Жемчужница

Когда дельфины, немного покружившись около восторженно наблюдавшей за ними Аланы, скрылись в дали, русалка подняла голову и, поднявшись на волне, уселась рядом с Маной на бортике, выжимая мокрые длинные волосы. Тики отвернулся, когда взором вновь наткнулся на открытую грудь, и тяжело вздохнул.

— Потрясающе, — брат смеялся так, словно только что увидел совершенное чудо, и обнаженность девушки ему, казалось, совершенно не мешала. Ну и правда — подумаешь, грудь, с беззлобной самоиронией заводил глаза Тики.

Он терпеть не мог слишком уж распущенных девок, на самом деле. Для него влюбленность была флиртом — танцы, ухаживания, прогулки и развлечения. Но никак не обнажение себя перед каждым встречным! Мужчина осознавал, конечно, что Алана не преследует каких-то таких целей (она и прикоснуться к себе не позволяла лишний раз), но это все равно… выбивало из колеи.

Неа пошутил бы, что Тики бесится, потому что не может за ней приударить — красивая же — но, слава ветру, старший еще не заподозрил, в чем соль. И, Микк надеялся, не заподозрит. Это только Мана был так проницателен и так хорошо его знал, что наверняка понял суть его замешательства.

— Они говорят, на глубине холодно, — поделилась между тем с братом девушка. — Значит, нас ищут — тритоны могут влиять на состояние воды. Вызывают шторма, понижают температуру… И это не очень-то хорошо.

Тики хмыкнул, мельком посмотрев на свои ладони — мозолистые, шершавые и сухие — которыми закручивал вихри и разгонял тучи. И — не слишком-то огорчившись словам Аланы, коротко произнес:

— Оторвемся.

Девушка посмотрела на него с подозрением и как-то прищурилась — словно он стоял с солнечной стороны, и для зрительного контакта ей требовалось усилие. Хотя это она сама сверкала как один огромный алмаз, прекрасная и совершенно непосредственная. Тики даже не представлял, откуда в ней высокомерие. Мана вот утверждал, что ему все кажется.

Может, эта рыбешка только наедине с ним так обращается?

— Я не была бы так в этом уверена, — тонко улыбнулась девушка между тем, и Микк дернул уголком губ в усмешке.

Ну конечно, повелитель ветра-то — и не оторвется, большое спасибо. Тики не хвастал своим даром, конечно же, никогда — просто использовал когда было нужно. Молча. Но суть в том, что нужно ему было почти постоянно, потому ветер он направлял так же естественно, как дышал.

Нет, он был не один такой повелитель, разумеется. Повелителями слыла вся императорская чета, просто все они были на разных уровнях. Кто-то вот даже перо к себе подманить не мог, а Роад — племянница Тики — по воздуху ходила как по земле.

Поговаривали, что всё это оттого, что в их жилах текла кровь русалки, той самой, при которой Поднебесная и встретила свой расцвет, и именно поэтому вся императорская чета обладала такими способностями, хотя среди людей повелителей или заклинателей было по одному на каждые два десятка.

Сам же Тики только ветром управлять и мог — хотелось бы ему, правда, как племянница, ходить по воздуху, да способности были заточены немного под другое. Зато слушать сказки да россказни, что напевал ему то бриз, то тайфун было невероятно прекрасно.

А в этот раз ветер был тревожен, как и море, потому что морской царь гневался, и Микк по-настоящему этого опасался, но в то же время, тот отчего-то никак не мог их найти, отчего штормы и бури обходили их стороной.

Мужчина подозревал, что всё дело здесь в Алане, которая щебетала с океаном как с закадычным другом и оказалась очень ценной русалкой. И неудивительно, что оказалась, раз была заперта в бухте, окруженной кладбищем потопленных кораблей.

Вопрос был только в том, как долго Тики удастся направлять ветер от гнева морского царя, и не лучше ли перебраться на сушу, как только они пересекут границу Империи.

Алана вдруг вздохнула, грустно смотря на горизонт, где собирались чёрные тучи, и оторвала острыми зубами приличный кусок от очередного лосося.

Вот это Тики в ней, кстати, нравилось. То, что его матушка называла истинно варварской привычкой, Алана считала обычной трапезой, и иногда Микку ужасно хотелось к ней присоединиться. Вот только лососей мужчина не слишком-то любил, а на блюде рядом сейчас были лишь они, идти же к коку было ужасно лень.

— Думаешь, оторвемся? — обеспокоенно нахмурился Мана, глядя ему в лицо, и Микк тут же завел глаза, вскидывая руку и отвешивая ему легкий, по поучительный подзатыльник.

— Ну что вы зала-а-дили, ваша светлость? — с усмешкой протянул он. — Ты со мной первый день знаком, что ли? Сколько мы в море ходили, а? — на самом деле это было почти не обидно, но Тики решил все же сыграть именно на этом, и Мана ожидаемо понурился, явно собираясь перед ним извиниться.

— Я все же не понимаю, — оборвала его так и не начавшуюся речь Алана, выбросив кости от рыбы за борт. — А почему ты так уверен, Тики, что сможешь увести корабль от самого морского царя? — тон у нее при этом был почти что обиженный, словно Микк только что оскорбил кого-то.

Мужчина улыбнулся, однако по-прежнему не желая светить даром, и пожал плечами.

— Первый раз я, что ли в море, а, госпожа русалка? — тут он хитро прищурился. — Уж поверь, у меня есть причины. Так что давай — свешивай свой хвост на палубу, а то плаваешь ты хорошо, но вот на ногах пока что стоишь нетвердо.

Алана смерила его пронзительным долгим взглядом, словно бы что-то выискивая в его глазах, отчего Тики даже неловко вздрогнул, потому что выражение лица у девушки было уж слишком подозревающим и внимательным, и, взглянув с грустью и обеспокоенностью на море, осторожно взяла протянутое Маной покрывало, повязывая его на бёдрах и только потом превращая хвост в ноги. Микк не удержался от закатывания глаз, потому что девка была той ещё бесстыдницей и развратницей, и кивнул брату в знак благодарности, отчего тот улыбнулся в ответ, попрощался с русалкой и ушёл в свою каюту — отсыпаться.

А вообще, мужчина заметил, как трепетно и тепло Алана относилась к парню: то под ласковую руку подставится, то засмущается, то заинтересованно заулыбается, то спросит что-нибудь, и это при том, что больше ни с кем на корабле она не разговаривала. Даже с Тики она вела себя больше отстранённо и нагло, чем вежливо или даже хотя бы приветливо.

Мана, конечно, был очень мягким и мог найти общий язык почти с любым человеком, Микк это признавал, но отчего-то было даже как-то обидно, что девушка относилась к нему так странно, хотя он, по сути, ничего ужасного ей не сделал. Но пытать брата по этому поводу совершенно не хотелось, а тот ничего про это и не говорил. Уолкер даже не делился подробностями их разговоров, обходясь обобщёнными расплывчатыми фразами, и Тики понимал, что Мана просто хочет, чтобы мужчина сам сблизился с русалкой, но не имел никакого понятия, как это сделать.

Алана спрыгнула с бортика, растрепав волосы по спине и животу, частично прикрывая грудь (довольно аккуратную и не большую), и поджала губы, перекатившись с пяток на носки и обратно.

— И нормально я стою, — фыркнула она, отвернув нос и тут же превратившись из приветливой красавицы в заносчивую нахалку.

— Зато сегодня навернулась, пока из аквариума выбиралась, и висок себе расшибла, — парировал мужчина, цокая языком и несильно нажимая на небольшую ссадину и девушки на голове.