыто встать на твою сторону против двух Великих Родов, не имея на руках неопровержимых доказательств вины твоего отца или «Химер». Это вызовет гражданскую войну внутри Совета, и Империя рухнет.

Он посмотрел на меня.

— Он ждёт. Он ждёт, пока ты дашь ему эти доказательства. Пока ты дашь ему повод действовать. Он сохраняет нейтралитет, чтобы сохранить баланс сил, пока ты не сделаешь свой ход.

Я понял. Ректор не предал меня. Он просто ждал, когда я предоставлю ему оружие.

— Хорошо. Тогда… мы дадим ему это оружие.

Я повернулся к старому князю Шуйскому.

— Князь, подготовьте комнату. Для «гостей». Такую, чтобы из неё невозможно было выбраться. Если они ещё живы, — я посмотрел на Дамиана, — я приведу их сюда. Комната должна хорошо охраняться.

Старый князь кивнул.

— Будет сделано, княжич. В подземельях нашего поместья есть камеры, которые держали и не таких тварей.

— Отлично. — Затем я снова обвёл всех взглядом. — И ещё. Знаете ли вы, как ко всему этому относится сам Император? В курсе ли он всех этих событий?

При упоминании Императора все напряглись.

— Император… — начал Дамиан, — находится в своей зимней резиденции. Он стар. И он уже давно напрямую не вмешивается в дела Совета, предоставляя им самим решать свои… дрязги.

— Но он в курсе, — добавил старый князь. — Ректор обязан докладывать ему обо всех значимых событиях. Особенно о тех, что касаются стабильности Великих Родов.

— И какова его позиция? — надавил я.

— Его позиция, — усмехнулся Дамиан, — всегда одна. Сила. Он уважает только силу. Кто бы ни победил в этой вашей… возне… он примет сторону победителя. Если ты докажешь, что твой отец — преступник, а Голицыны — лжецы, Император поддержит тебя. Если они докажут, что ты — сумасшедший бунтарь, он лично подпишет твой смертный приговор. Для него важна не правда. А стабильность Империи.

Я понял. Помощи сверху ждать не приходилось. Я должен был победить сам.

— Ясно, — кивнул я.

Глава 18

— Что ж, выходит, они ждут моего шага, — я усмехнулся. — Они его получат.

Я прошёлся по холлу.

— На этом пока всё. Дальше мне нужно уладить кое-какие дела самостоятельно.

Я остановился.

— Ещё вопрос. Получается, пока что арестовать меня нельзя? И в Академии мне всё-таки можно появляться?

— Формально — да, — ответил Дамиан. — Пока помолвка с Голицыной официально не разорвана по обоюдному согласию (а они на это не пойдут, это будет признанием их неправоты), и пока Совет не вынес окончательного вердикта, ты всё ещё… под защитой протокола. Они не могут просто так схватить жениха наследницы Великого Рода.

— Но это не значит, что это безопасно, — добавила Лина с тревогой. — Появиться в Академии сейчас — это как войти в клетку со змеями. Они будут провоцировать тебя, пытаться заставить тебя совершить ошибку.

— Что ж, — я обвёл их всех взглядом. — Тогда благодарю вас всех. И раз уж мы теперь команда, я озвучу вам свои планы.

Я поднял палец.

— Первое: Если те двое наёмников, что напали на меня в лазарете, ещё живы, я намерен доставить их сюда. Они — главные свидетели против моего отца.

Я поднял второй палец.

— Второе: Я займусь Родионом Голицыным. Он должен ответить за свою связь с «Химерами».

Я поднял третий палец.

— И третье: Меня заинтересовали эти люди в трущобах Петербурга. Мне нужно узнать, кто они. Я хочу, чтобы они вывели меня на Магистра.

Я изложил свой план. Дерзкий, многозадачный, почти самоубийственный.

Они слушали меня, и на их лицах было разное.

Старый князь Шуйский:

Он смотрел с тревогой и уважением. «Доставить» наёмников из родовой темницы Воронцовых — это немыслимо.

Лина:

Она была в ужасе. Каждый пункт моего плана был смертельно опасен.

Дамиан:

Он единственный, кто не выглядел удивлённым. Он смотрел на меня с холодным, оценивающим интересом.

— Это не план, Воронцов, — сказал он наконец. — Это — объявление войны сразу на трёх фронтах. Против твоего отца, против Голицыных и против Магистра. Ты понимаешь, что у тебя почти нет шансов?

— Шансы есть всегда, — ответил я.

— Хорошо, — кивнул Дамиан. — Тогда позволь мне помочь тебе их увеличить.

Он шагнул вперёд.

— Наёмники твоего отца — это твоя цель. Я не могу тебе помочь проникнуть в темницу Воронцовых, это родовая магия. Голицын — тоже твоя забота, у вас личные счёты. Но трущобы… — он усмехнулся. — Трущобы — это моя стихия. Там, где тени, там и я. Я займусь ими. Я найду этих торговцев. Я узнаю, кто они и на кого работают.